7 ноября исполняется 110 лет со дня рождения выдающегося конструктора ракетно-космической техники, дважды Героя Социалистического Труда академика Михаила Янгеля.
Уникальный человек, уникальная судьба. Один из самых засекреченных в Советском Союзе главных конструкторов. Настолько, что Западе некоторые даже считали: Янгель - немецкий ракетчик, украденный у знаменитого Вернера фон Брауна.
Создатель лучших в мире боевых ракет. Он чудом остался жив в страшной катастрофе при испытаниях на космодроме, и вопрос: "Почему вы остались живы? преследовал его до конца дней. А умер в день своего 60-летия - пятый инфаркт…
Почему Королеву не хотелось подчиняться Янгелю? Что стояло за фразой Хрущева: "Делаем ракеты как сосиски"? И в каких спорах рождалась советская ракетная техника? Об этом "РГ" в свое время рассказала дочь главного конструктора стратегических ракет Михаила Янгеля - Людмила Янгель.
Все засекречено
Людмила Михайловна, вплоть до 90-х годов фамилию Янгеля нельзя было найти ни в справочниках, ни в энциклопедиях. Говорят, он был самым засекреченным из главных конструкторов?
Людмила Янгель: Да они все были засекречены. И фамилии Королева не было. Королев свои статьи подписывал - К. Сергеев.
А Михаил Кузьмич как подписывал?
Людмила Янгель: Он не печатался в прессе. Знаете, когда отец умер, мама написала книгу "Тюльпаны с космодрома". И столкнулась с очень жесткой цензурой: фамилии коллег и смежников убирали, отчества меняли. Чтобы никто не мог вычислить, что этот человек занимался ракетной техникой.
Вы лично ощущали атмосферу гостайны вокруг семьи?
Людмила Янгель: В Москве - нет. А вот в Днепропетровске, куда его назначили главным конструктором КБ, которое занималось разработкой межконтинентальных баллистических ракет, космических ракет-носителей и аппаратов, я с этим столкнулась. Отца поселили в небольшом отдельном доме недалеко от завода. Установили несколько "тревожных" кнопок". Бывало, старушка, которая вела хозяйство, вытирая пыль, нечаянно нажимала. Прибегали солдаты: что случилось? Это всем надоело. Систему "усовершенствовали": кнопка срабатывала - сразу звонили с поста охраны. Но что-то было не так, и звонки стали раздаваться по ночам. Отец просыпался и уже не мог заснуть. Потом исправили.
Вокруг любой засекреченности всегда роятся домыслы, слухи, откровенная ложь. Например, что Янгель был случайным человеком в ракетостроении...
Людмила Янгель: Это вы цитируете товарища Мишина. Но тут уже не засекреченность, тут личное. Когда-то они все учились в МАИ: отец, мама, Василий Павлович. Помню, мама рассказывала, что Мишин за ней ухаживал. Так что у него до последнего оставалась неприязненное к отцу отношение. Наверное, было и что-то еще, не знаю.
Отец пришел в знаменитый НИИ-88 на четыре года позже, чем первая группа ракетчиков, в которой были Мишин, Сергей Павлович Королев. Это дало Мишину повод заявить, что они - ракетчики, а отец - авиационный конструктор и в ракетную технику попал случайно. Но Мишину потом хорошо ответили по этому поводу.
А на Западе даже договорились до того, будто Янгель - немецкий ракетчик, украденный у знаменитого Вернера фон Брауна. Как к этому относились в семье?
Людмила Янгель: Как к анекдоту. У нас же ничего не писали, а на Западе были фотографии всех наших ракет, планы нашего завода. Разведка работала. Поскольку о таком человеке они знали, а у нас - нет, то и сочиняли кто что может.
Делаем ракеты, как сосиски
Как все-таки получилось, что Михаил Янгель стал создателем грозных ракет стратегического назначения?
Людмила Янгель: Уж никак не "случайно". С 1931 года он учился в МАИ и работал конструктором в КБ Поликарпова. В 1938-м его послали в служебную командировку в США. Потом война, делал боевые самолеты. Потом были два года Академии авиационной промышленности. А в 1946 году его назначили старшим инженером в особый отдел при министерстве авиационной промышленности.
Это было что-то вроде научно-исследовательского центра по реактивной технике?
