8 июня, исполнилось сто лет со дня рождения одного из величайших советских лётчиков – трижды Героя Советского Союза Ивана Кожедуба. Каким чудом Кожедуб остался жив в своём первом же воздушном бою и верна ли легенда, что знаменитому асу приходилось сбивать даже американские истребители?
XX век – эпоха аэрократий, когда господство в воздухе стало символом господства вообще. Сотни тысяч юных ребят во всем мире возмечтали о небе и многие из них сумели воплотить свою мечту.
Начало пути
Для юного паренька Вани Кожедуба из глухого села Ображиевка Глуховского уезда Черниговской губернии путёвкой в небо стало членство в аэроклубе городка Шостка, где он после окончания школы поступил в химико-технологический техникум. Судьбоносный момент произошёл, когда парнишка встретил двух знакомых студентов-старшекурсников, облачённых в военную форму и до блеска вычищенные сапоги – те с гордостью сообщили, что отныне они учлёты. Ваня заинтересовался и начал расспрашивать их об условиях вступления в аэроклуб. Правда, потом на время забыл об этой затее, целиком погрузившись в подготовку к экзаменам.
Но в июле 1938-го начался конфликт СССР с Японией у озера Хасан. Студенты с утра собирались у витрин с газетами, комсорг читал вслух сообщения о боевых действиях. «Мы горячо обсуждали военные события. Восхищались доблестью наших войск. В те дни, когда над страной нависла угроза войны, я впервые подумал о том, что необходимо овладеть какой-нибудь военной специальностью. Если бы понадобилось, я сейчас встал бы в ряды защитников Родины. Не овладеть ли лётной профессией?.. Однажды осенью я встретил знакомых учлётов. Они уже закончили лётную практику и ждали приезда комиссии из военного училища. Я спросил ребят, есть ли ещё приём в аэроклуб», – вспоминал позднее Кожедуб.
Ему ответили, что занятия уже начались, но Ивана все же решили в аэроклуб зачислить. Потекли чередой занятия. Иван усердно учился, чтобы наверстать упущенное. Первый в своей жизни полет он совершил на самолёте У-2 с инструктором Александром Кальковым.
«Сажусь в машину. Делаю все по порядку, как положено. Только бы не допустить оплошности, только бы инструктор не отстранил от полёта. Знаю, будет следить за каждым моим действием, даже за выражением моего лица: в его кабине есть зеркало. Кальков вырулил на старт. Осмотрелся, поднял левую руку. В ответ стартер махнул флажком – взлёт разрешён. Мою руку тянет вперёд – это инструктор дал сектор газа, увеличивая обороты мотора. Кабина задрожала. Машина тронулась, начался разбег. Ручка пошла от меня. Я невольно глянул в кабину, что не полагается, но сейчас же перевёл взгляд на капот самолёта. Нос опускался, мы уже неслись по полю. Земля быстро набегала – казалось, мы вот-вот перевернёмся. Не почувствовал, как мы от неё оторвались. Да мы уже в воздухе!» – делился Ваня впечатлениями.
Дело пошло: у Ивана обнаружился незаурядный талант лётчика. В начале 1940-го парня призвали в армию и определили в авиаучилище в городе Чугуеве. К тому моменту Иван уже неплохо летал, но был не очень хорошим стрелком – и это его расстраивало. Но Кожедуба вдохновил пример великого Чкалова – тот вначале тоже стрелял неважно, но благодаря упорным тренировкам вышел на первое место по всем видам стрельбы. И Иван тоже стал упорно тренироваться и добился хороших показателей. За семь месяцев Кожедуб развил свои успехи настолько, что после сдачи экзаменов его оставили в этом же училище инструктором. К тому моменту он уже пересел на знаменитого «ишачка» – истребитель-моноплан с убирающимся шасси И-16, являвшийся тогда одним из основных в советских ВВС.
Остаток 1940-го и первую половину 1941-го Кожедуб провёл в напряжённой работе: не только тренировал других, но и повышал собственные навыки. Известие о начале войны вселило в него уверенность в скорой отправке на фронт, и он просто не поверил своим ушам, когда услышал слова командира: «Фронту нужны хорошо подготовленные лётчики. Стало быть, ваша задача – ещё скорее и лучше готовить курсантов. Работать придётся с огромным напряжением, с утроенной энергией». И вместо фронта поехал Иван со своей авиашколой в Казахстан, в город Чимкент. Он отчаянно хотел воевать, но мечте оказалось суждено сбыться лишь без малого два года спустя – Иван оказался на Воронежском фронте в рядах недавно сформированной 302-й авиационной истребительной дивизии.
