В самом конце июля графологи практически нашли ответ на вопрос, кем был старец Федор Кузьмич – экспертиза показала, что его почерк идентичен почерку императора Александра I. Обозреватель m24.ru Алексей Байков напоминает, откуда взялась загадка старца и как ее пытались решить раньше.
Жизнь монархов всегда была окутана завесой тайны, непроницаемой для обычных людей. Связано это с тем, что в тот момент, когда сама монархия оформлялась как институт, царь, как правило, совмещал функции предводителя войска и верховного жреца. В дальнейшем жречество частично отделилось от царства и превратилось в сакральную легитимацию власти.
Обратной стороной этого становятся народные легенды, приписывающие монархам чудесные свойства, вечную жизнь и способность творить чудеса. Каждому уважающему себя немцу известно, что император Священной Римской империи Фридрих I Барбаросса не умер на пути в Палестину, а спит в горной пещере и борода его продолжает расти, оплетая трон. И когда для Германии настанут по-настоящему тяжелые времена, то он выйдет и всем покажет.
Последний византийский базилевс Константин XI Палеолог не погиб при штурме Константинополя, а тоже где-то спит и проснется в тот день, когда придет пора грекам вернуть себе Второй Рим. Все императоры из самой древней на Земле династии – японской – после смерти в обязательном порядке становятся божествами и продолжают охранять священную землю Ямато.
Российская власть, точно так же общавшаяся со своими подданными из божественного облака, породила множество подобных легенд. Некоторых князей и царей и вовсе причислили к лику святых, другие чудесным образом воскресали, избегнув рук убийц и самой смерти. По числу самозванцев всех мастей Россия уверенно обогнала Европу и Византию.
Одних только спасшихся Петров III было примерно 40 штук, включая Емельяна Пугачева. И, честно говоря, история о старце Федоре Кузьмиче, под личиной которого якобы скрывался покинувший трон и державу Александр I, на этом фоне не выглядит чем-то особо выдающимся. Просто на днях она самым неожиданным образом пережила новое рождение.
Для начала расскажем саму легенду. Итак, 4 сентября 1836 года, то есть спустя примерно 11 лет после смерти Александра I, в Пермской губернии жандармы задержали странного старика, ехавшего на телеге непонятно куда и зачем. При нем не было обнаружено никаких документов, зато на спине имелись отметины от кнута, а в телегу был запряжен белый конь, какого вряд ли мог позволить себе простой крестьянин.
На допросе старик назвал себя Федором Кузьмичом Кузьминым, на вопросы о происхождении отвечал, что своих родных он не помнит. Поскольку формально никаких преступлений кроме бродяжничества ему вменить не удалось, его приговорили к 20 ударам кнутом и ссылке в Сибирь на вечное поселение. На суде Федор Кузьмич заявил, что он неграмотен (отметим этот факт!) и вместо него под приговором подписался мещанин Григорий Шпынев.
Приговор этот не сохранился, но в Государственном архиве Томской области, в фонде местной экспедиции о ссыльных, действительно имеется дело на некоего Федора Кузьмича Кузьмина.В нем есть словесное описание его примет: рост 2 аршина, 6 и 3/4 вершков (1,72 м), глаза серые, волосы светло-русые с проседью, кругловатый подбородок, на спине – следы от побоев кнутом. Рост Александра был 1,78 м, но сделаем скидку на возраст.
Александр I
По прибытии старца определили в работы на винокуренный завод в Боготольской волости. Там он провел следующие пять лет, исполняя обязанности мелкого подсобного рабочего. После окончания срока, и установленного ссыльным запрета на свободное перемещение в пределах губернии, Федор Кузьмич принялся, собственно говоря, "старчествовать". То есть стал ездить по окрестным селам, учить детей (!) и беседовать со всеми желающими о вере и Священном Писании.
Плату за свои труды он брал только едой, наотрез отказываясь от денег. Так он постепенно приобрел себе в глазах местного населения репутацию божьего человека, у которого спросить благословения и попросить совета не грех.
Первым его опознал ссыльный казак по фамилии Березин, видимо, ранее служивший в составе Его Императорского Величества Конвоя. Как-то он зашел в гости к покровителю старца казаку Семену Сидорову, застал там Федора Кузьмича и сразу же увидел в нем Александра – сложение, рост, цвет глаз, привычка держать полусогнутую руку на груди.
Старец Федор Кузьмич
Придя в себя, Березин рассказал о своих подозрениях всей станице Белореченской. Вторым старца узнал священник отец Иоанн Александровский, сосланный в Сибирь из Петербурга и неоднократно видевший там императора. Когда количество слухов и чудесных опознаний перевалило за некую критическую черту, Федор Кузьмич покинул Сидорова и уехал из Белореченской навсегда.
