Сталинградская битва — это вся Великая Отечественная в миниатюре. Катастрофическое, усугубленное собственными ошибками начало, долгое мучительное отступление с огромными потерями, тяжелейшая оборона на последнем рубеже и переход в наступление с полным уничтожением врага. Советские войска начинали эту битву неопытными и плохо вооруженными по сравнению с противником, а заканчивали, будучи качественно и количественно многократно сильнее врага. А главное — морально. После Сталинграда вся страна поверила в победу. Это был критический момент войны, ее апогей и перелом.
Харьковская катастрофа
Хотя принято считать, что Сталинградская битва началась летом, ее невозможно понять, не зная о предшествующих событиях. Невозможно объяснить, каким образом город, еще в мае находившийся в 600 км от линии фронта, в июле оказался в эпицентре боевых действий. Поэтому сначала стоит обратиться к событиям весны 1942 года.
Главным стратегическим итогом 1941 года стал крах плана «Барбаросса». Немцы, хоть и достигли огромного успеха, оккупировав всю Белоруссию и Прибалтику и почти всю Украину, всё же не смогли завершить войну стремительным блицкригом. Теперь им нужно было менять стратегию и строить новые планы.
Споры о месте основного удара на компанию 1942 года велись в Берлине всю зиму, в итоге германское командование остановилось на том, что приоритетным станет южное направление. Главной целью ставился захват Кавказа и выход к Грозненским и Бакинским нефтепромыслам. Немцы нуждались в топливе для своих танков и самолетов, а заодно хотели лишить горючего Красную армию, ведь арктическая и сибирская нефть в 1940-е годы еще не была разработана в должной мере и основное снабжение ГСМ шло с Кавказа. Естественно, что все наличествующие резервы вермахта были сконцентрированы именно на юге, прежде всего, в районе Харькова, а разведка вела хитрую игру, стараясь убедить противника, что главный удар всё же будет направлен на Москву.
Эту игру немцы в целом выиграли. Из разнообразных разведсведений наше командование так и не смогло сформировать точного представления о намерениях врага, но склонялось именно к центральному столичному направлению. Именно там были сосредоточены главные резервы Ставки. В то же время зимние успехи и победа под Москвой окрылили советское руководство, и Сталин требовал активных наступательных действий. В приказе Верховного Главнокомандующего № 130 от 1 мая 1942 года говорилось: «Приказываю всей Красной армии добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев».
За зимнюю передышку советскому командованию удалось сформировать и вооружить девять резервных армий. По решению Ставки, их предполагалось использовать для атакующих действий на разных участках фронта, чтобы «последовательно осуществить ряд стратегических операций на разных направлениях, чтобы заставить противника распылить свои резервы, не дать создать ему сильную группировку для отражения наступления ни в одном из пунктов».
Конкретные направления предлагали штабы фронтов. Так, командующий войсками Юго-Западного направления маршал Советского Союза С.К. Тимошенко и член Военного совета Н.С. Хрущёв выступили с инициативой наступления в районе Харькова. Атаковать предполагалось с плацдарма в районе деревни Барвенково в направлении Харькова и далее на Днепропетровск. Помимо войск Юго-Западного фронта, в операции должны были принимать участие войска Брянского и Южного фронтов, наступавших в районе Белгорода.
Впоследствии стало известно, что немцы и сами собирались атаковать и уничтожить барвенковский плацдарм, для чего сконцентрировали в этом районе большие силы, которые далее должны были идти на Кавказ. Операция вермахта была запланирована на 18 мая. А наши, не имея точных данных о намерениях противника, начали наступление с этого плацдарма 12 мая. Поначалу немцы несколько опешили, и первые пять дней Красная армия уверенно продвигалась вперед (от 35 до 65 км в глубину), освободив значительные территории и подойдя вплотную к Харькову. Позже оказалось, что это была игра в кошки-мышки. Командовавший группой армий «Юг» фельдмаршал Федор фон Бок сознательно пропускал наши войска, перегруппировывая собственные силы. 17 мая 1-я танковая армия Эвальда фон Клейста нанесла удар в тыл наступающим частям Красной Армии. Немцам уже в первый день наступления удалось прорвать оборону 9-й армии Южного фронта и к 23 мая отрезать нашим войскам пути отхода на восток.
Тимошенко доложил о произошедшем в Москву, прося подкреплений. Только что вступивший в должность начальника Генерального штаба Александр Василевский предложил отвести войска с барвенковского выступа, однако Сталин разрешения на отход не дал, сославшись на то, что Тимошенко и Хрущев об отступлении не просили и обещали исправить положение своими силами.