Первые успехи
Первый в его карьере воздушный бой едва не оказался для старшего сержанта Кожедуба и последним – когда его Ла-5 атаковал немецкий истребитель. «В воздухе блеснула огненная трасса. Послышался треск за бронеспинкой. В кабине запахло гидросмесью. Значит, разбит бачок для выпуска шасси. Ясно – я уцелел случайно, только потому, что немец угодил в мой самолёт осколочно-фугасным, а не бронебойным. Спасла бронеспинка. Надо выходить из-под удара. Мой самолёт получил серьёзное повреждение, и я уже не мог преследовать врага. Медлить нельзя ни секунды. Грозит смертельная опасность. Резко бросаю машину в сторону. Посмотрел вправо: мимо меня пронёсся истребитель «Мессершмитт-109» с крестами, за ним – второй, а сзади, выше – ещё два. Сейчас меня добьют...» Будущего аса спасла советская зенитная артиллерия, открывшая огонь чрезвычайно вовремя и отогнавшая немцев. При этом самолёт Кожедуба тоже пострадал от зениток, но лётчик сумел довести его до аэродрома.
Вскоре его личный счёт к врагу многократно увеличился – в бою погиб друг Кожедуба младший лейтенант Вано Габуния, перед смертью протаранивший мессершмитт. А первого своего немца Иван свалил 6 июля 1943 года на Курской дуге, когда советское подразделение атаковало вражеские бомбардировщики.
«Под огнём противника снова веду самолёт в атаку. Захожу юнкерсу в хвост. Сближаюсь. Ловлю в прицел. По-моему, дистанция подходящая. Нажимаю на гашетки. Пушки заработали. А юнкерс не падает. Снова стреляю. Немецкий бомбардировщик начал маневрировать. Забываю обо всем, что творится вокруг. Вижу лишь юнкерс и продолжаю стрелять. Решил так: не собью, буду таранить. Как Вано Габуния. «Бей, батя, прикрываю!» – раздаётся уверенный голос моего побратима, Василия Мухина. Почти вплотную сближаюсь с противником. Юнкерс по-прежнему маневрирует. Нет, теперь не уйдёшь! Ещё длинная очередь. Самолёт вспыхнул и упал в районе западнее Завидовки».
Следующего своего немца, тоже «Юнкерс-87», Иван сбил уже на следующий день, 7 июля. А ещё через два дня, 9 июля, занёс в свой личный список сразу два мессершмитта.
К тому моменту он уже водил в бой эскадрилью: прежний комэск был ранен, и младшего лейтенанта Кожедуба поставили ему на замену. 23-го получил первую свою награду – орден Боевого Красного Знамени. Вылет следовал за вылетом, и список Кожедуба быстро рос. Многие списывали его успехи на фантастическое везение, но никто не мог отрицать, что Иван являлся чрезвычайно умелым лётчиком: смелым, агрессивным, с отменной выучкой и реакцией. И дрался он с огромным воодушевлением, осознавая, что помогает выбить врага с родной Украины.
Вот типичное описание одного из рядовых боевых эпизодов, когда Кожедуб участвовал в операции прикрытия группы советских бомбардировщиков, летевших на «обработку» скопления немецких войск юго-западнее Харькова. «Не долетев до цели, встретили группу новых светло-зелёных «Фокке-Вульф-190». Даже показалось – свежей краской запахло. Немцы летели наперерез нам. Стали заходить сзади снизу к бомбардировщикам. Часть истребителей вывалилась из облаков и пыталась атаковать группу Амелина – на правом фланге. Медлить нельзя – надо выручать Леню! Звеном стремительно атакую противника сзади. Сбиваю одного фоккера. На светло-зелёном фоне крыльев видны разрывы. Замечаю: слева внизу фоккеры пытаются атаковать бомбардировщиков. Передаю об этом Семенову. Он ринулся на них и сбил самолёт. И новые, модернизированные фоккеры рассеялись. Да, не так себя вели немецкие истребители в начале Курской битвы! «Петляковы» точно вышли на цель и сбросили бомбы на головы фашистских войск и боевой техники», – как всегда при описании подобных событий Кожедуб предельно лаконичен.
Философию воздушного боя он тоже излагает очень сжато: «В бою лётчик-истребитель выполняет одновременно несколько действий – ведь он один в самолёте. Он и управляет им, он и штурман, и радист, и стрелок. Поэтому ему необходимо не только мгновенно охватывать вниманием всю создавшуюся обстановку, но и уметь распределять внимание. Хороший, опытный лётчик умеет быстро и сознательно переключить внимание, если этого требует обстановка, без промедления сразу реагировать на любую неожиданность. В сложной обстановке воздушного боя, когда события разворачиваются в течение секунд, от умения лётчика-истребителя распределять внимание иной раз зависит исход схватки с врагом. Особенно это умение нужно командиру группы».