Несколько лет спустя он обосновался в селе Краснореченском, где ему построил келью местный крестьянин Иван Латышев. Туда же к нему порой наезжали престранные гости, к примеру, епископ Иркутский Афанасий, с которым "неграмотный" старец вел беседы на французском языке. Или гусарский офицер из Петербурга с супругой – по мнению видевших его, один в один похожий на Николая I.
Окрестным крестьянам и казакам Федор Кузьмич часто рассказывал различные истории, в основном о войне 1812 года, причем с такими подробностями, которые мог знать только человек, близкий к императору либо к ставке командующего или сам воевавший в чине никак не ниже бригадного генерала. Одна из них дошла до нас в более или менее подробном виде – о том, как во время поклонения мощам Сергия Радонежского загадочный голос подсказал Александру I "дать полную волю Кутузову". И тогда "как Фараон погряз в Чермном (Красном) море, так и французы [погрязнут] на Березовой реке (Березине)".
Домик Федора Кузьмича
Еще один момент узнавания случился, когда старец молился в боковой комнате, а за стеной кто-то вслух читал книгу, где пересказывались переговоры между Александром I и Наполеоном. Во время очередной реплики российского императора в исполнении неизвестного писателя, старец вышел, буркнул что-то вроде "никогда я ему такого не говорил" и ушел обратно. Это был, между прочим, единственный случай, когда Федор Кузьмич в открытую признал себя Александром.
Под конец жизни старец перебрался в Томск, где поселился во флигеле особняка купца Семена Хромова. Когда он уже лежал на смертном одре, новый покровитель решился все же спросить напрямую: "Есть молва, что ты, батюшка, не кто иной, как Александр Благословенный. Правда ли это?" В ответ Федор Кузьмич заплакал, стал креститься и ответил: "Чудны дела твои, Господи. Нет тайны, которая бы не открылась". На следующий день, 20 января 1864 года, он умер.
Федор Кузьмич на смертном одре (рисунок неизвестного художника, 22 января 1864 года)
Последняя из загадок Федора Кузьмича касается судьбы его тела, или, как принято говорить в церковном обиходе, мощей. В 1903 году местными почитателями легенды было подано прошение о строительстве часовни на месте предполагаемого погребения старца. Когда начали копать яму под фундамент, то был обнаружен запечатанный каменный склеп, внутри которого лежал гроб с нетленным телом. В 1936 году на месте этой часовни была устроена выгребная яма. В 1984 году, когда Федор Кузьмич был уже официально канонизирован, местные семинаристы под руководством археолога Людмилы Чиндиной провели там раскопки и обнаружили гроб без крышки, в котором лежал почти полный скелет без черепа. Именно эта находка в настоящий момент и считается мощами Федора Кузьмича, кому в действительности принадлежат останки – неизвестно.
Впрочем, история с мощами противоречит документу, также лежащему в основе одной из версий легенды – так называемой записке Врангеля, озаглавленной "Вся правда о Федоре Кузьмиче". В ней известный искусствовед Врангель излагает историю, рассказанную ему сыном известного психиатра Ивана Балинского – Игнатием.
История, в свою очередь, представляет собой запись предсмертного откровения швейцара психиатрической клиники у Литейного моста, некоего Егора Лаврентьева, переведенного на эту должность по личному указанию императора Александра II. До клиники он служил в гарнизоне Петропавловской крепости, исполняя обязанности служки при соборе, где в том числе ухаживал за могилами царской усыпальницы.
Памятник Федору Кузьмичу на месте его кельи в поселке Хромовка
Однажды ночью в 1864 году его вместе с тремя остальными приписанными к собору солдатами подняли по тревоге и приказали построиться у ворот крепости. Там они увидели Александра II в парадной форме в сопровождении министра двора графа Адлерберга. Спустя некоторое время к собору подъехал траурный катафалк, с которого сняли гроб. В нем лежал длиннобородый старец в простой одежде. Гроб торжественно внесли в Петропавловский собор, вскрыли могилу Александра I – она, разумеется, оказалась пустой – и с почетом опустили туда тело старца. Граф Адлерберг обещал щедро наградить солдат, но потребовал, чтобы все случившееся оставалось в тайне. А через несколько дней всю бригаду служек разослали по разным местам, наградив богатыми денежными подарками.
Проблема лишь в том, что даже эту версию невозможно проверить, поскольку могилу Александра запрещали вскрывать даже при советской власти, и де-факто она считается разграбленной то ли в 1918, то ли в 1921 году, когда в дворянских захоронениях искали ценности для помощи голодающим Поволжья.