Людмила Янгель: Они работали с немцами. Тогда из Германии вывезли очень много специалистов. И ракетчиков, с которыми работал Королев, и авиационных. Вообще история ракетной техники по-настоящему началась в стране с 1946 года, когда вышло знаменитое постановление о развитии реактивного вооружения в СССР. Оно было подписано Сталиным и обязывало целый ряд министерств заниматься ракетной техникой. МАП тоже к этому подключился. Работа увлекла отца. Он на лету ловил идеи. И когда его назначили на должность начальника отдела в КБ Королева, которое входило в состав НИИ-88, отец не раздумывал ни минуты. А через год он уже стал заместителем Сергея Павловича.
Какие у Янгеля были отношения с Королевым? Они дружили?
Людмила Янгель: У них были нормальные рабочие отношения. Королев ценил отца, а отец с большим уважением относился к Королеву.
Но потом они поменялись местами: Михаила Янгеля назначили директором НИИ-88. Начальник стал подчиненным, и наоборот. Я читала, что Королев воспринял это очень болезненно.
Людмила Янгель: Да, это была для них очень сложная ситуация. Директор НИИ-88 Руднев ушел на повышение. Почему министр Устинов выбрал на эту должность отца, а не Сергея Павловича, я затрудняюсь сказать. Скорее всего потому, что, во-первых, Королев был беспартийным. Во-вторых, у него была судимость. То есть с точки зрения кадровой были сложности. Но был и другой момент. В институте еще при Рудневе стали рассматривать вариант создания ракет на высококипящих топливах - это когда используется в качестве окислителя азотная кислота. И Королеву поручили делать такую ракету.
Он пришел в ярость, потому что считал, что это выброшенные деньги. Королев был убежденным сторонником применения кислорода. С точки зрения экологии, допустим, пилотируемых полетов, это правильно. Но это совершенно неприемлемо для военных целей. А отец начал интересоваться этими вещами, когда еще работал в особом отделе МАПа. Королев тогда обрадовался: хочешь этим заниматься - занимайся.
Речь идет о ракете Р-11 - первой в Союзе, двигатель которой работал на азотной кислоте и керосине?
Людмила Янгель: Да. Отец и когда стал директором НИИ-88, тоже продолжал ее курировать. Кстати, это единственная ракета, у которой значатся два главных конструктора - Янгель и Королев. Она очень долго стояла на вооружении. Спор между отцом и Сергеем Павловичем был сугубо технический. У одного - кислота, у другого - кислород. Отец за автономную систему управления, Королев - против. Потом, когда они уже разошлись, решали разные задачи.
Но это правда, что Королев даже игнорировал приказы Янгеля в качестве директора?
Людмила Янгель: Не совсем так. Игнорировать приказы он не мог. Просто Сергей Павлович не приходил на совещания. Но ему совершенно спокойно говорили: вы не пришли, ничего, мы без вас решили. Конечно, это было нехорошо.
Характеры разные?
Людмила Янгель: Совершенно. Сергей Павлович взрывной, очень крутой. Я писала диплом в его конструкторском бюро, когда МАИ заканчивала. Сотрудники говорили: когда Королев идет, те, кто был в коридоре, буквально в стенку вжимались. За счастье считалось нырнуть в какую-нибудь дверь. Боялись его панически. Отец был другой. Уравновешенный, мягкий. Однако когда нужно было отстаивать свою позицию, был достаточно принципиальным. Он никогда не кричал. Очень хорошо умел слушать. Располагал к откровенности. Когда он говорил сотруднику: "Я тебе поручаю, я тебе доверяю", - это было гораздо больше, чем приказ.
Известная фраза Никиты Хрущева после посещения янгелевского КБ в Днепропетровске: "Делаем ракеты как сосиски, на автомате". Самолюбие Михаила Кузьмича она щекотала?
Людмила Янгель: Отец посмеивался.
Почему остались живы?
Осенью 1960-го на Байконуре проводились летные испытания баллистической ракеты Р-16. Председателем Госкомиссии был Главком ракетных войск, Главный маршал артиллерии Митрофан Неделин. Техническим руководителем - Михаил Янгель. Но ракета на старте взорвалась. Заживо сгорели 126 человек.
Людмила Янгель: Цифры разнятся. В любом случае, погибло очень много людей. Катастроф при испытании новой техники было много. И у нас, и в Америке. Просто не о всех наших сообщали. Летные испытания - операция гигантская, в создании ракет задействовано огромное количество предприятий. Получилось так, что одну из схем системы управления смежники просмотрели. Возникли проблемы, но их решили устранить, не снимая уже заправленную ракету со старта. И - повернули часовой механизм. Предусмотреть именно этот момент было невозможно. Неделин сидел на расстоянии метров ста от заправленной ракеты. Офицеры стояли рядом: как уходить, когда главком сидит?!