Ситуация же была катастрофической: 270 тыс, советских бойцов оказались в барвенковской западне. С каждым днем теряя боеспособность из-за отсутствия боеприпасов и горючего, они пытались пробиться на восток, но немцы были к этому готовы. К тому же они имели полное превосходство в воздухе, а у окруженных не было средств ПВО — немцы почти без помех расстреливали их с воздуха. Лишь десятой части окруженных, естественно, без тяжелого вооружения, удалось прорваться, остальные погибли или оказались в плену. Известно о множестве случаев, когда генералы и офицеры в безнадежных ситуациях убивали себя. Потеря почти четверти миллиона воинов оголила юго-западное направление, предельно облегчив немцам задачу в грядущей наступательной компании. Дорога на Сталинград была открыта.
«Ни шагу назад»
Группа армий «Юг» устремилась в прорыв, а разбитые советские войска откатывались на восток. Тимошенко докладывал в Ставку, что армия «сильно расстроена и отходила неуправляемыми группами бойцов». Зачатую немецкие моторизованные подразделения обгоняли советские отступающие части, и те, совершенно измотанные, попадали в окружение прямо на марше. Многие погибали под ударами авиации противника. Попытки отдельных подразделений занять оборону в большинстве случаев оканчивались окружением — немцы не атаковали в лоб, а без труда обходили окопавшиеся части. Степные просторы и сухая летняя погода лишь облегчали врагу задачу.
Это было страшное время. Кругом царил хаос. Полностью развалилась система снабжения, части отступали голодными, без боеприпасов. Естественно, потери были колоссальными.
Но ошибки делали не только советские генералы. 30 июня 1942 года немецким командованием был принят новый план действий, именовавшийся «Брауншвейг», который заменил разработанную ранее «операцию Блау». В соответствии с новым планом группа армий «Юг» была разделена на два независимых соединения: одно должно было атаковать в направлении Сталинграда (группа армий В), другое на Кавказ (группа А). Так направление на Сталинград, которое изначально считалось лишь вспомогательным, теперь стало одним из двух главных. «Сталинградскую» группу армий составили 4-я танковая армия Германа Гота и 6-я армия Фридриха Паулюса, который и принял общее командование группой В. «Кавказскую» группу А возглавил Вильгельм Лист.
Очевидно, что изменение планов было вызвано решительными успехами немецких войск в мае-июне и пренебрежением к противнику. Гитлер был уверен, что советские войска окончательно разбиты и деморализованы настолько, что уже не смогут оказать серьезного сопротивления. Паулюс был на его стороне, а вот руководившей всей группой «Юг» Федор фон Бок выступил против. Он считал, что нельзя недооценивать упорство советских солдат, а распыление сил может дорого обойтись вермахту. В итоге старый вояка, кстати, имевший русские корни, (откуда и имя Федор) был отправлен в отставку, а его штаб был упразднен. Общее командование за южным направлением Гитлер оставил за собой.
Паулюс обещал взять Сталинград к августу. Генерал просто подсчитал, сколько времени займет марш до города, если войска будут проходить по обычному дневному переходу в сутки. Сопротивления наших войск он в расчет даже не принимал.
Командование фронта, а также большинства армий и дивизий действительно потеряло контроль над ситуацией, но нельзя сказать, что всё военное руководство было растеряно. Как только стало понятно, что Сталинград будет одним из основных направлений наступления врага, был создан Сталинградский фронт, занявший оборону на дальних подступах. Он состоял из остатков отступающих частей и подошедшего резерва, который и принял главный удар, прежде всего 62-й и 64-й армии. Руководил фронтом поначалу маршал Тимошенко, но вскоре его сменил генерал Василий Гордов. В 1950-м он будет расстрелян за неосторожные антисталинские речи, а его имя вычеркнуто из списка сталинградских героев.
Сталинградский фронт имел почти двукратное преимущество перед врагом в численности, но сильно уступал в артиллерии, танках и самолетах. А главное, в средствах передвижения, что было чрезвычайно важно в маневренной войне на степных просторах. Не имея возможности создать единую линию фронта, наши войска постоянно контратаковали. Это сдерживало продвижение врага, но приводило к большим потерям в личном составе. Впрочем, в сложившейся критической ситуации иного выхода, вероятно, и не было. Нужно было выиграть время, чтобы зацепиться за Дон как рубеж обороны. К сожалению, сделать этого не удалось и отступление продолжилось.
