Тайна Приказа № 1

«Только что прочитал "Приказ № 1", выпущенный Советами,
в сущности, позволяющий солдатам не подчиняться приказаниям
своих офицеров. Какой сумасшедший написал и опубликовал эту вещь?»

Питирим Сорокин, 1917 год

Канун весны 1917 года в России был поразительным временем. Самодержавие еще не пало, а в колыбели империи Петрограде власть делили Временный комитет Государственной думы и Петроградский совет рабочих депутатов (Петросовет). Первый был органом думской оппозиции, второй – социал-демократов, прежде всего, меньшевиков и эсеров. Для тех и других был жизненно важен контроль над армией, но утром 2 марта (15 марта по новому стилю) и без того стремительное русло событий сделало невиданный поворот. Именно тогда был обнародован текст Приказа № 1 по петроградскому гарнизону.

Начиная с 1917 года и до сегодняшних дней о приказе звучат диаметрально противоположные мнения. В советской исторической литературе Приказ №1 именовался не иначе как актом «демократизации» армии. Но существовал и другой взгляд, озвученный, в частности, начальником охраны императора генералом Спиридовичем: «...Преступный приказ номер первый, которым наносился могучий предательский удар с тылу по Русской армии...».

Что же на самом деле произошло в Петрограде ровно сто лет назад — 1 (14) марта 1917 года?

Накануне Приказа № 1

Утро ознаменовалось волнениями петроградского гарнизона. С раннего утра в Исполком Петросовета стали прибывать делегаты различных воинских частей гарнизона с жалобами на офицеров, якобы пытавшихся разоружить солдат. Эти заявления не подтверждались ни расследованием Военной комиссии Временного комитета Думы, ни какими-либо осязаемыми доказательствами со стороны Петросовета. Подчас то, что командная часть не одобряла самовольный захват оружия, воспринималось солдатами, как наступление враждебных им сил.

Военная Комиссия отозвалась на беспокойное состояние гарнизона выпуском объявления за подписью коменданта Б. А. Энгельгардта. В нём говорилось, что слухи о разоружении солдат оказались ложными. В то же время, объявление предупреждало офицеров: в случае допущения подобных случаев против них будут приняты самые решительные меры, вплоть до расстрела.

Эти полумеры не устроили гарнизон, и солдаты понесли свои беспокойства в Петросовет. Предстоящее заседание совета, — пока еще только рабочих депутатов, но с представителями от воинских частей, — решили целиком посвятить «солдатским нуждам». В повестке дня значились 3 вопроса:

1. Отношение солдат к возвращающимся офицерам;
2. О выдаче оружия;
3. О Военной комиссии и пределах ее компетенции.

По каждому из них представителям гарнизона позволили высказаться. По общему мнению выступивших, Исполком не дал должной оценки действиям Комитета Государственной Думы в отношении «поползновений офицерства».Тогда же в Исполком были избраны представители от солдат, с оговоркой: «Временно, на три дня». Как известно, это затянулось на куда более длительный срок.

Протокол заседания Исполкома от 1 марта 1917 года не сохранился, а возможно, и вообще не вёлся. Из всех доступных источников следует одно: у меньшевистско-эсеровского руководства Исполкомом Петросовета не было и тени сомнения в необходимости передачи власти буржуазии.

Представители большевиков на этом заседании А. Н. Падерин и А. Д. Садовский выступили с категорическим протестом против этой идеи. Они предложили сформировать революционное правительство, но их инициатива была отвергнута.

В итоге, Исполком принял меры к успокоению солдат. Во-первых, их пригласили присоединиться к Петросовету — по одному представителю от каждой роты. Во-вторых, Петросовет решил обязать сформированное Думой правительство, из кого бы оно ни состояло, никуда не переводить петроградские части.

