Сорок лет назад, 4 октября 1980 года, в автомобильной катастрофе под Минском погиб Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Пётр Миронович Машеров. За полтора десятка лет, когда он находился во главе республики, Белоруссия стала лучшей в составе СССР и вошла в десятку наиболее развитых стран-членов ООН. В поисках наиболее эффективных форм хозяйствования Пётр Миронович делал ставку на науку как главную производительную силу. Белорусские ученые совершили мощные прорывы в важнейших областях науки и техники. За короткое время Белоруссия превратилась в современную индустриальную республику, став «сборочным цехом» Советского Союза. Национальный доход утроился, темпы роста промышленного производства составили 417 процентов, а сельского хозяйства – 125 процентов. Белоруссия полностью обеспечивала себя продуктами питания и поставляла их Москве и Ленинграду, армии и флоту. Уже был готов приказ о назначении Машерова Председателем Совета Министров СССР вместо Алексея Николаевича Косыгина, что означало распространение опыта Белоруссии в союзном масштабе – не случись этой загадочной катастрофы. Обо всех обстоятельствах этого дела мы вспоминаем вместе с генерал-майором ФСБ в отставке Валерием Ивановичем Красновским, хорошо знавшим Петра Мироновича Машерова и на момент катастрофы исполнявшим обязанности начальника Управления КГБ по Минской области.
Имя Петра Машерова стало известным в Белоруссии в тяжелые годы Великой Отечественной войны. Выходец из бедной крестьянской семьи, он окончил в 1939 году физико-математический факультет Витебского пединститута и работал учителем в средней школе в Россонах – районном центре Витебской области Белоруссии. После вероломного нападения Германии на Советский Союз Машеров добровольцем вступает в ряды Красной Армии, но в августе 1941 года вместе с другими новобранцами оказывается в плену, откуда ему удается бежать, выпрыгнув на ходу из товарного поезда, в котором везли пленных. Он возвращается в Россоны, продолжает работу в школе и начинает создавать подпольную группу.
В апреле 1942 года Машеров становится командиром партизанского отряда имени Н.А. Щорса, в июле – кандидатом в члены ВКП(б). Действуя на территории Белоруссии, Латвии и западных областей РСФСР, отряд держал в напряжении оккупантов и создавал им серьезные трудности. Машеров успешно овладел тактикой партизанской войны и, прежде всего, такими ее видами, как засада, минирование шоссейных и железных дорог, нападение на гарнизоны противника в ночное время, диверсии на предприятиях, производивших продукцию для нужд рейха. Одной из самых крупных и успешных операций, в ходе которой Машеров был ранен, стал взрыв в августе 1942 года моста через реку Дрисса на железнодорожной магистрали Витебск-Рига. Выхаживала его Полина Галанова, по специальности зубной врач, ставшая его спутницей жизни и разделившая с ним все тяготы и лишения партизанской борьбы. Ведь немцы устроили настоящую охоту на его родственников. Младших сестер удалось вовремя эвакуировать, а вот мать, Дарья Петровна, которая оставалась в Россонах, была схвачена и расстреляна карателями в сентябре 1942 года.
В марте 1943 года Машеров, известный под псевдонимом «Дубняк», вступает в ВКП(б) и назначается комиссаром партизанской бригады имени К.К. Рокоссовского. Активность партизан возросла настолько, что немецкое командование было вынуждено снять с фронта боевые части и бросить их на борьбу с партизанами. Машеров получил указание Белорусского штаба партизанского движения передислоцироваться из Витебской области на территорию Вилейской (ныне Молодечненской) области. Партизаны выходили из окружения по болотистой местности, преодолевая сложные водные преграды. По пути они разгромили укрепленный немецкий гарнизон вблизи деревни Двор Залесье в Глубокском районе, уничтожив его командование и захватив оружие и продовольствие.
Пётр Миронович проявил себя и как талантливый хозяйственник. Под его руководством в деревне Ровное Поле была восстановлена электростанция, работавшая на дровах, которая снабжала электричеством штаб партизанского отряда, столовую, медсанчасть, казармы и часть крестьянских домов. По его инициативе в окрестных деревнях выделывали кожу для обуви и валенки, маскхалаты и лыжи. В результате партизанский отряд смог совершить лыжный рейд в Калининскую (ныне Тверскую) область, что вызвало настоящую панику в немецких гарнизонах.