В этой катастрофической ситуации командование и руководство страны пошло на отчаянный шаг: 28 июля был издан приказ № 227, вошедший в историю как приказ «Ни шагу назад». Вот некоторые выдержки из него:
«Каждый командир, каждый красноармеец… должны понять, что наши средства небезграничны… Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик… У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину.
…Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.
…Отныне отступающие с боевой позиции без приказа свыше являются предателями Родины…
1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтов:
а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;
б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций, без приказа командования фронта;
в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальона (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.
2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет фронта для предания военному суду;
б) сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отряда (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;
в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».
Приказ был жестокий, но и время было жестокое. 227-й по сей день вызывает много споров, однако нельзя не признать: лишь такие страшные меры позволили переломить ситуацию.
Битва на руинах
Сталинград до войны насчитывал около полумиллиона жителей. Но с учетом наводнивших город беженцев гражданских стало гораздо больше. Это был крупнейший промышленный центр, десятки предприятий которого снабжали весь южный участок фронта орудиями, снарядами, танками. В 1941-м, пока не заработали на всю мощь эвакуированные на восток предприятия, Сталинградский тракторный был крупнейшим производителем знаменитых Т-34.
Секретарь Сталинградского обкома Алексей Чуянов еще в июле запросил разрешение на эвакуацию гражданского населения, но Сталин лично запретил это. «Прекратите панические настроения! Сталинград сдан не будет», -— сказал он в телефонном разговоре с Чуяновым. Верховный требовал, чтобы заводы продолжали работу, а командование фронта и руководство города оставалось на месте.
В итоге на другой берег Волги удалось переправить лишь эвакуационные госпитали и их обслугу, ведь Сталинград был еще и крупнейшим эвакуационно-перевалочным центром, через который в тыл отправляли десятки тысяч тяжелораненых бойцов. Всего на другой берег успели переправиться около 100 тыс. жителей, сколько осталось в городе — никто толком не считал.
К 20-м числам августа противник вплотную приблизился к городу. 22-го на Сталинград обрушилась настоящая огненная буря: 600 самолетов люфтваффе атаковали беззащитный город. Они сбрасывали бомбы и возвращались вновь, практически не встречая сопротивления — все советские аэродромы были к этому времени захвачены или разрушены быстрыми ударами танковых групп врага. Большинство советских летчиков уже на виду у противника успели поднять боевые машины в воздух и перелететь за Волгу, но организовать подвоз горючего и боеприпасов еще не успели. Им оставалось лишь смотреть на горящий город и накапливать ненависть.
23 августа начался штурм городских рубежей обороны, подготовленных жителями. Немцы вышли к Волге южнее и севернее Сталинграда, так что город оказался окруженным. Его обороняли отошедшие части 62-й и 64-й армий, милиция, морская пехота Волжской флотилии, народное ополчение. Отремонтированные танки прямо с тракторного завода шли в бой, рабочие сами садились за рычаги. Машины были недоукомплектованы, почти все без раций и прицелов, поэтому огонь они могли вести лишь прямой наводкой с близкого расстояния. Машины с неисправными двигателями закапывали в землю и использовали как огневые точки.
На позиции были выведены все зенитные батареи города, укомплектованные девушками-студентками местных вузов и техникумов. Выставив орудия на прямую наводку, они встречали приближающиеся немецкие танки. Зенитные орудия не имеют защиты от осколков, и под встречным огнем девушки были обречены, но никто из них не покинул позиций.
Удержать оборонительные укрепления на границе города не удалось, но наступление врага затормозилось почти на неделю. К началу сентября бои шли уже в самом городе, среди руин — целых зданий в Сталинграде уже не было. Немцы старались сбросить советские войска в Волгу, но те цеплялись буквально за каждый метр. Если бы врагу удалось осуществить замысел, то восстановить положение было бы практически невозможно, ведь пришлось бы форсировать Волгу под огнем противника.
13 сентября Паулюс отправил войска на решающий штурм. Превосходство немцев было подавляющим, ведь теперь каждый снаряд, патрон и даже кусок хлеба советским бойцам приходилось ночью переправлять через Волгу под огнем вражеской артиллерии и авиации. Тяжелой техники не осталось, пушек на плацдарме тоже практически не было. Подкрепление могло подойти только ночью.