В наши дни почему-то стало принято безоглядно доверять экспертам. Если некое утверждение снабжено ссылкой на мнение экспертов – оно автоматически становится верным. Мы крайне редко задаемся простыми вопросами: в какой именно области работают эксперты? Каковы их реальные достижения? И на основании каких материалов они делали свои выводы? Недавно некие "эксперты-графологи" сообщили СМИ о том, что они провели сравнительное исследование рукописей старца Федора и императора Александра I и убедились в том, что перед ними почерк одного и того же человека. История полуторавековой давности вновь обрела плоть и кровь.
И вот тут самое время остановиться. Дело в том, что никаких "рукописей старца Федора Кузмича" не существует в природе. Вернее, существуют два клочка бумаги, исписанные с обеих сторон, на одном из которых выписка из Евангелия, прочие записи зашифрованы:
По одной версии там написано: "Видишь ли, на какое молчание вас облекло ваше счастье и ваше слово". По другой: "Но когда Александры молчат, Павлы не возвещают". И, наконец, в книге "Легенда о кончине императора Александра I в Сибири в образе старца Федора Кузьмича" за авторством великого князя Николая Михайловича давался третий и совсем уж экзотический вариант: "Се Зевс Николай Павлович, без совести сославший Александра, от чего аз нынче так страдающь брату вероломно вопию... "
Для начала мы не можем с абсолютной точностью утверждать, что эти записки сделаны рукой самого Федора Кузмича. Как? А вот так. Старец до конца жизни таскал с собою какой-то мешочек, когда он умер, в нем нашли эти бумажки. Никто и никогда не видел, чтобы старец их писал. То есть перед нами образец почерка, приписываемый Федору Кузмичу.
Еще существует конверт с надписью "Милостивому Государю Симиону Феофановичу Хромову. От Федора Кузьмича", насчет которого у историков есть аналогичные сомнения: сам ли старец его надписал или кого-то об этом попросил и не старался ли он при этом изменить свой почерк.
Во-вторых, "эксперты-графологи" этих бумажек в руках не держали и в глаза не видели. Дело в том, что оригиналы записок Федора Кузьмича были загадочным образом утрачены в 1909 году, а для потомства остались их фотокопии, сделанные в начале XX века. Местный монастырь потом печатал их на открытках и продавал всем желающим. Даем маленькую такую поправочку на разрешающую способность фототехники того времени. Ну и разумеется, историки уже давно убедились в том, что история о загадочной утрате оригинала зачастую прикрывает вброс криво сделанной фальшивки, как это было, например, с "Велесовой книгой".
То же самое, кстати, касается и портрета Федора Кузьмича, который СМИ еще с тех пор полюбили печатать рядом с портретом Александра. При этом нигде не говорится, что портрет был написан уже после смерти старца одним из апологетов легенды и с оглядкой на императора, отсюда и явное сходство.
В-третьих, если эти записки все же были сделаны рукой Федора Кузмича, то писал он их, находясь на пороге между пожилым возрастом и старостью. С годами почерк у человека меняется. Цитируя самих же экспертов: "Обычно почерк стабилизируется к 25 годам и находится в этом состоянии без существенных изменений до пожилого возраста (60 лет). К этому времени начинают появляться изменения почерка. В старческом возрасте (74 года и выше) происходит деградация письменно-двигательного навыка".
И, наконец, в-четвертых: хороший каллиграфический почерк вообще трудно различим, в нем очень сложно выделить какие-либо характерные особенности. Александр, которого с младых ногтей наставляли в чистописании, всю жизнь писал как по прописи, Федор Кузьмич, судя по этим бумажкам, тоже. Однако эта общая черта не облегчает идентификацию, а наоборот, усложняет ее. Мало ли у кого почерк красивый. Впрочем, вряд ли кто-то вообще проводил хоть какую-то экспертизу. Журналисты стали разматывать клубок с этого конца и обнаружили, что "открытие" было сделано в рамках программы развития туризма в регионе, что по телефонам так называемого Русского графологического общества никто не отвечает, и что "эксперт-графолог" Светлана Семенова никаких опубликованных работ и иных заслуг в данной области не имеет.
Церковь Казанской иконы Богородицы и часовня Федора Кузьмича (Богородице-Алексеевский монастырь, Томск)
Кстати, Семенова была далеко не первой, кто при взгляде на записки Федора Кузьмича сказал, что они написаны рукой покойного императора. Первым был адвокат Кони, но надо понимать, что в те времена почерковедение все еще находилось в зачаточном состоянии и что наш великий юрист просто узнал почерк, а не проводил с ним каких-либо исследований. Кроме того, в 1906 году по заказу великого князя Николая Михайловича была проведена уже полноценная экспертиза конверта, которая дала отрицательный результат. То есть как минимум одна из записей, приписываемых Федору Кузьмичу, совершенно точно сделана не рукою Александра I.