В качестве одного из руководителей партизанского движения Белоруссии Машерова отличала неукротимая энергия, помноженная на ненависть к оккупантам. Он буквально горел борьбой и стремлением нанести врагу максимальный урон. В августе 1944 года в Кремле Петру Мироновичу Машерову была вручена Звезда Героя Советского Союза. В представлении на присвоение высшей государственной награды говорилось: «В обстановке неслыханного террора, когда многие местные работники потеряли веру в победу нашей страны, тов. Машеров с большой решительностью и исключительной осторожностью объединил вокруг себя молодежь м. Россоны… Первый организатор партизанского движения в Россонском районе Витебской области, которое в дальнейшем выросло во всенародное восстание и создало огромный партизанский край в 10 тысяч квадратных километров, полностью сбросивший немецкое иго и восстановивший Советскую власть. Дважды раненый, тов. Машеров за время двухлетней борьбы с немецкими захватчиками проявил личное мужество и отвагу, отдавая все свои силы, знания и способности этой борьбе и не жалея своей жизни».
Герой Советского Союза Петр Машеров, 1944 г.
Однако немцы и их пособники тоже не сидели сложа руки. Прекрасно понимая угрозу, которую представляло для них партизанское движение, немецкие спецслужбы развернули на территории Белоруссии густую сеть так называемых «школ гестапо» для подготовки и засылки в ряды партизан провокаторов и диверсантов. Сюда относятся абвершколы, школы службы безопасности и полиции СД, школы тайной полевой полиции ГФП, школы при айнзатцкомандах, школы Цеппелина и различные курсы. Согласно последним исследованиям, проведенным по материалам Национального архива Республики Беларусь, за годы оккупации немецкие спецслужбы открыли на территории Белоруссии более 65 учебных центров. Одной из главных особенностей подготовки немецкой агентуры на территории Белоруссии было массовое привлечение гражданского населения, и в первую очередь женщин и детей. При этом активно практиковалась система заложничества. Это означало, что в случае отказа выполнить задание все родственники расстреливались.
Детей-диверсантов готовили в 16 учебных центрах. Их было легче заслать к партизанам, поскольку голодные дети сами по себе вызывают сострадание. Женский фактор также использовался с иезуитской ухищренностью. Их внедряли под видом спасающихся от угона в Германию. Для большей достоверности женщинам давались малыши из детских домов. Например, М. Молевой было поставлено задание «устроиться при штабе соединения медсестрой, изыскать средства и убить или отравить руководящих работников. Кроме этого, своей красотой завлечь кого-нибудь из партизан, завербовать агентом и через него выполнять диверсии, поджог складов и прочее…»
В качестве агентуры широко вербовались лесники, егеря, а также медицинские работники и инвалиды. Их использовали для разведки партизанских баз, численности и вооружения партизан, имен командиров. Например, согласно документам, весной 1943 года в Минске гестапо завербовало и направило в партизанские отряды 19 врачей с диверсионной задачей. В сентябре того же года из Новгорода-Волынского направлено в партизанские отряды 46 врачей и фельдшеров для массового отравления партизан.
Всего же, по последним данным, за годы оккупации на территории Белоруссии было подготовлено около 20 тыс. агентов. Из этого числа за все военные и послевоенные годы было разоблачено около 18 тыс., а еще более двух тысяч пособников нацистов так и остались не выявленными и были по-прежнему готовы работать на своих хозяев.
Возглавив молодечненский обком комсомола, а затем и весь комсомол Белоруссии, Пётр Машеров столкнулся еще с одной угрозой в лице участников Армии Крайовой (АК), не смирившихся с присоединением Западной Белоруссии к Советскому Союзу. В ряде западных областей, в том числе и Молодечненской, была развернута законспирированная подпольная сеть, действовало 14 «обводов», в каждом из которых насчитывалось до двух тысяч «аковцев». Некоторые из них переходили к открытой вооруженной борьбе против Советской власти. Участились случаи нападения на военнослужащих Красной Армии и органов правопорядка, советских работников и местных активистов. Страдали и переселенцы из восточных регионов. Понадобилось немало сил, чтобы подавить сопротивление националистов.
Однако в конце 70-х годов предатели и полицаи, осужденные в послевоенный период за сотрудничество с немцами, уже возвращались из мест заключения. Недовольные вынесенными приговорами и условиями, в которых они содержались долгие годы, они создавали потенциально опасную среду в занятой мирным строительством республике. Не исключено, что любой из них мог сам пойти на преступление против партизанского командира или быть использован в качестве исполнителя западными спецслужбами. Это прекрасно понимал начальник советской контрразведки генерал-лейтенант Григорий Фёдорович Григоренко, заместитель председателя КГБ СССР, сам в годы войны прошедший суровую школу «Смерш».
