У войны не женское лицо? Разве? Оставим пока мучительную историю ХХ века, которая не посчиталась с этой, казалось бы, бесспорной истиной. Заглянем в далёкое прошлое. Как быть с тем, что в мифологиях самых разных народов войной правят не боги – богини? Египетская Сехмет, греческая Афина Паллада, римская Беллона, Минерва, которой, всякий раз одержав победу, отдавали почести римские полководцы? Как быть с целым народом женщин-воительниц–амазонками? И скандинавскими валькириями, уносящими с поля битвы павших героев в небесный чертог – Вальгаллу? Все это – женские лики войны…
И вот что поразительно: в этом пантеоне, пожалуй, только Сехмет – богиня-львица способна упиваться битвой, да и её, египтяне считали, несмотря ни на что, целительницей и защитницей народа. И если Арес был богом ужасов войны, её горестей, подлостей и злодейств, Афину Палладу – воплощение мудрости и благородства – греки почитали как богиню справедливой войны, ведущейся по всем правилам военного искусства. В Беллоне италийцы видели покровительницу защитников родины, богиню освободительной войны. Так, изначально и повсюду в женском лице войны угадывались черты богини-прародительницы, воплощения родной земли.
Со временем эта изначальная связь накрепко утвердилась и передалась современному сознанию. К началу прошлого века мифологические фигуры воительниц слились с образом родины, у разных народов разным. У французов это юная красавица Марианна, ведущая народ на баррикады под звуки Марсельезы, у немцев могучая дева-воительница с имперской короной в высоко поднятой руке, а для нас это Родина-мать, исстрадавшаяся сильная женщина, для которой коня на скаку остановить или войти в горящую избу – привычное дело. Трагический символ – но таким его вылепили национальная история и характер народа.
Родина-мать. Это суровое лицо смотрит на нас с плаката 1941 года Ираклия Тоидзе «Родина-мать зовёт!» И его же мы видим у изваяний поминальных памятников – на Мамаевом кургане, в Киеве над Днепром, на Пискаревском кладбище в Ленинграде. И в скольких ещё городах нашей – той, прежней – страны и в иных странах… Это она, Родина-мать, переименованная ныне в статую Свободы, стоит на горе Геллерт в Будапеште, поминая наших солдат и славя их – тех, кто принёс на Дунай свободу.
Этот лик войны непреложно узнаваем. Но двадцатый век вызвал к жизни целую галерею новых образов равного драматического накала.
До мировых войн прошлого века женщина в действующей армии была исключительной редкостью. А если такое случалось, её удивительная воинская судьба, поражая воображение, запечатлевалась в поэзии, музыке, драматургии.
Назову только два имени, казалось бы несопоставимых. Франция помнит Жанну Д,Арк, мы – кавалерист-девицу Надежду Дурову, и суть не в сравнительной исторической значимости этих замечательных женщин и не в жанрах, с которыми срифмовались их образы, а в том, что их судьбы, отразив каждая национальный характер, многое прояснили в человеческой природе и в изначальных импульсах женской души.
В ХХ веке, когда стёрлись границы между фронтом и тылом, когда война в прямом смысле слова вошла в каждый дом, обрушив на людей, не разбирая ни пола, ни возраста, все тяготы бытия, женщины – уже другие, не мыслившие себя в четырёх стенах кухни и детской, – не могли оставаться в рамках своих привычных ролей. Инстинкт защиты жизни и чувство собственного достоинства не позволили им сделать это.
В нашей стране за четверть века советской власти женщина освоила многие ранее не доступные ей области знания и не свойственные ей прежде профессии. В том числе технические и военные. И если раньше в действующей армии женщина была почти исключительно сестрой милосердия, то теперь, не колеблясь, она взяла в руки оружие.
И стала солдатом – разведчицей, партизанкой, связисткой, регулировщицей, зенитчицей, снайпером, лётчицей… О них снимают фильмы, некоторых даже помнят по именам; именами тех, кто удостоен звания Героя Советского Союза, названы улицы и площади разных городов, но как же много было в армии других, незаметных, негероических занятий – тяжелейшая (и какая необходимая), к примеру, работа во фронтовых банно-прачечных комбинатах, работа санитарок в госпиталях.
900 дней болью всей страны оставался город, скованный блокадой, в котором любая работа, казалось бы, никому тогда не нужная, бессмысленная в военное время – научная, библиотечная, музейная, – становилась подвигом, ибо была знаком и торжеством жизни.