Подведём итоги
"Праведное житие" Федора Томского, равно как и истории о том, как кто-то узнал в нем покойного императора, в основном записаны на основе устных рассказов очевидцев, а также их знакомых и близких родственников. То есть мы имеем дело с типичным случаем распространения народной молвы. Недаром же в среде историков и работников уголовного розыска возникла поговорка: "Врет, как очевидец".
Но зато все эти свидетельства объединяет одна внешне малозначимая черта: везде, когда житийными источниками приводится прямая речь старца, он употребляет обращения, характерные для уроженцев тогдашней Украины или южнорусских губерний: "паннушки", "панок" и т.д. Воспитанный в Петербурге, Александр так говорить не мог.
Действительно, Александр неоднократно говорил окружающим о своем желании втайне оставить престол. Проблема в том, что он вообще много чего говорил, например, о том, что он республиканец по духу. Кончил же он, как известно, ужесточением цензуры, запретом масонских лож и военными поселениями.
То же самое касается и ухода с престола: заранее заготовленный манифест о переходе права наследования от Константина к Николаю так и пролежал в раке московского Успенского собора, и умирающий император о нем так и не вспомнил. Это привело к периоду междуцарствия, когда сам Николай публично присягнул императору Константину, был отпечатан константиновский рубль, а в книжных магазинах Петербурга были выставлены литографические портреты нового государя. В конечном счете эти же обстоятельства стали причиной скоропалительного выступления декабристов, во время которого солдаты шли на Сенатскую с кличем: "Да здравствует Константин и его жена Конституция!"
То есть Александр, имевший, по отзывам современников, богатырское здоровье, заболев в Таганроге, вовсе не собирался там умирать и уж тем более исчезать в неизвестном направлении.
Сделанная недавно "графологическая экспертиза" нужна была в основном для привлечения внимания СМИ к Томску и тайне старца. Те, кто ее проводил, судя по всему, не являлись специалистами в области почерковедения, имели дело не с оригиналами рукописей, а с их фотокопиями, к тому же до сих пор не установлено, писал ли Федор Кузьмич свои записки лично или просто хранил их, или они вообще являются позднейшей подделкой.
Загадочные истории с телом Александра, как-то: похороны в закрытом гробу, изменения лица, сомнения Марии Федоровны и так далее – объясняются довольно просто: при бальзамировании была допущена ошибка, тело везли из Таганрога в Петербург почти два месяца, и то, что в итоге доехало, уже крайне мало напоминало Александра при жизни.
Именно на это и намекает письмо Петра Волконского статс-секретарю Марии Федоровны Вилламову, в котором он предлагает не открывать гроб с царским телом в Петербурге, так как "от здешнего сырого воздуха… черты покойного совсем изменились".
Установить истину могла бы сравнительная генетическая экспертиза останков. Несмотря на все загадочные происшествия с гробницей Александра I, в усыпальнице Романовых можно набрать достаточно материала для исследований – рядом лежат и Мария Федоровна и Николай. Проблема лишь в том, что мы не можем с точностью сказать, что в 1984 году из бывшей выгребной ямы извлекли именно Федора Кузьмича, а не кого-то другого, похороненного в том же месте.
В общем, доводов pro et contra предостаточно, но существует одна версия, которая способна их примирить хотя бы частично, ну или объяснить часть нестыковок. Кто-то из духовных наставников Александра, скорее всего Филарет Киевский, вполне мог подшутить таким образом, отправив кого-то, обратившегося к нему за исповедью, пожизненно искупать царские грехи.
При этом, видимо, ему был дан строжайший наказ – косвенно намекать окружающим на то, что он и есть Александр, но никогда при этом не открываться. Быть своего рода Железной Маской, правда, в статусе духовного учителя и на свободе. Эта версия вполне объясняет красивый почерк, знание старцем иностранных языков, обычаев двора и подробностей войны 1812 года.
Наиболее вероятным претендентом на эту роль можно считать Федора Уварова, статского советника, женатого на сестре декабриста Лунина. После восстания он влез в тяжбу за наследство своего лишенного прав состояния шурина и стал презираем всем обществом. В 1827 году он пропал без вести. В принципе, ничто не мешало ему стать Федором Кузьмичом, кроме одной маленькой детали – из за цвета своих волос Уваров носил прозвище Черный. А в описании ссыльного Кузьмина четко сказано: волосы светло-русые с проседью. Так что ищите дальше.
Алексей Байков