Однако гарнизону и этого показалось мало. Вечером в Военную комиссию Думы пришли представители солдат и предложили издать приказ гарнизону, подписанный как Временным комитетом, так и Петросоветом. Делегатов приняли холодно, отказавшись говорить с ними. Солдаты ушли, недовольно бормоча, что если Временный комитет не выпустит приказ, они выпустят его сами.

Члены Временного комитета Государственной думы. Сидят (слева направо): В. Н. Львов, В. А. Ржевский, С. В. Шидловский, М. В. Родзянко. Стоят: В. В. Шульгин, И. И. Дмитрюков, Б. А. Энгельгардт, А. Ф. Керенский, М. А. Караулов.
http://ftp.sovsekretno.ru

Приблизительно в это же время выработанная Исполкомом Петросовета программа формирования правительства оглашалась на расширенном собрании Исполкома. О нем также сохранилось немного сведений. Прения закончились, время было позднее, и значительная часть депутатов разошлась по домам.
Под занавес была сформирована делегация для переговоров с думским Временным комитетом. В ее состав вошли Н. С. Чхеидзе, Н. Д. Соколов, Ю. М. Стеклов, Н. Н. Суханов, которые «тут же приступили к своим обязанностям». А в 4 часа утра Временному комитету был предоставлен Приказ № 1.

Большевистский подстрочник?

Существует версия, что к созданию этого приказа большевики, как минимум, приложили руку. А как максимум, РСДРП(б) выступила и инициатором, и распространителем текста. Для того чтобы взвесить это мнение при всей его конспирологичности, взглянем, как же создавался приказ.

Итак, заседание Исполкома закончено, комната № 13 Таврического дворца почти опустела, делегаты отправились на переговоры с Временным комитетом. Как говорится, кто же в лавке остался? Как мы помним, протокола заседания не сохранилось. Работу над текстом приказа описывал в мемуарах член Русского бюро ЦК РСДРП(б) А. Г. Шляпников: «Составление и редактирование приказа поручили группе товарищей, членов Исполнительного комитета, работавших в Военной комиссии, и солдат, делегированных в Исполнительный Комитет».

На один из концов стола Шляпников помещает «глубоко штатского человека», секретаря Исполкома Петросовета внефракционного социал-демократа Н. Д. Соколова, которому, кстати, надлежало участвовать в переговорах в составе делегации. Его окружали представители от солдат, из которых автор помнит исключительно большевиков: А. Н. Падерина, А. Д. Садовского, В. И. Баденко, Ф. Ф. Линде, диктовавших Соколову параграфы приказа. Далее следует весьма важное замечание: «Остальные члены Исполнительного Комитета не вмешивались в их техническую работу...».

Возможно, ситуацию прояснят воспоминания меньшевика Н. Н. Суханова, вернувшегося в комнату № 13, когда собрание Исполкома уже закончилось. Он увидел, что Соколов сидит за письменным столом. «Его со всех сторон облепили сидевшие, стоявшие и навалившиеся на стол солдаты... и не то диктовали, не то подсказывали Соколову... Оказалось, что это работает комиссия, избранная Советом для составления солдатского «приказа». Никакого порядка и обсуждения не было...», — писал Суханов.

Фото атрибутируется, как снимок процесса составления текста Приказа № 1, что подтверждает слова Суханова. Косым крестом помечена папка возле Н. Д. Соколова.
http://bygeo.ru

Оба мемуариста изображают картину «демократии в действии», и не верить описываемой Сухановым сцене оснований нет. Однако подобная стихийная обстановка не слишком располагает к быстрой работе над текстом, если только речь не о письме запорожцев турецкому султану. Как отмечал британский историк Г. М. Катков, «...сам Приказ опровергает предположение, что напечатанный текст тождественен коллективному черновику... Напечатанный документ сух и сдержан». Оригинал написанного Соколовым текста не сохранился. У исследователей в распоряжении имеются лишь типографские копии Приказа, одну из которых Соколов в 4 часа утра и представил на переговорах.