Лучший среди первых
К февралю 1944-го за спиной у этого 23-летнего парня было уже 146 боевых вылетов и 20 сбитых самолётов. За такие заслуги старший лейтенант Кожедуб удостоился звания Героя Советского Союза. «Как-то не верилось, что я, простой деревенский парень, получил это высокое звание», – внутренне недоумевал Иван. Кстати, с весны того года летал он на интересной машине – его Ла-5 был изготовлен на средства колхозника-пчеловода Сталинградской области Василия Конева, чей племянник погиб в самом начале войны. На этом летательном аппарате Иван одержал ещё серию побед, довёл свой счёт до 256 вылетов и 48 сбитых машин. А в августе 44-го, пересев на новый Ла-7, уже капитан Кожедуб стал заместителем командира прославленного 176-го гвардейского истребительного авиаполка.
Нет никакой возможности даже кратко рассказать обо всех победах Ивана Никитича. Но один бой упомянуть просто необходимо. 19 февраля 1945-го Кожедубу и его напарнику Дмитрию Титаренко довелось встретиться с реактивным истребителем Me-262. Удачный манёвр, быстрота действий, скорость позволили им приблизиться к врагу. Титаренко начал стрелять первым, и немец стал разворачиваться влево, в сторону Кожедуба. «Дистанция резко сократилась, и я сблизился с врагом. С невольным волнением открываю огонь. И реактивный самолёт, разваливаясь на части, падает», – констатирует ас.
О нет, Иван Никитич отнюдь не гнался специально за какими-то рекордами, но как-то так получилось, что он их ставил.
Его финальный итог на 9 мая 1945-го: 330 боевых вылетов, 120 воздушных боев, 64 сбитых самолёта – 17 пикирующих бомбардировщиков Ju-87, по два бомбардировщика Ju-88 и He-111, 17 истребителей Bf-109 и 21 FW-190, три штурмовика Hs-129, один истребитель ПЗЛ-24 и один реактивный Me-262. И это только строго подтверждённые победы: в отличие, например, от многих немецких асов Кожедуб не имел обыкновения приписывать себе те успехи, в которых не имел полной уверенности.
Своего последнего немца Кожедуб лично свалил в апреле 45-го, уже над Берлином. «Ниже нас показывается фокке-вульф с бомбой. Очевидно, он отделился от группы и держит курс к нашим войскам. Экипажу явно хочется получить крест: сейчас, в конце войны, Гитлер, не скупясь, награждал фашистских лётчиков крестами за каждый уничтоженный советский самолёт, за бомбёжку войск. Передаю ведомому: «Смотри-ка, у нас попутчик! Атакую!». Настигаю фашиста. Очевидно, экипажу сообщили по радио о погоне. Враг сбрасывает бомбу на берлинский пригород и, маскируясь на фоне местности, старается уйти. В упор расстреливаю его, когда он выводит самолёт из пикирования. Фоккер взрывается в воздухе».
Потом была учёба в Краснознаменной Военно-воздушной академии в Москве, которую Кожедуб окончил в 1949-м. Ещё в августе 45-го получил третью Золотую Звезду Героя.
Весной 1948 года приступил к полётам на реактивном истребителе МиГ-15 – как водится, сначала с инструктором. «Ощущение необычное. Кабина герметизирована, исподнизу раздаётся свист, скорость набирается быстро, обзор хороший, не видно мелькающих лопастей винта. Впереди – необозримый простор. Стремительно несёшься, и тебя охватывает чувство гордости за нашу технику: то, что ещё недавно казалось недосягаемым, достигнуто», – рассказывал он. А после была Корея, где с апреля 1951-го по январь 1952 года полковник Кожедуб командовал 324-й истребительной авиационной дивизией. За это время лётчики дивизии одержали 216 воздушных побед, потеряв всего 27 машин и девять пилотов погибшими. Ходили слухи, что якобы сам Иван Никитович свалил там 17(!) американцев. К слову, самому Кожедубу довелось сбивать американцев и раньше – он признавался, что в 1945-м свалил P-51 «Мустанг», принявший его за немца и атаковавший...
Ивану Никитичу суждено было прожить ещё несколько десятилетий. Служил, рос в званиях, получая все более ответственные посты, в 1985-м стал маршалом авиации. На склоне лет начал и политическую карьеру, избирался депутатом Верховного Совета СССР II-V созывов, народным депутатом СССР. В марте 1990-го в ходе III внеочередного Съезда народных депутатов зачитал «Обращение Героев Советского Союза, кавалеров орденов Славы», в котором осудил уже начавшиеся к тому времени клеветнические нападки на армию, на фронтовиков.
Умер он 8 августа 1991 года. Москва кипела, раздираемая политическими страстями, приближалась бесславная эпопея ГКЧП – и уход из жизни великого лётчика остался малозамеченным... До распада страны, ради которой он воевал и совершал свои подвиги, оставалось всего несколько месяцев.
Владимир Веретенников