Медленно опустив телефонную трубку, Григоренко нажал клавишу приемной и попросил немедленно пригласить начальника Управления «А» Второго Главка КГБ СССР, руководителя оперативно-розыскной службы генерал-майора Вадима Николаевича Удилова, тоже фронтовика. А сам, поднявшись из-за стола, стал в задумчивости мерить шагами кабинет…
Погибшего он хорошо знал. Его всегда восхищал этот человек, обладавший феноменальной работоспособностью и исключительным обаянием, пользующийся безграничной любовью белорусского народа. Григоренко импонировали принципиальность, мужество Машерова, его глубокие народные корни. Машерова хорошо знал и Валерий Иванович Красновский, в то время заместитель начальника минского Управления КГБ и один из авторов настоящей статьи. Еще при первой своей встрече в Минске Машеров и Григоренко проговорили около четырех часов, а затем часто созванивались. Григоренко знал о предстоящем назначении Машерова на пост премьера и не скрывал радости в связи со скорым переездом белорусского лидера в Москву.
Стук в дверь прервал нахлынувшие воспоминания. Генерал-майор Удилов, один из лучших розыскников и аналитиков КГБ, вошел в кабинет тут же, не дожидаясь приглашения. По выражению лица и сосредоточенности начальника он понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Но, хорошо зная характер Григоренко, молча ждал, когда тот заговорит.
Григоренко продолжал ходить по кабинету, не глядя на вошедшего. Вдруг он остановился, повернулся к Удилову, посмотрел ему в глаза и тихо произнес:
– Беда, Вадим, – и, сделав паузу, добавил, – Машеров погиб.
Удилов словно онемел. В КГБ знали о предстоящих кадровых перестановках в Кремле. Переезд Машерова в Москву на Лубянке, где он пользовался безусловным уважением, оценивали исключительно положительно.
Косыгин А.Н., Машеров П.М. и Брежнев Л.И.
Григоренко подошел к Удилову вплотную и, уже овладев собой, сформулировал задачу:
– Немедленно вылетай в Минск, возьми с собой лучших оперативников – надо до мельчайших деталей разобраться в том, что случилось. Лично опроси всех очевидцев и полностью восстанови всю картину происшествия. В первую очередь определи, были ли допущены нарушения действующих приказов и инструкций. Особое внимание обрати на то, на каком расстоянии от охраняемого лица находились машины сопровождения. Все документы технического состояния автомобилей изъять, собрать полные данные на водителя охраняемой машины. Выясни, были ли по маршруту движения задействованы посты милиции Минской области и УКГБ. Розыскной группе проверить водителя, совершившего ДТП, и все его связи. Он сейчас в больнице, надо обеспечить его надежную охрану: вход в палату только с твоей личной санкции, вход по одному запретить даже лечащим врачам. Все шприцы после инъекций изымать и хранить отдельно. Вадим! Действовать надо максимально оперативно и жестко. Вылетай немедленно и информируй меня о ходе расследования в любое время суток.
Удилов решительно закрыл за собой дверь, а Григоренко вновь погрузился в размышления. Будучи профессионалом высочайшего уровня, он стал анализировать и другие версии случившегося с учетом всех известных ему обстоятельств. В годы хрущёвщины в стране пустила корни организованная преступность и постепенно проникла в верхние эшелоны власти. Наиболее явно криминальная среда распускала свои щупальца в южных республиках Советского Союза. В отсутствие системности и жесткой волевой руки, способной навести порядок, органы МВД не справлялись, а то и потворствовали коррупции. В Белоруссии же, если экономические преступления и имели место, то они носили локальный характер и оперативно пресекались. Без сомнения, лидеры организованных преступных группировок были осведомлены о грядущих высоких назначениях в Кремле. В лице нового премьера они вполне могли видеть реальную угрозу своему нелегальному бизнесу и дальнейшему существованию криминальных структур.
Особенно опасным им представлялся альянс Машерова с Андроповым. Юрий Владимирович постепенно ориентировал работу КГБ на борьбу с коррупцией – только недавно было завершено дело «цеховиков». Машеров и Андропов тепло общались между собой. Они во многом были похожи: интеллигентны, образованы, оба руководили партизанским движением, были последовательны и непримиримы к любым нарушениям социалистической законности. Бессребреники, оба не терпели ложь, корыстолюбие, угодничество, были безупречны в личном плане и нацелены на укрепление и совершенствование экономического блока в социалистическом государстве.
