асто художественный образ блокадного Ленинграда сводится к застывшей в холоде и мраке громаде домов, снегу, стуку метронома, зениткам, устремленным в хмурое небо, к вмерзшим в лед улиц вереницы троллейбусов, мимо которых везут на саночках запеленутые труппы. Это одна сторона блокады. Но есть и другая…
Сильнейшее напряжение научной мысли и человеческой воли в блокированном городе! Крупнейший научный и образовательный город страны поражал своими открытиями и изобретениями! Надо ли говорить, что нынешнее импортозамещение, производимое в почти тепличных условиях, не идет ни в какое сравнение с блокадными временами, когда в помещениях +5 градусов, расстояние измеряется шагами, хлеб в граммах, сутками нет электричества, но надо спасать население и защитников города от голода и смерти.
В канун 80-летия окончательного освобождения Ленинграда от фашистской блокады в Большом зале Законодательного собрания Санкт-Петербурга прошла научно-практическая конференция «Медицинская наука, образование и здравоохранение в блокированном Ленинграде: подвиг врачей, ученых, преподавателей и студентов, не имеющий аналогов в мировой истории».
Название докладов, как и их содержание, дают фантастическую с точки зрения современной жизни картину напряжения человеческих сил в блокадном городе.
Вот, например, доклад «Блокадная кровь» — о работе Ленинградского института переливания крови (ЛИПКа) в годы блокады, а шире — о донорстве в блокадном городе и на фронте.
История такова. Еще во время Финской компании в Ленинградском институте переливания крови (ЛИПКе) был создан Экспедиционный отдел, который в любую погоду и на любые расстояния обеспечивал доставку консервированной крови фронту и госпиталям. В холодных лесах Финляндии были испытаны два уникальных новшества: фронтовая «ленинградская ампулы» со стерильной иглой на конце резиновой трубочки и кровезамещающий соляной раствор ЛИПК-3 для оказания экстренной помощи в боевых условиях. Ранее ничего подобного в военной медицине не существовало — надежные кровезамещающие растворы были мечтой трансфузиологов всего мира, а массовое переливание крови в полевых условиях казалось фантастикой.
Тогда же, после стодневной Финской компании донорская кровь в СССР была объявлена государственным ресурсом, наравне с военной техникой, нефтью, сталью, углем, электроэнергией…
Начинается война с Германией, молодые здоровые доноры уходят на фронт. Ленинград оказывается в блокаде, но ученые биохимической лаборатории ЛИПКа создают уникальные препараты.
Один из них — секретная «Жидкостью Петрова». (Непосредственное участие в создании препарата принимал будущий академик А.Н. Филатов, который после отъезда Петрова в Самарканд, создал еще несколько высокоэффективных кровезамещающих и противошоковых препаратов),
«Жидкость Петрова» содержит всего лишь 10% универсальной крови первой группы, но творит чудеса при введении раненым. Другой препарат приводит в чувства при болевом шоке, который является одной из главнейших причин смерти при тяжелых ранениях.
ЛИПК в кратчайшие сроки налаживает массовый выпуск «Жидкости Петрова» в «ленинградских ампулах». Экспедиция института возит бесценные препараты на близкий фронт в специальных утепленных чемоданах, сумках, фургонах.
Зимой 1941-го года американская пресса сообщает: «Медсестры в Красной армии всегда имеют при себе 200 граммов (примерно 6½ унций) крови «универсального» типа в специальной ампуле, снабженной стерильной резиновой трубкой, иглой и фильтром. Таким образом, переливание крови раненому можно сделать еще до выноса с поля боя».
Известно недоумение генерал-лейтенанта Паулюса, узнавшего во время инспекционной поездки в район станции Мга, что на Ленинградском фронте нет нехватки донорской крови — ее дает город, взятый в кольцо блокады! При этом смертность немецких солдат под Ленинградом зашкаливала от недостатка арийской донорской крови и провала фронтовых испытаний немецкого синтетического кровезаменителя — эрзац-крови. «Откуда донорская кровь у русских фронтовых медиков?» — якобы воскликнул будущий фельдмаршал. И получил обескураживающий ответ: «Из блокированного Ленинграда. Русские разбавляют кровь жидкостью из таблеток!»
Действительно, производственный отдел ЛИПКа в кратчайшие сроки наладил массовое производство кровезаменителей и Таблеток Петрова, которые растворяются в дистиллированной воде и служат основой Жидкости, названной именем будущего академика.
...Город обстреливают и бомбят, но каждый день к старинному зданию ЛИПКа заснеженными тропками пробираются бледные ленинградцы — у дверей колышется многометровая очередь. До конца 1941 года кровь сдают 35 856 человек. В сорок втором — 50 000 человек, в 1943 — 18 000 тысяч. Большинство доноров отказывается от денежных компенсаций, передавая средства в фонд обороны.
К сорок третьему году на эти кровные деньги будет построена самолетная эскадрилья «Ленинградский донор» — она проявит себя в ленинградском небе.
В ЛИПКе, как и везде, нет воды, тепла, электричества. Печи-термостаты и стерилизаторы переводят на дровяное отопление, медицинскую посуду моют невской водой со щелочами, центрифуги крутят вручную. Скоро дистиллированную воду начнут получать из снега, в котором утопает город.
В холодных помещениях, при свечах идет забор крови, а по ночам ученые института проводят анализы кроводач, исследую феноменальное «уклонение крови» ленинградцев от довоенных параметров. Кончается запас штатной посуды, и доноры приходят со своей; школьники близлежащих районов обследуют городские чердаки и подвалы, несут в институт позвякивающие на морозе сетки с бутылками. С фронта идут письма и подарки — бойцы и фронтовые врачи отмечают, что кровь из города идет легкая и светлая. Бойцы сравнивают Жидкость Петрова, поступающую из голодного, но несломленного Ленинграда, с чекушкой водки после бани.
В холодном декабре 1941-го смертность достигает ужасающих темпов. Чтобы не потерять доноров и стратегический ресурс — кровь, устанавливается число штатных доноров с универсальной первой группой — 5 000 человек, для них вводится специальный паек из фондов Ленфронта из расчета 1 050 килокалорий в день. Норма забора крови вплоть до 1943 года не превышала 170 миллилитров за один раз.
Тема блокадного донорства поразила своей уникальностью даже президента РФ Владимира Путина, ленинградца и разведчика. Несколько лет назад Владимир Путин, выступая перед ветеранами, признался, что был потрясен открывшимися ему фактами. Голодный замерзающий город дал своим защитникам 144 тонны донорской крови!
Других источников донорской крови у бойцов Ленинградского фронта и моряков Балтийского флота не было. Это десяток эшелонов живительного груза в соответствующей упаковке.
В июне 1944 года в стране вводится звание «Почетный донор СССР» для лиц, сдавшим кровь не менее сорока раз для нужд фронта. Его получают 2 000 ленинградцев. (В том числе и мать автора этих строк. Горжусь!).
Еще три тысячи штатных доноров, увы, не дожили до сорок четвертого…
Попытки разбомбить здание ЛИПКа не увенчались успехом — блокадная «фабрика крови» простояла всю войну и стоит на 2-й Советской улице по сей день, правда, под усовершенствованным названием.
Городская общественность и руководство института хлопочет сейчас о увековечивании памяти блокадных доноров — скульптура может быть установлена близ старинного здания института, куда в любую погоду и время суток спешили горожане, отдававшие фронту самое дорогое и подчас единственное, что у них было — свою кровь.
Дмитрий Каралис
