Проблемы, которые решал в XIX веке Н.Н. Страхов, актуальны и сегодня
28 октября – 190 лет со дня рождения выдающегося русского философа, литературного критика, публициста Н.Н. Страхова.
Есть мыслители, у которых надо не искать готовых решений, но учиться самостоятельному поиску верных ответов на самые трудные вопросы. Николай Николаевич Страхов (1828 — 1896) занимает среди этих мыслителей почётное место. Ему принадлежит неоспоримо важная роль в формировании духовной атмосферы России второй половины XIX века.
Страхов был широко известен читающей России как публицист, оригинальный философ и литературный критик патриотического и почвенного направления мысли, тонкий ценитель художественного слова.
Он был близким другом и обстоятельным собеседником лучших умов России XIX столетия: Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.А. Фета (редактировал его стихотворения и переводы немецких философских работ).
Весь цвет русского общества был в переписке со Страховым: Д.И. Менделеев и В.П. Боткин, И.А. Аксаков, Н.Я. Данилевский, В.В. Розанов, В.С. Соловьёв, десятки известных имён.
Страхов много сил и энергии отдавал увековечиванию памяти своих друзей. Он организовал издание первого собрания сочинений А.А. Григорьева (1876), написав к нему вступительную статью. Николай Николаевич издал первую биографию Ф.М. Достоевского. Его перу принадлежат также воспоминания о Ф.М. Достоевском и Л.Н. Толстом.
Страхов считал, что у России свой, отличный от западноевропейского, путь развития, поэтому брать Запад за образец не стоит.
Он не побоялся резко критически отозваться о Герцене, «идоле передовой интеллигенции». Николай Николаевич саркастически называл его «отчаявшимся западником», который в итоге, оказавшись на Западе, превратился, подобно многим западникам, в «нигилистического славянофила».
Страхов критиковал и автора романа «Что делать?» Чернышевского.
Девизом жизни Николая Николаевича было знаменитое изречение античной философии: «Познай самого себя». Он данное выражение перефразировал как «Познай свою страну».
Удивительно, но в наше время перед российским обществом стоят те же философские и нравственные проблемы, проблемы воспитания и образования – в глубоком смысле основ народного бытия, — что и во второй половине ХIХ века, на которые обращал внимание Страхов.
Сейчас его труды изучают не только в России, но и во многих других странах — США, Канаде, Китае.
* * *
Николай Николаевич Страхов родился в Белгороде в семье священника. Его отец был высокообразованным человеком, магистром Киевской Духовной академии, преподававшим словесность в белгородской гимназии.
Когда отец внезапно умер, маленького Николая стал воспитывать дядя со стороны матери, также высокообразованный представитель русского духовенства. Переехав к нему в Кострому, будущий русский философ в 1840-1844 годах учился здесь в духовной семинарии, ректором которой был дядя.
«С детства я был воспитан, – читаем мы в воспоминаях Страхова, – в чувствах безграничного патриотизма, я рос вдали от столиц, и Россия всегда являлась мне страною, исполненной великих сил, окружённою несравненно славою: первою страною в мире, так что в точном смысле благодарил Бога за то, что родился русским».
И далее: «Поэтому я долго потом не мог даже вполне понимать явлений и мыслей, противоречащих этим чувствам; когда же я, наконец, стал убеждаться в презрении к нам Европы, в том что она видит в нас народ полуварварский и что нам не только трудно, а просто невозможно заставить его думать иначе, то это открытие было мне невыразимо больно, и боль эта отзывается до сегодня. Но я никогда и не думал отказываться от своего патриотизма и предпочесть родной земле и её духу – дух какой бы то ни было страны».
…В 1858 году он знакомится с замечательным русским поэтом, литературным критиком и мыслителем почвеннического направления мысли А.А. Григорьевым, а уже в следующим году – с вернувшимся из ссылки Ф.М. Достоевским.
В 1861 году Фёдор Михайлович вместе со своим братом Михаилом и А.А. Григорьевым начали издавать журнал «Время», в который был приглашён и Страхов. Он отвечал сразу за два отдела — философский и естественнонаучный.
* * *
Как тонкий литературный критик, Николай Николаевич отличался, по справедливой оценке Василия Розанова, исключительной чуткостью ко всякому новому и талантливому слову в художественной литературе и общественно-политической мысли, а также редким умением отделять вечные ценности от преходящих.
В 1867 году Страхов редактировал «Отечественные записки». Здесь он напечатал одну из своих лучших статей – о романе Достоевского «Преступление и наказание».
В 1869-1871 годах Николай Николаевич редактировал журнал «Заря», где в 1869 году опубликовал знаменитую работу Н.Я. Данилевского «Россия и Запад».
Именно он открыл Толстого как уникального русского писателя. Там же, в «Заре» была опубликована статья Страхова о романе Л.Н. Толстого «Война и мир». «...Он станет настольною книгою каждого образованного русского, классическим чтением для наших детей», — так писал о романе Толстого Страхов.
В результате между двумя этими русскими мыслителями возникла активная переписка, которая привела позже к их личному знакомству. Сам Лев Николаевич признавал, что именно Страхов лучше, чем кто-либо, понимает его сочинения.
* * *
Значительное место в широком спектре научных интересов и направлений деятельности Страхова занимала философия.
Его философия — это философия традиции и здравого смысла. Страхов — настоящий нравственный подвижник, отстаивавший христианские ценности и протестовавший против радикализма во всех сферах жизни.