Академик Черток говорил, что всему виной была спешка.
Людмила Янгель: И спешка в том числе. Обстановка международная была очень тяжелая. Вышло специальное постановление об ускорении разработки этой машины. Работали по три смены. Когда спали - не понятно. Гнали, гнали, гнали...
Отец тогда лично докладывал Хрущеву по телефону?
Людмила Янгель: Да. Хрущев спросил: "А вы почему остались живы?". Отца спасло то, что он покурить отошел.
Как отец это все перенес?
Людмила Янгель: Он пытался бросаться в этот огонь, искал Неделина. Его буквально держали. Там была колючая проволока. Люди пытались через нее перелезать. Горящие факелы бежали. Фильм документальный жуткий остался. Те, кто перелезал, а там три или четыре метра высотой бетонные конструкции, ломали себе руки, ноги.
Это операторы снимали?
Людмила Янгель: Они всегда снимают. Отец надышался парами азотной кислоты. Сразу после комиссии полетел в Киев, докладывать в ЦК Украины. Оттуда на самолете в Днепропетровск. Не заезжая домой - в обком партии. И там свалился с инфарктом. Ему было 49 лет. Когда мы приехали в больницу, я навсегда запомнила: руки обожженные, с трудом карандаш держал. Его отпаивали молоком.
Человек, который зациклен на чем-то одном, совершенно страшное зрелище. Перебинтованный, хрипит. Берет бумагу, карандаш, рисует схему: "Здесь ракета, здесь Неделин, вот здесь бункер, куда я отошел". И начинает рассказывать, что это было так, так и так. Но у отца тогда "первый отдел" в крови, в костях. Он понимает, что нельзя такие вещи писать. Рвет бумагу на мелкие кусочки. Тут же берет второй лист, и начинает то же самое. Теми же самыми словами, тот же самый рисунок...
В годовщину трагедии был в Москве. Вечером - пропал. Помчались искать. Нашли в парке, отец сидел и плакал. Он до конца жизни это не забыл. Жены тех, кто погибли, их фразы: "А вы остались живы" - каждый раз добивали.
А как он снимал стресс?
Людмила Янгель: Он был нормальный человек, сибиряк. Но водку не пил, иногда сухое вино. Но настолько была истрепана нервная система, что ему достаточно было выпить стакан вина, и он спать ложился.
Столкновение амбиций
Почему Михаил Янгель сам, побыв директором НИИ-88, все же написал заявление об уходе?
Людмила Янгель: Он изнывал на административной работе, на разных совещаниях. Он был конструктором. И когда у них с Королевым начались взаимосложные отношения, наверху обсудили все и решили: Янгель станет главным инженером НИИ-88. Для отца это было лучше. Он вернулся в привычную творческую атмосферу. А потом встал вопрос, что нельзя иметь только в одном месте ведущий ракетно-космический центр. Надо "рассредоточиться" - на Урал, Украину. Королев хотел, чтобы эти центры были подчинены ему. То есть он будет что-то придумывать, а на Урале, в Днепропетровске будут его машины делать. Ему сказали: "Э, нет. Нужны конкуренты. Это будут не подчиненные тебе организации". Политика, наверное, правильная.
Столкновение амбиций на пользу делу было? Или наоборот?
Людмила Янгель: Я не очень понимаю, что такое амбиции в этой ситуации. Когда идет технический спор, который был всегда между Королевым и отцом, там они доказывали аргументами. А заказчик уже решал, что выгоднее. Вот ситуация с Челомеем была принципиально другая. История не терпит сослагательного наклонения, но приход Сергея Хрущева в ракетную технику сыграл свою роль. И то, что его "перехватил" Челомей.
Знаете, Челомей был типа Жюль Верна. Он так умел зажечь, рассказывал такие истории про межпланетные корабли, станции. Сергея этим заразил. Хрущев и сам считал, что ракетная техника - самое главное. А тут еще любимый сын. Челомей очень хорошо играл на таких струнах. Он Хрущеву говорил о его сыне: "Это же гениальный конструктор". Любому отцу было бы приятно.
На одном из Советов обороны Челомей неожиданно для всех выставил плакаты: хочу делать гигантскую ракету, с задачей межпланетных полетов, для Луны. Устинов даже не слышал об этом. А Хрущев, оказывается, уже с Челомеем на эту тему разговаривал, когда тот приезжал к нему в Ялту.
