Сегодня едва ли кто-то будет спорить, что последние 30 лет, с 90-х годов прошлого века, мир явно находится в состоянии деградационной эволюции. Но началась она раньше, в 70-е годы, под покровом того рывка в будущее, что шёл в 60-70-е годы. Эту деградационную эволюцию можно считать одной из сторон терминальной фазы системного кризиса капитализма. И в то же время эта деградация – это социальная катастрофа общества модерна.
Демонтаж капитализма проводится мировой верхушкой таким образом, чтобы на его месте появилось не нечто вроде советского строя, а нечто вроде кастового строя. То есть, по сути дела, это антинародная, антинациональная, антисоциальная революция, цель которой формирование значительно более жестокого и менее эгалитарного строя, чем капитализм.
Аналогичной антинародной революцией был генезис капитализма – антифеодальная революция, ударным отрядом и главным бенефициаром которой были англичане. Они прорвались первыми в капитализм. Они же были ударным отрядом нынешней антинародной антикапиталистической революции.
Именно по британскому истеблишменту равняли истеблишмент других стран, и переформатирование их правящих групп шло по британо-американской модели. Определённой части постсоветских верхов Великобритания дорога типом отношений её верхов к низам, жестоким, презрительным как к существам низшего порядка, знающим своё место. Но этому мешает социалистическое наследие ХХ века и русское наследие последних столетий. То есть – наши культурные коды, архетипы, которые так ненавидят Чубайсы и подобные им сущности.
Пушкин ведь неслучайно заметил, что английский мужик уважает своего барина, а русский мужик – нет. Потому что власть и баре в 1762-м году («Манифест о вольности дворянства») нарушили социальный договор. Кстати, в 1991-м году власть тоже нарушила социальный договор. И, повторяю, народ этого не забудет и не простит, хотя революции и не ожидается, но есть и другие формы - элементарный саботаж.
Буржуазное государство всегда выражало интересы власть имущих. Однако в середине ХХ века под прессом со стороны рабочего класса, профсоюзного движения, факта существования СССР, вынуждено было выполнять функции всеобщего социального обеспечения. И неудивительно, что в 45-75 гг. в период того, что французы называют «славное тридцатилетие», доходы корпораций либо сокращались, либо росли медленно, а разрыв между богатыми и бедными сокращался. Однако с 80-х годов, в том числе благодаря политике тэтчеризма и рейганомики ситуация стала меняться. Расходы начали обеспечиваться госдолгом. Вот это очень важный момент — расходы стали обеспечиваться госдолгом, а потому акции стали скапливаться в руках банков, банкиров и взбесившегося финансового капитала. Приобретая автономию от производства, финансовый капитал начинал превращаться в финансиализм.
Тот факт, что прибыль теперь создавалась не в сфере производства, и даже не в сфере услуг, а печатным станком, биржей, госдолгом и деривативами, стал приговором среднему классу. Ну, а разрушение СССР поставило на этот приговор жирную печать. Именно на этом приговоре и сформировался нынешний 30-летний британский истеблишмент, который в этом, но только в этом плане, ровесник постсоветской верхушке. Он столь же циничен по отношению к низам, и они этого не скрывают. Например, миллионер, член парламента от консервативной партии Натхим Захави, в апреле 2013-го года написал в Твиттере следующее. «Мы помогаем тем, кто нуждается. Но времена возмутительных чрезмерных требований, обеспечения доходов сверх того, что имеют семьи рабочих, закончились». Это мне очень напоминает заявления наших чиновников о «макарошках», о том, что можно прожить на 3,5 тысячи рублей и т. д.
Андрей Фурсов
