«Советское — значит отличное!»
С плаката
Советского Союза и советской системы давным-давно не существует, а споры о качестве тогдашней продукции не утихают и поныне. Людям важно доказать себе и окружающим: был ли СССР великой державой? Только ли оружие и станки производила Страна Советов? А всё остальное — оно удобоваримо или отвратительно? Сказать начистоту — оно по-всякому. В далёком 1986 году мы приобрели кофемолку «Микма», на которой стоял знак качества. Она использовалась долго, часто и даже не по прямому назначению — в старших классах я постоянно делала в ней сахарную пудру, что для кофемолок считается фактором изнашивания. Потом, уже в 1990-х, «Микму» отвезли на дачу, продолжая эксплуатировать её стойкий механизм. Тем не менее она каким-то чудом отработала ровно тридцать лет и перестала функционировать совсем недавно, при том что импортные «аналоги» летели в мусорное ведро с огорчающей скоростью.
И таких кофемолок, мясорубок, электровафельниц и ёлочных гирлянд у каждого из нас — полон чердак на даче. Выбросить — жалко. Потому как — настоящая вещь. Почему же те механизмы советского производства служили так верно? У производителя была ясная цель: дать человеку вещь для долговечного пользования, а не сварганить модный гаджет, «морально устаревающий» через пару сезонов.
Вместе с тем, это не повод утверждать, что все предметы made in USSR отвечали высокому стандарту — неслучайно был заманчив пресловутый «импорт», за которым гонялись и простаки, и высоколобая интеллигенция. Зубастый «Крокодил» из номера в номер транслировал нехитрую и надоевшую мысль: работаем средненько, плоховато. Выдаём брак. Раскрываю страничку наугад — хоть за 1937-й, хоть за 1985-й — и наблюдаю фигуру гада-бракодела. Череда рисунков, изображающих корявую-дырявую продукцию, несъедобную пищу, блёклую ткань и неиграющие музыкальные инструменты. Киножурнал «Фитиль» примерно на две трети был посвящён всё той же злободневной тематике: разваливающимся механизмам, отслаивающейся краске, кривым ручкам — в прямом и переносном смысле этого слова. Поэтому любой спор о советской продукции заранее обречён на бессмысленность и — бесконечность, ибо тут — фифти-фифти. У каждого найдутся аргументы за и против.
В Музее cовременной истории России сейчас проходит выставка «История со знаком качества», посвящённая системе контроля и поощрения отечественных производителей.
Человек во все времена старался отмечать высококлассную работу особенными клеймами. В России это — звание «Поставщик Двора Его Императорского Величества», советский Знак качества и его наследник — Роскачество. Идея выставки принадлежит именно Роскачеству — российской системе мониторинга. «Каждую неделю Роскачество проводит независимые исследования в лучших лабораториях страны, главная цель которых — помочь потребителю в выборе самых качественных товаров», — констатируется в сопроводительном тексте.
Экспозиция состоит из двух разделов, и они, по сути, дублируют друг друга: «Товары — легенды» и «Борьба за качество». В 99 процентах случаев товар-легенда есть образчик высокого умения его создателей, поэтому вполне закономерно движение зрителя от стенда с тульскими самоварами, часами «Луч» и коробочками духов «Новая заря» к плакатам, призывающим работать «на отлично». Ещё одна интересная деталь — многие из этих предметов имеют богатую дореволюционную летопись. Например, «Новая заря» с её хрестоматийной «Красной Москвой» — это фабрика семейства Брокар. Французский парфюмер, обосновавшийся в России, построил настоящую «империю духов и мыла» в Москве. Считается, что «крёстной феей» для Брокаров стала императрица Мария Александровна — для неё парфюмер сделал букет надушенных восковых цветов. Пройдут годы, «Товарищество “Брокар и К◦”» будет удостоено высочайшего звания — «Поставщик Двора». На выставке можно увидеть не только привычный флакон «Красной Москвы», но и «Голубой ларец», «Вечер» и «Красный мак», созданные уже в советский период.
Идём далее! Шоколад и конфеты «Красный октябрь» — это Фердинанд Теодор фон Эйнем, прусский подданный (земля Вюртемберг), основавший на Арбате небольшую кондитерскую мастерскую. То было скромное начало, а вот громадное здание, хорошо известное москвичам, богатые заказы, деньги, слава — это уже результат кропотливого труда. «Эйнем» также удостоился звания Поставщика императорского Двора. Помним ли мы это имя? Не всегда. Зато советский шоколад «Алёнка» и наборы конфет от «Красного октября» знаем с детства.