Был свой человек?
Людмила Янгель: Практически да. В то время, когда к Челомею пришел Сергей Хрущев, КБ занималось крылатыми морскими ракетами. А тут начался космический бум. У Челомея были разные проекты, создавался даже отряд космонавтов параллельно Звездному городку. Челомей делал орбитальную станцию, когда я диплом писала. Говорили, что один к одному с королевской станцией. А ему надо было, чтобы был и носитель соответствующий. Но зависеть от отца и Королева он не хотел. Выход один - надо самому и ракеты делать. Получил завод Хруничева.
Как тогда Черток сказал, к пуговице пальто пришили.
Выходит постановление, совершенно уникальное. Оно обязывает Королева и отца оказать всестороннюю помощь для того, чтобы фирма Челомея разобралась в ракетной технике. Я не знаю, как у Сергея Павловича, а днепропетровцы передали три готовых ракеты Р-14, всю документацию. И все самые последние "секреты" ушли в Реутов. К Челомею.
А что за "гражданская война" развернулась в верхах?
Людмила Янгель: Были разные подходы к развитию ракетно-космической техники. Руководство в верхних эшелонах разделилось. Одни поддерживали Челомея, другие - Янгеля. Хрущев говорил: "Мне кажется, что эта ракета лучше. Товарищи, как вы считаете?" А что товарищи могут считать в той ситуации? Конечно, говорили: "Да, Никита Сергеевич". И стали один за другим проекты Днепропетровска откладываться. И пошли разговоры, что КБ себя уже исчерпало, надо его ликвидировать. Сначала янгелевское, а потом и королевское. И вообще достаточно одного гениального главного конструктора, а КБ надо сделать серийным. Завод будет выпускать челомеевские ракеты, а КБ будет следить за выполнением всех этих работ.
А потом было еще хуже. 1964 год, январь. Отца вызывает завотделом оборонной промышленности ЦК партии Сербин. И говорит прямым текстом: "Готовится постановление о ликвидации КБ". Хотя сделаны уже 12-я, 14-я, 16-я ракеты. Основа наших стратегических сил. А тут, здрасьте, постановление. Ситуация совершенно патовая, потому что Афанасьев - за Челомея, Гречко - за Челомея. Правда, Устинов - за Днепропетровск, Мозжорин тоже. А решает все окончательно один Хрущев. Я вообще не знаю, как в этой ситуации можно было держаться, и пытаться что-то доказать, и что-то защитить. Честно говоря, шляпу надо снять перед отцом.
Он выиграл битву?
Людмила Янгель: Выиграл. Но какой ценой! А потом в сентябре 64-го года были летные испытания новых ракет: Янгеля - Р-36 и Челомея - "двухсотки". И 36-я пролетела на 14 тысяч километров, и попала "ровно в кол", как говорили военные. А челомеевская - всего на шесть тысяч с чем-то. Когда Хрущеву понесли данные попадания в квадрат, он нахмурился, молча передал бумагу министру обороны. А Сергей Хрущев возмущался, расстраивался. В октябре Никиту Сергеевича сняли. Слава тебе Господи, что постановление о разгоне конструкторского бюро не успел подписать.
Смерть в день рождения
Правильно ли я поняла, что эта "гражданская война" во многом угробила и Лунный проект?
Людмила Янгель: В смысле материальном - безусловно. Я в то время работала в Госплане, в оборонном отделе. И мне было понятно, что деньги, которые выделяли Королеву, явно недостаточны. Распыление средств было гигантское. Потом кооперация, когда смежники работают на одного, второго и третьего, тоже мешала. Но и сам проект вызывал много технических вопросов из-за сложностей.
Был очень хороший вариант мощного ракетоносителя, который предлагал Днепропетровск - Р-56. Но его остановил Хрущев на стадии эскизного проекта. Позже в Днепропетровске прекрасно сделали очень сложный технический элемент проекта - ступень для спуска на Луну и старта с нее. Но он так и остался в музее.
У конструктора Янгеля была любимая ракета?
Людмила Янгель: Наверное, последняя. Хотя, как говорится, все дети дороги. 12-я, первая ракета, совершенно уникальная. Их было сделано 2300! РВСН были созданы после того, как ракета стала массовой. Ракета Р-16 - это катастрофа. Это боль. Хотя тоже была прекрасная. Ну, и 36-я - минометный старт. Надо сказать, что минометный старт вообще никто не поддерживал. Даже в КБ Янгеля практически не было сторонников. Эта махина несколько тонн весила. Но настоящие ракетчики заинтересовались, поскольку там было много плюсов, которые важны для эксплуатации. И отец дал команду этим заниматься.
