Он ушел из жизни 6 марта 1837 года, ровно 185 лет назад. И без этого плавания его биография была крайне необычайной. К сожалению, в памяти потомков он остался в «тени» начальника экспедиции Ивана Фёдоровича Крузенштерна. Хотя значительную часть плавания корабль Лисянского «Нева» проделал в одиночестве – и на этом пути на долю его экипажа выпали захватывающие приключения.
Юрий Фёдорович происходил из шляхетного казацкого рода Лисянских – и появился на свет 12 (по старому стилю 1-го) апреля 1773 года в Нежине. Мальчику не успело исполниться ещё и десяти лет, как отец Фёдор Герасимович отвез мальчика в Петербург, где Юру и его брата Анания по протекции знатного земляка Александра Безбородко (на тот момент – секретарь самой императрицы Екатерины II) зачислили в Морской кадетский корпус. Ну а поскольку Юрий отличался трудолюбием, получая поощрения за успехи в учёбе, ему сразу стали прочить удачную карьеру. В 1787 году его назначили в морскую практику на фрегат «Мстиславец», отправленный в Англию.
В ходе этого плавания он оказался в одной каюте с другим юным гардемарином – Иваном Крузенштерном, тремя годами старше его. Позже Юрий вспоминал, что одним из первых впечатлений от соплавателя стала для него лежавшая на постели Крузенштерна книга о плавании Витуса Беринга. Книги вообще были редкостью у тогдашних морских офицеров. Сам Лисянский пользовался доверием одного из учителей, дававшего ему почитать томики из своей личной библиотеки. В ходе завязавшегося разговора Крузенштерн сказал Лисянскому, что смерти Беринга во время путешествия можно только позавидовать – и что сам он рассчитывает когда-нибудь посетить могилу этого мореплавателя на далеком острове. Они подружились.
Вскоре гардемарину Лисянскому пришлось и нюхнуть пороху. В 1789 году началась война России со шведами. Юрий, на тот момент несший службу в экипаже 38-пушечного фрегата «Подражислав», участвовал на нём в морских сражениях при Гогланде, Эланде, Ревеле и Выборге.
А после окончания войны осенью 1793 года, уже лейтенант, Лисянский был включён в группу из шестнадцати молодых офицеров, направленных для повышения квалификации в британский флот; в эту группу входил и Крузенштерн.
Период учебы у британцев затянулся почти на семь лет. За это время Юрий Фёдорович успел посетить на английских кораблях Канаду, острова Карибского моря, Нью-Йорк (где лично встречался с президентом США Джорджем Вашингтоном), Южную Африку и в Индию. Побывал во всяческих переделках и приключениях – и вернулся в Кронштадт в мае 1800-го просоленным и закалённым морским волком.
В 1802-м, командуя фрегатом Балтийского флота «Автроил», Лисянский узнаёт, что его старый приятель Крузенштерн испросил у начальства разрешение на организацию первой русской кругосветной экспедиции. Охваченный необычайным волнением, Юрий Федорович обратился к другу с горячей просьбой: «Весьма был бы щастлив, чтоб с тобой вместе служить, но не знаю можно ли». Крузенштерн сразу ухватился за идею взять в путешествие проверенного друга – и лично ходатайствовал за него перед императором Александром I. В итоге Лисянского официально приняли на службу в Российско-Американскую компанию, являвшуюся официальным организатором экспедиции. Поскольку дирекция РАК постановила закупить суда для путешествия за границей, Лисянский отправился на поиски сначала в Гамбург, потом в Англию. Его выбор пал на небольшие, но крепкие шлюпы «Леандр» и «Темза», переименованные после покупки в «Надежду» и «Неву».
Лисянский стал командиром 370-тонной «Невы». Он тщательно подготовил вверенное ему судно к далекому плаванию. 7 августа 1803 года два суденышка, на борту которых были 137 человек – матросы, офицеры и члены российского посольства в Японию – вышли из Кронштадта.
Преодолевая штормовую погоду, шлюпы покинули Балтику, добрались до английского порта Фалмут и после короткой стоянки устремились на юг. И начал пополняться список далеких стран, где впервые побывали русские корабли: Канарские острова, Бразилия, мыс Горн, остров Пасхи... Последний «Нева» посетила в апреле 1804-го в одиночку, так как за несколько недель до того сильный шторм разлучил её с «Надеждой». Корабли воссоединились 11 мая у берегов острова Нуку-Хива, а вскоре совместно двинулись к Гавайскому архипелагу. Там они снова разделились, но теперь уже осознанно. Крузенштерн собирался посетить Камчатку, после чего должен был доставить в Японию русского посла Николая Резанова. В свою очередь, «Неве» поручалось посетить российские владения в Америке.