Однако не всех это устраивало. Проявление самостоятельности, активная позиция белорусского лидера вызывали раздражение, опасение и беспокойство у части партийной элиты. Сказывалось и влияние украинской группировки в ЦК КПСС, ревностно относившейся к белорусским коллегам. Зависть украинских партийных чиновников в какой-то мере можно понять – им было стыдно за действия бандеровцев, за зверства ОУН-УПА*), за отряды предателей-полицаев, тогда как на территории Белоруссии действовали сотни партизанских отрядов, объединявших более 370 тысяч народных мстителей. Грандиозные празднования, которые ежегодно проходили в Минске 3 июля в день освобождения города, никогда не показывали по центральному телевидению. Отказом было встречено и предложение Машерова о строительстве в Минске мемориала памяти партизанам. Пётр Миронович оббил пороги московских кабинетов, прежде чем было получено разрешение на строительство мемориального комплекса «Хатынь» на месте белорусской деревни, все жители которой были заживо сожжены карателями из 118-го батальона вспомогательной охранной полиции и зондеркоманды СС «Дирлевангер», большинство из которых были украинцами.
Петр Машеров и Фидель Кастро. Хатынь, 1972 г.
Почти десять лет Машеров добивался для Минска статуса Города-героя, против чего категорически выступал Подгорный. И только в 1974 году появился соответствующий Указ о присвоении Минску этого звания. Но вручать Золотую Звезду Брежнев приехал спустя еще четыре года. При этом, по воспоминаниям Валерия Ивановича Красновского, Брежнев все время был чем-то недоволен. Неожиданно, ничего не объясняя, он покинул праздничный банкет, приехал на вокзал и сразу же зашел в вагон, ни с кем не общаясь. Республиканская элита в полном составе стояла рядом с поездом около получаса, пока тот не тронулся.
В Белоруссии всем было известно, что дважды в год, во время посевной и во время уборочной, Пётр Миронович облетал на вертолете все 117 районов республики. Его посещения были неожиданными и не готовились заранее. Часто маршрут движения менялся по ходу поездки. Машеров откровенно не любил больших кортежей, когда для этого перекрывались дороги, создавались пробки. Более того, вопреки всем требованиям безопасности он дал команду убрать одну переднюю машину сопровождения.
4 октября 1980 года Машеров формально находился в отпуске и прибыл утром в здание ЦК Компартии Белоруссии, чтобы провести заседание Бюро. Сразу после его окончания он быстро засобирался. «Поеду на поля колхозов Минской области, посмотреть, как идет уборочная страда», – кратко проинформировал он второго секретаря ЦК КПБ Владимира Игнатьевича Бровикова и в 14:35 выехал на автомобиле «Чайка» на трассу Москва-Минск в сторону города Жодино.
Когда поступило экстренное сообщение, майор Красновский, который исполнял обязанности начальника УКГБ, двигался в служебной машине по той же трассе, но в противоположном направлении. Он резко развернул машину и прибыл к месту аварии практически одновременно с заместителем начальника УВД Минска – это был Николай Иванович Чергинец. Через два часа из Москвы прилетел генерал-майор Удилов. Он провел короткую встречу с руководством КГБ Белоруссии и затем отправился в УКГБ по Минской области, где был создан штаб по расследованию чрезвычайного происшествия во главе с Красновским. Весь оперативный состав УКГБ был уже разделен на группы, перед каждой из которых ставились конкретные задачи. Аналитики обрабатывали всю поступающую информацию, уточняли детали. По каждой версии готовили подробные сведения, устанавливались все причастные лица, проводились дополнительные проверки.
Оперативно-следственные действия на трассе были уже закончены и составлен протокол, но все же генерал-майор Удилов решил сам осмотреть участок, где произошла трагедия. Управлял «Чайкой» с номерным знаком 10-09 МИП водитель Евгений Зайцев, который возил Машерова с 1963 года. В свои 60 лет он дорабатывал последний месяц, испытывал проблемы со здоровьем и со зрением, и после 7 ноября собирался уйти на пенсию. Машеров сидел рядом с ним, сзади – офицер охраны майор В.Ф. Чесноков. Вопреки существующим инструкциям, впереди шла не машина ГАИ с соответствующей раскраской и мигалками, а милицейская белая «Волга» номер 01-30 МИК с сигнально-громкоговорящей установкой, но без мигалок. Замыкала колонну спецмашина «Волга» 01-83 МИГ.
При подъезде к повороту на птицефабрику, рядом со Смолевичами, навстречу кортежу двигался МАЗ, которому была дана команда остановиться. Он резко ударил по тормозам и принял вправо, но не съехал полностью на обочину. Водитель ехавшего за ним самосвала ГАЗ-53Б, груженого картошкой, Николай Пустовит, боясь врезаться в МАЗ, повернул влево. Передняя милицейская «Волга», увеличив скорость, пролетела буквально в нескольких метрах от него, а «Чайка» на скорости около 84 км/час врезалась в ГАЗ-53Б, двигавшийся со скоростью 50 км/час. Все находившиеся в «Чайке» погибли, салон «Чайки» засыпало картошкой.