В итоге, бойцам Красной армии удалось удержать узкую полоску длинной 25 км по фронту и глубиной от 2,5 км до 200 м. Немцам несколько раз удавалось выходить к Волге, разрубая советские части, но ночью переправлялись свежие бойцы и стремительной атакой отбрасывали врага. Страшные бои развернулись за Мамаев курган — высоту, с которой просматривался весь город и Волга. Когда эта позиция оказывалась в руках врага, немцы могли напрямую обстреливать реку, что затрудняло переправу и приводило к огромным потерям.
Бои шли за каждый дом, каждую улицу, каждую высоту. Железнодорожный вокзал 13 раз переходил из рук в руки. Чтобы обезопасить себя от артиллерии и авиации противника, красноармейцы старались располагаться как можно ближе к позициям врага, буквально в 30–40 шагах. Всё пространство простреливалось, невозможно было поднять голову. Советская артиллерия была сосредоточена за Волгой и тоже пристреляла городские кварталы, постоянно тревожа немцев. Они отвечали шквальным огнем по переправе.
Командовавший 62-й армией генерал Василий Чуйков постоянно находился в Сталинграде. Это он придумал тактику ближнего боя, он же приказал перевооружить бойцов, использовать на плацдарме вместо винтовок и станковых пулеметов короткоствольные пистолеты-пулеметы, ручные пулеметы и гранаты. Ему же принадлежит идея создания «штурмовых групп», действовавших самостоятельно. Одной из таких была группа сержанта Якова Павлова, которая почти два месяца удерживала стратегически важную позицию, получившую впоследствии название «дом Павлова». Чуйков полагался на инициативу бойцов, их смекалку и мужество, доверял им. Всё, что немцы занимали днем, его бойцы отбивали ночью.
Обе стороны активно использовали в Сталинграде снайперов. Самым знаменитым стал челябинский охотник Василий Зайцев, убивший за время битвы 225 врагов, в том числе 11 снайперов. Специально против него из Германии выписали суперстрелка, начальника школы снайперов майора Кёнига, но уральский охотник выиграл и эту дуэль.
Потери Красной армии в боях за плацдарм были страшными, хотя точных цифр до сих пор не названо. Каждую ночь на левый берег доставляли тысячи раненных, а обратно свежих бойцов, и каждый день войска Чуйкова несли новые потери. Но держались. Как ни старались немцы сбросить в реку отважный гарнизон, сделать им этого не удавалось. Всю осень бойцы удерживали город. В ноябре начались морозы — уже к середине месяца температура приблизилась к отметке в -20 градусов. Страдали и наши, и немцы, а более всего — оставшееся в городе мирное население. Впрочем, людей было уже совсем мало: многие погибли при бомбежках, часть удалось переправить за Волгу, а большинство ушли на запад, на оккупированные врагом территории, лишь бы подальше от сталинградского кошмара.
Гнев «Урана»
Зачем нужны были такие жертвы? Почему необходимо было удерживать разрушенный, фактически уже уничтоженный город? Ответ на это был получен 19 ноября, когда советские войска перешли в наступление в глубоком тылу штурмовавшей Сталинград группировки Паулюса.
За три месяца боев в городе, пока немногочисленные бойцы генерала Чуйкова связывали мощную группировку врага, Красной армии удалось накопить в тылу огромные силы. Из-под Москвы были скрытно переброшены армии стратегического резерва, сосредоточена авиация, вооружены танковые корпуса, подготовлены и обучены новые пехотные дивизии. Для подготовки наступления нужно было время, и его обеспечили защитники Сталинграда. Операция называлась «Уран», ее в Генштабе начали разрабатывать еще в сентябре. Стратегию определяли Георгий Жуков и Александр Василевский, тактику командиры трех участвовавших в ней фронтов: Константин Рокоссовский, Николай Ватутин и Андрей Еременко.
Советские войска атаковали не главные силы Паулюса, находившиеся на острие клина, а те части, которые прикрывали их тылы, причем с двух сторон навстречу друг другу. Под ударом оказались в основном армии союзников Гитлера — румыны, венгры и итальянцы. Они не смогли оказать реального сопротивления советским танковым клиньям и были разбиты. Уже 23 ноября в районе города Калач-на-Дону войска Юго-Западного (командующий генерал Ватутин) и Донского (командующий генерал Рокоссовский) фронтов встретились, тем самым замкнув кольцо окружения Сталинградской группировки врага. Но это было только начало — теперь нужно еще было удержать позиции, не дать врагу разомкнуть капкан. Причем оборонять необходимо было как внешний, так и внутренний периметры. Для этого нужны были огромные силы, и теперь они у советского командования были. Начиналась последняя фаза операции — уничтожение врага.