Помню, как, прочитав потрясшую меня «Блокадную книгу», мама (она прожила в Ленинграде самую трудную первую блокадную зиму, была эвакуирована по Дороге жизни, поступила вольнонаемной в армию и дважды выходила из окружения), сказала о книге: «Это правда. Но, конечно, не вся…» И добавила: «После блокады на фронте было почти не страшно». И замолчала.
А ведь и в тылу тоже приходилось одолевать трудности – и какие! Представьте себе эвакуацию, когда у женщины на руках трое детей, мал–мала меньше. Работу на военном заводе, который прежде, спасая от оккупации, надо было размонтировать, а потом собрать в чистом поле и пустить в строй как можно скорее, чтобы дать оружие фронту. Ведь те, кого потом стали называть тружениками тыла, – это тоже по большей части женщины. Их лица – тоже лики войны.
И артистки фронтовых бригад. Они выезжали на фронт, и свою работу, требующую торжественной театральной обстановки – сцены с парчовым занавесом и огней рампы, – им приходилось исполнять без всяких скидок на обстоятельства на продуваемом всеми ветрами дощатом помосте. И даже если концерт прерывала боевая тревога, все шло, как положено: солистка в балетной пачке так же безукоризненно исполняла те тридцать три фуэте, что помнились её зрителям ещё со школьного коллективного похода в Большой театр. Вернуть своим зрителям, ставшим защитниками родины, мгновения мирной жизни, возвышенной искусством, тогда было так же необходимо, как накормить их, обеспечить оружием, продумать и распланировать военную операцию.
Фронтовики, блокадники, да и все, пережившие войну, не любят говорить о пережитом. Война помнится им как долгий тяжёлый труд, а ещё – как время, когда каждый из них знал, сколь многое зависит от него – именно и только от него. Знал свой долг и, не отрекаясь, исполнял его изо дня в день, все четыре года.
Нам, последующим поколениям, представить себе ту жизнь почти невозможно – и необходимо. Поэтому, взрослея, мы все пристальнее вглядываемся в их лица, стараясь понять, что же вело их, что помогало держаться и выстоять.
Сегодня мы вместе с вами снова перелистаем страницы наших семейных альбомов. На сей раз мы выбрали из них фотографии не генералов, а рядовых, вольнонаёмных – тех, кто исполнял самую простую, самую неприметную фронтовую работу.
Это снимки наших матерей – здесь они ещё так молоды! Совсем юные лица – бесхитростные, открытые, простые, не тронутые косметикой – они о ней и слыхом не слыхали. Красавицы? Да нет – красавицами они себя не считали, даже если имелись к тому основания. Но как им хотелось тогда хотя бы на день почувствовать себя не солдатами – девушками, походить в туфельках, а не в сапогах, в платье, а не в гимнастёрке.
Помню мамин рассказ. После взятия Бухареста всем девушкам, работавшим в военном совете фронта, дали что-то вроде премии – так, впервые в жизни, они увидели иностранные деньги, леи. И всей компанией –связистки, шифровальщицы, повара и телефонистки – пошли в город, купили себе вовсе не нужные платья и туфли – только затем, чтобы разочек выйти на крыльцо их временного пристанища, румынского сельского дома, постоять у всех на виду, покрасоваться – вспомнить это счастливое ощущение, порадоваться друг на друга, и снова надеть сапоги и форму. А снимок в платье, лучше и памятнее которого у них не было и не будет, послать родным. Если было кому послать…
Вот какой праздник выдался в короткое затишье осенним солнечным днём у девушек, служивших на Втором Украинском фронте, – и вот она, та памятная фотография.
«Разные дни войны» назвал свою книгу о войне Константин Симонов, а я надеюсь когда-нибудь увидеть всенародную фотогалерею «Разные лица войны» – собрание портретов всех воевавших без различия чинов и званий.
Наверное самыми выразительными среди них будут женские лица – прямодушные, искренние, освещённые надеждой. Женские лица войны.
Наталья Родионовна Малиновская – кандидат филологических наук, доцент, старший научный сотрудник кафедры истории зарубежной литературы филологического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. Дочь Маршала Советского Союза Родиона Яковлевича Малиновского; хранитель его архива.
Наталья Малиновская