Чайка Машерова после аварии
Виновным в ДТП был признан Николай Пустовит. Автомобиль ГАЗ-53Б выехал на встречную полосу и врезался в «Чайку» на правой стороне трассы на расстоянии 1,5-1,8 м от разделительной полосы. Удилов совместно с Красновским подготовили докладную записку на имя заместителя председателя КГБ СССР генерал-лейтенанта Григория Фёдоровича Григоренко. В ней указывалось, что в нарушение установленных норм окраска передней машины сопровождения была светлого цвета, световая сигнализация не соответствовала требованиям ГОСТа. Один из спецавтомобилей сопровождения вообще был удален из кортежа, в силу чего оставшийся сам принимал решение, на каком удалении от охраняемой машины ему находиться. Привязные ремни в «Чайке» были, но ими никто не пристегнулся. В совокупности это были грубейшие нарушения, влекущие за собой уголовную ответственность. Все эти вопросы в соответствии с действующими приказами возлагались на подразделения ГАИ и МВД Белоруссии. Их вина была очевидной, требовала применения жестких мер и тяжелым бременем ложилась на авторитет силовых структур всей страны. В то же время многие осознавали, что ожидать каких-то организационно-штатных мер и взысканий вряд ли следовало: министр внутренних дел СССР Щёлоков пользовался особым расположением Брежнева. Более того, министр внутренних дел Белоруссии Жабицкий через несколько месяцев был представлен к награде – ордену Дружбы Народов.
Похороны Петра Мироновича Машерова были поистине народными – несмотря на дождливую погоду, десятки тысяч людей вышли на улицы, чтобы проводить в последний путь своего лидера. Ни один из членов Политбюро ЦК КПСС и кандидатов в члены на похороны не приехал. Таковы были нравы кремлевской элиты.
Генерал-лейтенант Григоренко тяжело переживал уход из жизни Петра Мироновича. Складывалось впечатление, что он потерял одного из самых близких, самых дорогих людей. Находясь в Минске, он всегда приходил на могилу, чтобы поклониться памяти этого выдающегося человека. Для Григоренко Пётр Миронович всегда был великим патриотом, мужественным бойцом, который создавал вокруг себя мир созидания, прогресса, порядочности, культуры и глубокого уважения к человеческому достоинству. В последние годы своей жизни Григоренко часто говорил, что с Петром Мироновичем страна могла бы пойти по совсем иному пути.
Петр Машеров и Валентина Терешкова
А этого не могли допустить те, кто стоял за спиной западных спецслужб. Ведь темпы развития Белоруссии впечатляли, а экономическая политика, реализуемая в Белоруссии, с успехом могла быть внедрена в других регионах Советского Союза. Запад не устраивала перспектива оздоровления советской экономики и рост благосостояния советского народа – поэтому смерть Машерова стала только началом конца. Буквально через год в возрасте 64 лет при весьма загадочных обстоятельствах ушел из жизни первый заместитель Председателя КГБ СССР генерал армии Семён Кузьмич Цвигун, который должен был стать преемником Андропова на этом посту. За ним последовали генсеки Брежнев (75 лет) и Андропов (69 лет), министр обороны Маршал Советского Союза Дмитрий Фёдорович Устинов (76 лет) и целая плеяда министров обороны стран Варшавского Договора – Мартин Дзур (ЧССР) – 65, Хайнц Гофман (ГДР) – 75, Иштван Олах (ВНР) – 58 лет. Все министры обороны, включая Устинова, умерли в течение года после учений «Щит-84», на которых все они присутствовали. Причем у всех прослеживались сходные симптомы – такие же, кстати, как и у Андропова. Сюда же надо добавить министра обороны Болгарии Добри Джурова, у которого были похожие симптомы, но который выжил. А вот еще один генсек Черненко умер в 73 года – с явными признаками отравления. Если кому-то кажется, что дело в возрасте, то, для сравнения, Трампу сейчас 74 года, Меркель – 66 лет. Короче говоря, к 1985 году «поляна» была зачищена и остался один Горбачёв, который сразу начал договариваться с Западом и сдавать страну.
По крайней мере, Пётр Миронович Машеров, полностью посвятивший себя своему народу, не дожил до этого. Он ушел, так и оставшись непобежденным.
Красновский В.И., Ведяев А.Ю.
* Организация с таким названием запрещена в Российской Федерации