Для деблокады окруженных войск немцам пришлось снять войска с Кавказского направления и перебросить их к Сталинграду. Из подошедших частей и резерва была создана группа армий «Дон», командование которой было поручено «покорителю Севастополя» генералу Эриху фон Манштейну. Формально в эту группировку входила и окруженная 6-я армия Паулюса, что было нужно для координации действий. Главный удар предполагалось наносить извне, окруженные должны были пробиваться навстречу. Однако планам врага осуществиться было не суждено — советская армия уже владела инициативой и имела значительное преимущество.
Оборонявшие внешний контур войска Ватутина и Филиппа Голикова (Воронежский фронт) в декабре не только остановили дивизии Манштейна, но быстро перешли в наступление и отбросили их на сто-двести километров. При этом танкистам 24-го корпуса генерала Василия Баданова в результате 250-километрового рейда по глубоким тылам удалось полностью уничтожить основные аэродромы врага, которые были задействованы для снабжения окруженных войск. По рассказам ветеранов, танкисты просто давили самолеты противника, чтобы сберечь боеприпасы, а потом смогли уйти, заправив машины приготовленной на месте смесью авиационного керосина и машинного масла.
Наступила расплата. Теперь уже немцы узнавали все прелести окружения. Когда они съели последние запасы продовольствия и лошадей, наступил голод. Превосходство в тяжелом вооружении было нивелировано отсутствием снарядов, а танки встали, когда кончилось горючее. Обещанный Гитлером «небесный мост» не работал — теперь превосходство в воздухе было у советской авиации, а вокруг осажденной группировки был развернут сильный зенитный заслон.
В январе Гитлер прислал Паулюсу телеграмму, в которой сообщалось, что ему присвоено звание фельдмаршала. А ниже фюрер напоминал, что еще никогда в истории немецкий фельдмаршал не попадал в плен. Фактически это было предложение покончить с собой. Но он этого не сделал: 31 января во главе своего штаба Фридрих Паулюс сдался в плен.
Разрозненные и обезглавленные немецкие подразделения вели бои еще несколько дней, до 2 февраля. Дольше всех сопротивлялись «хи-ви» (от немецкого Hilfswilliger — «желающий помочь»), как немцы называли перешедших на их сторону советских людей. Под Сталинградом их насчитывалось несколько десятков тысяч, и ждать пощады им было бессмысленно.
Немцы и союзники потерли под Сталинградом до 1,5 млн человек и немыслимое количество техники. Потери советских войск за саму Сталинградскую битву (с июля по февраль) меньше, но если приплюсовать к этому погибших в мае-июне 1942-го, то получится гораздо больше. С другой стороны, начиная с августа-сентября соотношение потерь резко меняется в нашу сторону и это чрезвычайно важно. Советская армия перестроилась, можно сказать, научилась воевать в новых условиях. На ведущие позиции выдвинулись воспитанные практикой талантливые полководцы и офицеры, старые клише, существовавшие еще с Гражданской войны, были окончательно преодолены. Не случайно в 1942–1943 годах будет проведена структурная реформа армии, командиры будут заменены на офицеров, появятся новые звания и т.д.
Сталинград был последней стратегической операцией, которую проводил вермахт. До этого немцы действовали с позиций силы и решали, что и как им делать — советскому командованию оставалось лишь реагировать и отбиваться. С разгромом врага на юге под Сталинградом и прорыва блокады Ленинграда на севере ситуация переломилась. Немцы утратили инициативу, теперь уже им приходилось отвечать на действия советской армии. Впереди было еще много трудных боев, но критическая точка была пройдена. В победе больше никто не сомневался.
Было много споров, стоит ли восстанавливать Сталинград — город, в котором не осталось ни одного целого дома, начиненный взрывчаткой, да еще заваленный трупами. Экономически это было невыгодно, но решили, что восстанавливать необходимо. Наверное, только здесь и сказалось мистическое значение названия — город имени вождя. А сразу после восстановления он стал символом победы.
Самая восточная точка войны, место, от которого оттолкнулась наша армия, начиная путь на запад. А герой обороны маршал Чуйков уже в 1980-е годы, незадолго до смерти, попросил похоронить его на Мамаевом кургане среди бойцов, погибших в боях за Сталинград. Душа его оставалась там, среди товарищей. В городе, который они так и не отдали врагу.
Георгий Олтаржевский