И здесь выявляется еще одна чрезвычайно важная деталь: между составлением приказа и его публикацией оригинал несколько часов находился в типографии газеты «Известия», которую 27 февраля (по старому стилю) по собственной инициативе занял большевик В. Д. Бонч-Бруевич – без преувеличения профессионал издательского дела. Именно с его подачи в этой типографии 28 февраля был выпущен первый номер «Известий» с приложением – манифестом РСДРП(б). «Это было мое первое прегрешение в «Известиях», – замечал Бонч-Бруевич, по его собственным словам пострадавший «за свою большевистскую веру».

Можно ли быть уверенным до конца в неизменности содержания текста приказа № 1 до и после его опубликования, учитывая то, как он создавался, деловую перегруженность «сугубо штатского» секретаря Соколова и прегрешения большевика-издателя Бонч-Бруевича? Ответить наверняка позволил бы только оригинал текста, но он не сохранился.

Текст Приказа № 1 – одна из 9 миллионов его копий.
http://1917.shpl.ru

Эффект разорвавшейся гранаты

Приказ №1 стал для членов Временного комитета потрясением. Еще бы: по сути, за ночь он лишился всякой надежды на удержание власти в армии! Председатель Военной комиссии Временного комитета А. И. Гучков в это время находился в Пскове, дожидаясь отречения Николая II. Он наотрез отказался подписывать Приказ, хотя ему, как и другим, оставалось лишь расписаться в собственном бессилии. Осколки разорвавшейся гранаты было уже не поймать. Причем, по мнению многих современников именно Гучков «...погубил армию и довел ее до полного развала». «Я не узнаю Александра Ивановича [Гучкова], как он допускает этих господ залезать в армию...» – встревожено недоумевал генерал-майор А. М. Крымов, ясно представлявший себе, какую угрозу Приказ нёс Действующей армии. Генерал-майор Г. А. Барковский впоследствии рассказывал бывшему председателю Временного комитета М. В. Родзянко, что-де огромное количество копий Приказа № 1 доставлялось в его дивизию прямиком из немецких траншей. Возможно, он и сам в это верил.

С другой стороны, Петросовет был вынужден принять Приказ № 1 как выражение своей линии – ничего другого ему не оставалось. Отмена грозила, как минимум, утратой влияния на гарнизон, а то и на всю армию. Конечно, эсеры и меньшевики в Петросовете старались отмежеваться от произошедшего, однако столь сильно рисковать они не могли. Через несколько дней увидел свет Приказ № 2, «разъяснявший», что положения первого касались только петроградского гарнизона, а не всей армии... Но время было уже безнадежно упущено.

Конечно, мятежи в войсках начались еще раньше. Кровь офицеров армии и флота лилась и 27 февраля, и 1 марта (по старому стилю). Однако именно Приказ № 1 сделал процессы распада Русской армии необратимыми. Незадолго до последнего, Июльского наступления составитель Приказа Соколов в составе делегации отправится на фронт. Он попробует призвать солдат к соблюдению дисциплины, но будет жестоко избит. Во время наступления георгиевскими отличиями станут награждать даже за убеждение солдат пойти в атаку. И был ли Приказ № 1 детищем партии большевиков или нет — именно им в 1918 году предстоит создавать новую армию на руинах старой.

Источники и литература:

• Катков Г. М. Февральская революция. М., 1997.
• Курлов П. Г. Гибель императорской России. М., 1992.
• Пушкарева И. М. Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. в России. М., 1982.
• Спиридович А. И. Великая Война и Февральская Революция 1914–1917 гг. Нью-Йорк, 1960–62.
• Старцев В. И. 27 февраля 1917. М., 1984.
• Шляпников А. Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год. В 3-х кн. Т. 2.: Семнадцатый год. Кн. 1–2. М., 1992.
• Rodzianko M. V. The Reign of Rasputin: An Empire's Collapse. Gulf Breeze (FL), 1973.

Автор: Юрий Бахурин