По оценке Страхова, «философия между науками есть самая высокая и трудная», она соединяет элементы строгой науки и поэтического вдохновения, что особенно занимало Страхова-литературоведа.
В книгах «Мир как целое» (1872), «О вечных истинах» (1887), «Философские очерки» (1895) высшей формой познания Николай Страхов называл религию, критикуя современный ему материализм, спиритизм.
В своей статье «Справедливость, милосердие и святость» Страхов рассуждает о том, что справедливость есть необходимый минимум, без которого невозможна жизнь человека. Справедливость, милосердие и святость — это три ступени нравственного развития человека, и до последней из них дано дойти очень немногим.
* * *
У Страхова мы находим – в таких работах, как «О наглядно-звуковом методе обучения грамоте» («Русская школа», 1897), «Задачи и приемы обучения чтению» («Народное Образование», 1897), «О письменных упражнениях при начальном обучении» («Церковно-приходская школа», 1898) и других, – критику современной ему педагогики, рассматривавшей процесс обучения механически.
Учебные заведения, считал Страхов, подобны машине, в которой всё задано и рассчитано: определены предметы для изучения, методы преподавания, время для каждого предмета... В эту машину, «заводимую посредством жалованья и других подобных средств», вводятся, в необходимом объёме, материал, ученики. Через известное время из учебного заведения должны выйти ученики, получившие определённые навыки и знания.
В основе такой педагогики, справедливо считал Страхов, лежит некая концепция человека, в которой «живые души рассматриваются как однородный сырой материал». Она не учитывает индивидуальность каждого учащегося. В этой педагогической антропологии сознание человека рассматривается как пассивный результат внешних воздействий механистического подхода к личности.
Человек же, по мнению Страхова, обладает способностью к саморазвитию, избирательному восприятию внешних воздействий. Прежде чем стать членом общества, он должен пройти процесс социализации, сформироваться как личность. Человека необходимо воспитывать, образовывать, и сложность состоит в том, что результат трудно предугадать и почти невозможно исправить.
* * *
С именем Страхова связан тот период в становлении русского самосознания, который был назван почвенничеством.
Сам он никогда не спорил с теми, кто считал его представителем почвенничества и славянофильства, при этом, правда, делая следующую, весьма показательную оговорку:
«Всякого славянофила подозревают в том, что он сочувствует деспотизму и питает ненависть к иноземцам. И вот я хочу сказать, что я, как бы ни был грешен в других отношениях, от этих грехов свободен».
Свою мировоззренческую позицию Страхов наиболее последовательно выразил в книге «Борьба с Западом в русской литературе» (1883). Основной объект его критики – европейский рационализм («просвещенство»), который он определял как культ рассудка и преклонение перед естествознанием. Итогом подобного «идолопоклонства» становятся мировоззренческие догмы, далёкие от какой бы то ни было подлинной научности. К такого рода идеологиям Страхов относил, прежде всего, материализм и утилитаризм.
Его яростная борьба против идей «просвещенства», которую он, называл «борьбой с Западом» роднит Страхова с Ф.М. Достоевским, Ф.И. Тютчевым, Н.Я. Данилевским, К.Н. Леонтьевым, В.В. Розановым...
«На святой Руси, – писал Страхов, – никогда этого не будет; ни французская мода, ни немецкий прогресс никогда не будут у нас иметь большой власти и серьёзного значения. Не такой мы народ, чтобы поверить, что глубокие основы жизни могут быть сегодня открыты, завтра переделаны, послезавтра радикально изменены».
В своей критике рационалистического Запада Страхов опирался на теорию культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского, изложенную в книге «Россия и Европа». В этой теории Страхов справедливо видел блестящее научное и философское опровержение европоцентризма.
Единственным противоядием против заразы «просвещенства», по мнению Страхова, является живое соприкосновение с родной почвой, с народом, сохранившим в своём быту здоровые религиозно-моральные начала.
«Наше время, — отмечает он в одной и своих статей, — поражает… оскудением идеала… уже почти полвека в умственной жизни Запада явственно обнаружилось, и всё более обнаруживается, отсутствие руководительных начал… Определённого идеала развития, твёрдого сознания целей нет в Европе, и она мечется… она приходит к сознанию, что вовсе потеряла дорогу».
Страхов поднимает вопрос о духовной самобытности нашей Отчизны, считает необходимым изменить суть просвещения в России, проникнуться тем духом, который искони живёт в нашем народе, который и даёт то самое «направление государственному кораблю, несмотря на ветреность кормчих и капитанов».
«Нам не нужно искать каких-либо новых ещё не бывалых на свете начал, – пишет он по этому поводу, – нам следует только проникнуться тем духом, который искони живёт в нашем народе и содержит в себе всю тайну роста, силы и развития нашей земли».
Страхов явился своего рода передаточным звеном между позднейшими славянофилами и деятелями русской религиозной философии начала ХХ века, так называемого русского религиозного ренессанса: В. Розанов, Н. Бердяев, В. Эрн, С.Н. Булгаков, отец Павел Флоренский и другие.
Расцвет почвенничества был одним из важнейших этапов развития России нового времени, ознаменовавшим решающий переход от славянофильства (имевшего огромную духовно-историческую ценность, но ещё не изжившего «общечеловеческие» иллюзии) к самоутверждению русского духа на национальной почве.
За прямое, страстное и плодотворное участие в осуществлении этого поворота Николай Николаевич Страхов ненавистен врагам России по сей день.
Николай Головкин