Не менее вкусная история у фабрики имени П.А. Бабаева, а точнее — у «Фабрично-торгового товарищества А. И. Абрикосова и сыновей». На заре века девятнадцатого — «железного», мужик Степан Николаев, имевший склонность немалую к изготовлению яств, приехал в Москву на заработки. Барыня отпустила, не возражала. Николаев раскрутил дело, выкупил себя из крепостной неволи, принял шикарную фамилию Абрикосов — король сладостей должен зваться причудливо. Судьба этого кондитерского дома — это во многом линия его конкуренции с всесильным «Эйнемом». Что характерно, эту гонку выиграли именно Абрикосовы, став Поставщиками Двора в 1899 году, тогда как «Эйнем» получили это звание лишь в 1913-м. На выставочной витрине — старинные коробки, оформленные в духе ар-нуво: цветы, виньетки, манерно-изысканный шрифт. Всю эту красоту разметала, разорвала в клочья безжалостная и великая Революция. А вот Пётр Бабаев, в честь которого в 1925 году назвали отнятую у буржуя фабрику, никакого отношения к абрикосовой пастиле не имел, да и к вафлям — тоже. Революционер, участник всех социальных бурь, он стал видным партийным боссом в Сокольническом районе Москвы. В 1920-х этого оказалось более чем достаточно, чтобы имя увековечили безо всякой привязки к шоколадно-зефирной реальности.
Под стеклом — часы «Павел Буре». Синоним роскоши и респектабельности. Поставщик Двора с 1899 года. В одном из дореволюционных фельетонов говорилось, что настоящий адвокат нынче узнаётся по любовнице из кафешантана и часам «Павел Буре», а уже в криминальной хронике эпохи нэпа рассказывалось, что некие жулики открыли странную лавочку под вывеской «Сыновья Павла Буре» и продавали поддельный шлак заезжим простакам — в основном из зажиточных крестьян. Сами же господа Буре (под именем Paul Buhre) в это время работали в Швейцарии, куда спешно удалились после Октябрьского переворота. Но доброе воспоминание всё же осталось: владельцы подобных часов хранили их в качестве семейной реликвии, а в 2004 году марка вернулась в Россию. Показательный момент: практически все Поставщики Двора в XX веке остались на плаву или в качестве актуальной советской продукции, или за границей в виде опасного конкурента западных компаний.
Вот чайный сервиз Ленинградского фарфорового завода — традиционный узнаваемый кобальт. Глубокий синий цвет. При царе ЛФЗ именовался Императорским, а год основания — аж 1744-й. Тайной фарфора в XVIII столетии овладели три нации— саксонцы-немцы, русские и французы — в таком порядке. «Если вещь из Ленинграда, значит, сделана, как надо», — писали Владимир Масс и Михаил Червинский в программном стихотворении «Это сделано у нас». И они правы! Хотя не токмо в Ленинграде. Здесь же — чашки Дмитровского фарфорового завода, чья история столь же занимательна. Открытие фабрики состоялось всё в том же Галантном веке, в 1766 году, когда шотландский негоциант Френсис Гарднер решил затеять мощный бизнес. Так посуда из Вербилок назвали «гарднеровской» — она ценилась и в России, и за рубежом. Клеймо «Поставщик Двора» фабрика получила в 1856 году, а в самом конце XIX столетия Гарднеры объединились с Кузнецовыми. Так начался ещё более славный — кузнецовский период. После Революции — уже в формате Дмитровского завода — предприятие продолжило свою работу, но, в отличие от «пышного» ЛФЗ, дмитровцы сосредоточилось на крепком ширпотребе.
На выставке представлены не только вещи: измерительные приборы, ткани, часы, фототехника, — но и плакаты разных лет и разных стилей. Авангардные буквицы 1920-х (красное на белом, резкость и динамика) сменяются мягкими, но при этом уверенными силуэтами сталинского неоклассицизма, который в свою очередь уступает место оттепельной лёгкости и условности. Мы видим типовую, яркую штамповку 1970—1980-х годов, являющуюся фоном для стабильной, тёплой эпохи Брежнева, а перестройка — это уже крикливая агитка в подражание первым годам Революции, но без их осмысленного напора. Мелькают рабочие с пудовыми кулаками, надписи-призывы, силуэты станков и заводских труб. Центральная часть экспозиции повествует о возникновении Государственного знака качества СССР в 1967 году и борьбе предприятий за его присвоение. Кстати, сам символ — подлинный креативный триумф и его охотно демонстрируют в учебниках по дизайну.
Кроме того, можно посмотреть записи выступлений Аркадия Райкина «Кто сшил костюм?» и «Дефицит», дуэта Карцев-Ильченко «На складе» и репортаж о присвоении Знака качества. Всё тут на контрасте — гордость за отличных работников и злая сатира, весьма поощряемая в те времена. За стёклами витрин — грамоты, значки, медали и — карикатуры. Изображение дорожного знака, левая часть которого указывает на дом моды, а правая — на фабрику готового платья, причём левая половина одета модно и респектабельно, правая же — в какую-то бесформенную тряпку. Ни для кого не секрет, что работа советских модельеров была отменной и получала Гран-при на всевозможных конкурсах за рубежом, да вот отечественный легпром хромал на обе ноги, а потому «красные кутюрье» часто не узнавали свои же замыслы в реализованном барахле.
Помимо всего, гость может узнать о Роскачестве, основанном в 2015 году и осуществляющем независимые исследования товаров и присваивающем лучшей российской продукции тот самый Знак.
Единственный минус выставки — это её скромные масштабы. Расположенная в одном из небольших залов музея, она теряется среди основной экспозиции и посетители «пробегают» мимо. Однако для настоящего любителя и ценителя истории здесь масса увлекательных находок.
Галина Иванкина