10 июня Лисянский записал в дневнике: «Сегодня Крузенштерн распрощался со мной, твёрдо решась в следующую ночь отправиться на Камчатку. Я было уговаривал его промедлить здесь ещё дня три, для снабжения свежей провизией, в которой он имел такой недостаток, что даже офицеры более двух месяцев питались одной только солониной. Но рвение этого человека и желание исполнить своё предприятие самым лучшим образом были непоколебимы. На мои представления он отвечал мне, что все матросы корабля "Надежда", по освидетельствованию врача, были совершенно здоровы. В 8 часов вечера подул восточный ветер. Мы легли в дрейф, а корабль "Надежда" направил свой путь к юго-западу». Юрий Фёдорович решил задержаться на Гаваях ещё на несколько дней – запасаясь провиантом для дальнейшего плавания.
Но вскоре американское промысловое судно, пришедшее с Аляски, принесло ужасную вещь – там индейцы-тлинкиты внезапно напали на крепость Ситка (Архангельская), являвшуюся главным опорным центром русских владений в Америке, захватили её и разорили.
Узнав об этом, Лисянский велел ускорить приготовления к отплытию – после чего «Нева» устремилась в северном направлении. 10 июля на горизонте показались берега острова Кадьяк. Здесь Лисянский встретился с правителем Русской Америки Александром Андреевичем Барановым. Тот собирал для освобождения Ситки войско, состоявшее из русских охотников, промышленников и туземных союзников. Естественно, прибытие «Невы», вооружённой четырнадцатью пушками, стало мощным дополнительным козырем в руках Баранова.
Поскольку вождь тлинкитов Котлеан отверг выдвинутые Барановым условия мира, тот двинул свои силы к острову Ситка – разместив их на борту «Невы», транспорта «Ермак» и на 350 байдарках. В десант была отряжена и часть экипажа «Невы» во главе с лейтенантами Павлом Арбузовым и Петром Повалишиным. «Осаждавшие, не теряя ни мало времени и закричав ура, бросились на крепость. Но неприятель, уже давно приготовившийся к сильной обороне, открыл ужасный огонь. Пушки наши действовали также весьма успешно, и крепость была бы непременно взята, если бы кадьякцы и некоторые русские промышленники, употреблённые для перевозки артиллерийских орудий, не разбежались. Неприятель, пользуясь этим случаем, усилил свою стрельбу по нашим матросам и в короткое время переранил всех и одного из них убил. Арбузов и Повалишин, видя, что нападение было неудачно, решились отступить. В это время убит был другой матрос, которого ситкинцы подняли на копья. Приметив, что неприятель делает вылазку в намерении преследовать отступавших, я приказал стрелять с судов, чтобы удержать стремление ситкинцев и прикрыть отступление», – пишет Лисянской.
Всего при неудачном штурме крепости погибли трое матросов «Невы» – Артёмий Павлов, Андрей Иванов и Иван Сергеев. Баранов готовил новый штурм – но тлинкиты, осознав безнадёжность своей позиции, под покровом ночи очистили Ситку и в начале октября 1804-го бежали в горы.
Вместо разрушенной крепости Баранов основал на острове новый укреплённый пункт – Ново-Архангельск. Можно было вернуться к задачам мирного времени – и Лисянский приступил к географической съёмке и картографированию Кадьякского архипелага.
В ходе этой работы было сделано много важных открытий – как самим Лисянским, так и его помощниками, руководившими отдельными картографическими партиями.
Например, в начале июля 1805-го партия под началом штурмана «Невы» Данилы Калинина отправилась по поручению Невельского обследовать пролив, отделяющий Ситку от некоей другой земли. «7 июля поутру Калинин возвратился из своего путешествия, исполнив данное ему поручение. Описав вышеупомянутый пролив, он отделил остров, на котором лежит гора Эчком, и доставил мне случай назвать его Крузовым в память адмирала Александра Ивановича Круза. Этот почтеннейший человек помогал мне с детства и доставил мне случай служить моему отечеству, которому я много обязан», – отмечал капитан-лейтенант. Тем временем из трюмов «Невы» выгружали доставленные из Петербурга товары, необходимые русским колонистам – а взамен загружали меха и моржовую кость. Проводился ремонт корабля и готовился запас провианта – впереди предстоял неблизкий путь в Китай.