Он лежал в больнице в Москве, когда к нему приехали с эскизным проектом. Смотрит, а вместо минометного старта вариант старый. Подписывать отказался. Потом приехал на Днепр, стал разбираться. Спрашивает: на каком основании не исполнили его указание? Показывают приказ его первого зама Уткина: "Работы по минометному старту прекратить. Уткин". Отец на той же бумаге пишет: "Работы по минометному старту продолжить. Янгель". Этот документ чудом сохранился в Первом отделе.
Про последние работы Янгеля Челомей говорил: "Я сниму шляпу, если ракета полетит". Ракеты полетели, а шляпа...
Людмила Янгель: Осталась на голове Челомея.
Людмила Михайловна, ваш отец скончался в день своего 60-летия. Это судьба?
Людмила Янгель: Я в это не верю. Но последний год он очень тяжело болел. После четвертого инфаркта еле вытащили. Санаторий. А потом сразу поехал на совещание к Пилюгину. Оно длилось часов 5-6, там курили. Ночью пятый тяжеленный инфаркт.
Он сам не курил?
Людмила Янгель: Курил. Чазов сказал, пусть лучше курит. Лишить - дополнительный стресс. Врачи посещения ограничивали, хотя каждый день приезжали 2-3 человека. А отцу начало казаться, что он никому не нужен, что его забывают. Но когда Михаил Кузьмич приехал в министерство, где его должны были чествовать, он увидел, сколько пришло людей его поздравить. И каждый говорил Янгелю добрые слова. Он не ожидал такого. Для отца это был невероятный подъем. Каждому, кто его поздравлял, он говорил о том, на что нужно обратить внимание, что надо делать. Получилось, что-то вроде технического завещания смежникам, своим ребятам. Отец умер в состоянии, как мама сказала, счастливого человека, потому что это было на пике эмоций. Он понял, что он нужен, что его не забыли, что он не выброшен за борт.
С дочерью Королева - Наталией Сергеевной вы знаетесь?
Людмила Янгель: Мы дружим, соседи по даче. Знаете, если вернуться к отношениям отца с Королевым. Это два очень порядочных человека, для которых интересы страны были превыше всего. Они никогда не делали друг другу гадостей. Когда Хрущев спросил у Королева мнение по поводу назначения отца главным на Днепр, тот сказал: "Он потянет!". Когда случилась катастрофа с маршалом Неделиным, Королев первым сказал: "Это могло быть с любым из наших конструкторов".
Откуда такая необычная фамилия - Янгель?
Людмила Янгель: - Янгал по-украински - кашевар. Но кто-то говорил, что это от "ангела" произошло. Дед отца родился в селе Рыжики Черниговской области. Он был бунтарь, за что и был сослан на каторгу и вечное поселение в Сибирь. А Янгели до сих пор живут в Рыжиках. Кстати, в Германии тоже нашелся один Янгель. Он написал письмо в Академию наук: мол, очень рад, что у него такой родственник. Письмо долго пролежало в архивах.
Когда отец работал в КБ Поликарпова, на него написали донос. Обвинили в том, что он - сын кулака, который скрывается в тайге. На самом деле моего деда уже три года не было в живых. Спас отца Поликарпов: "Немедленно пишите заявление на отпуск и поезжайте домой. Привезите необходимые документы".
Поехал. А деревушка отца находилась в такой глухомани, где говорили: "Это близко, всего два месяца ходьбы до железной дороги". Да еще через Ангару надо переправляться. Декабрь. Мороз за 50, рельсы лопаются, а река не замерзла. Течение сильнейшее, только льдины плавают. Чудом остался жив: туман, лодку километра на четыре снесло. Еще чуть, и попал бы в водопады. Но вернулся с документами.
Отец уехал в Москву в 14 лет. Почему? В семье - шестой из двенадцати детей! Жили впроголодь. В 6-м классе вместо учебы на шесть месяцев с родителем ушел на охоту... А в горной академии учился старший брат Костя. Он и пристроил в общежитии. Отец подрабатывал. Закончил 7-й класс, пошел в ФЗУ, на ткацкую фабрику. Потом - МАИ.
Родственники остались в Сибири.
Наталия Ячменникова
Фото: Олеся Курпяева