Берега Русской Америки «Нева» покинула 1 сентября 1805 года. Совершив переход в юго-западном направлении, Лисянский некоторое время занимался безуспешным поиском каких-либо неизвестных земель к востоку от Японии. 15 октября шлюп едва не погиб, налетев на отмель, посреди которой едва возвышался над поверхностью моря неизвестный доселе остров. Киль корабля был повреждён, но Лисянский спас «Неву» от гибели – своевременно распорядившись вышвырнуть за борт запасные реи и пушки. Борьба по снятию с мели продолжалась много часов, но увенчалась успехом. Затем капитан с несколькими спутниками высадились на берег острова, чуть не ставшего для них гибельным. По настоянию подчиненных Юрий Федорович обозначил его на карте, как остров Лисянского.
Капитан так описал в дневнике свои впечатления от посещения острова: «Не говоря уже о несносной жаре, мы почти на каждом шагу проваливались по колена в норы, заросшие сплетающейся травой и наполненные молодыми птицами, многие из которых погибали у нас под ногами, так как был слышан непрестанный писк. Однако же, невзирая на все встречавшиеся препятствия, дело кончено было к вечеру. Воткнув шест в землю, сперва я зарыл подле него бутылку с письмом о нашем открытии этого острова, а потом возвратился на корабль в полной уверенности, что если судьба не удалит нас от этого места, то следует ожидать скорой смерти». Шлюп при первой возможности покинул эти негостеприимные берега.
Поскольку полученные «Невой» повреждения исключали дальнейший поиск новых земель, пошли прямо в китайский порт Кантон – куда, невзирая на шторма, и прибыли благополучно в начале декабря. В Кантоне «Нева» опять воссоединилась с «Надеждой», пришедшей туда после окончания своей японской миссии.
Опять ремонтировались, запасались провиантом – а заодно распродавали пушнину и моржовую кость, взамен загружаясь китайским чаем. А потом двинулись в обратный путь – на родину. Проходя между Явой и Суматрой, экипаж «Невы» понёс четвертую свою потерю – матрос Степан Коноплев, скончавшийся от желудочного заболевания. Посреди Индийского океана снова расстались с Крузенштерном. «15 апреля. Ветер свежий, юго-восточный, погода пасмурная. Корабль "Надежда" скрылся от нас из виду. Ночью пушечными выстрелами и зажжёнными ракетами я давал ему знать о месте, где мы находились. Поутру я употребил всё своё старание его отыскать, но мои усилия остались тщетными. К полудню появился густой туман и принудил меня держать надлежащий курс, тем более что ветер дул благоприятный, которым обязательно следует пользоваться там, где несколько часов дают иногда величайшую разность в плавании. Итак, мы уже в третий раз разлучаемся внезапным образом», – хладнокровно записал Юрий Федорович в своем дневнике.
Так как в Кантоне были получены известия о возможном начале войны России и Франции, Лисянский принял волевое решение: идти в Кронштадт, не останавливаясь ни в каких портах, подальше от обитаемых земель – дабы не нарваться на французские эскадры.
Офицеры «Невы» опасались, что не хватит провианта, но, в конечном итоге, капитан оказался прав. Последняя запись в путевом дневнике Лисянского гласит: «5 августа (1806 года – ВВ) с полуночи начал дуть настолько крепкий западный ветер, что корабль "Нева" почти без парусов шёл до 11 миль в час и поутру остановился на якоре в Кронштадте. Таким образом, почти после трёхлетнего отсутствия, мы возвратились на родину к неописуемой радости и удовольствию наших соотечественников».
В дальнейшем Лисянской занимался обработкой результатов экспедиции и продолжал службу во флоте. Ушел в отставку в 1809 году – официально по состоянию здоровья. По одной из версий уход Юрия Фёдоровича с флота оказался обусловлен конфликтом с Адмиралтейств-коллегией по вопросу издания его собственного описания путешествия на «Неве» и личной неприязнью министра морских дел адмирала Павла Чичагова.
В дальнейшем Лисянской с женой и детьми много лет тихо жил в Петербурге и его окрестностях. Скончался 6 марта 1837 года – могилу мореплавателя и сейчас можно посетить в некрополе Александро-Невской лавры.
Он надолго пережил свою «Неву», вторично отправленную на Аляску и в штормовую погоду в ночь на 9 января 1813 года потерпевшую крушение на скалах у того самого острова Круза. Остров этот, открытый экипажем Лисянского, оказался для его корабля, увы, роковым…
Автор: Владимир Веретенников
Заглавное изображение: Портрет Лисянского работы В. Л. Боровиковского
