В сентябре 1958 года на референдуме во Франции получила одобрение новая Конституция. Этот момент можно считать началом Пятой французской республики – политической системы, которая существует по сей день. Ее творец – легендарный генерал Шарль де Голль. И сегодняшний материал мы посвящаем малоизвестным событиям, связанным с его приходом к власти. Как ни странно, но между ними и современными оранжевыми революциями есть немало общего.
«События 1958 года во Франции во многих отношениях были похожи на переворот», – утверждал советник Рональда Рейгана Эдвард Люттвак. Согласитесь, звучит необычно. В общественном сознании перевороты не ассоциируются с экономически развитыми странами Европы. Конечно, все знают, что во Франции свергали монархов и не раз, но это было очень давно. А чтобы во второй половине XX века, и чтобы сам Шарль де Голль вдруг оказался путчистом – это воспринимается с недоверием. Тем не менее, Люттвак – профессионал и бросать слов на ветер не станет. Поэтому давайте присмотримся внимательнее к тому, как символ французского Сопротивления стал президентом страны. А поможет нам в этом классическая работа Арзаканяна «Де Голль и голлисты на пути к власти».
Итак, в 1944 году де Голль занимает пост председателя Совета Министров Франции, но уже в 1946 году теряет власть, но не сидит сложа руки, а вскоре создает партию «Объединение французского народа». Де Голль делает ставку на участие в парламентских выборах. Но даже в лучшие времена, в 1951 году, партия проигрывает коммунистам, набрав лишь 21,6% голосов. В 1953 году следует новая неудача – 10% на муниципальных выборах, и роспуск партии. Де Голль удаляется в свое поместье в Шампани, где и проводит несколько лет в самоизгнании, дожидаясь своего часа. И этот час пробил в 1958 году.
Но чтобы разобраться с обстоятельствами триумфального возвращения де Голля к власти, надо обратиться к предыстории. Французская политика середины XX века была прочно завязана на так называемом «алжирском вопросе». Алжир был оккупирован Францией еще в 1830 году, и в течение многих лет Париж проводил политику «офранцуживания» этой страны. В результате к 50-м годам XX века в Алжире проживала огромная французская община. Из 9,5 миллионов населения Алжира 1 млн. – это выходцы из Европы и их потомки.
Статус Алжира тоже был особым, он не считался колонией, а рассматривался скорее как продолжение континентальной Франции. Поэтому когда в 1954 году Фронт национального освобождения Алжира (ФНО) начал войну за независимость, французы это посчитали сепаратистским мятежом и решили во что бы то ни стало его подавить. При этом целый ряд политиков во Франции считали, что нужно не просто расправиться с повстанцами, но и стимулировать дальнейшую интеграцию Алжира в составе Франции.
Однако ни переговоры, ни репрессивные меры никак не могли решить «алжирский вопрос» в том смысле, о котором мечтал Париж. Движение за независимость усиливалось, а французское руководство все больше впадало в растерянность. Недолговечные кабинеты министров сменяли друг друга, война затягивалась, пожирая огромные средства и человеческие жизни, а «положительного» результата все не было.
Действия власти все больше раздражали армию, в которой стали считать, что с таким руководством и при такой политической системе, победа и вовсе недостижима. Не бесконечная парламентская говорильня, не слабые министры, а только сильная личность, облеченная значительными полномочиями, может привести к успеху. Такая идея получала все больше сторонников.
Голлисты, в числе которых находился бывший министр-резидент (генерал-губернатор) Алжира Жак Сустель, развернули широкую пропагандистскую кампанию за возвращение де Голля к власти. Считается, что сам де Голль относился ко всему этому с большой долей равнодушия. Да, почти все время он проживал вдали от Парижа, писал мемуары, лечил пошатнувшееся здоровье. Тем не менее, он не забывал наведываться в столицу и там продолжал общаться со своими сторонниками.
Трудно поверить, что столь амбициозный политик, при первой же возможности занявший пост главы государства, вдруг впал в апатию. Скорее, его демонстративная безучастность была тонкой игрой. Он просто ждал, когда «народ попросит его на царство». И вот тогда он триумфально сядет в президентское кресло «выполнять волю народа». Об истинных намерениях пожилого генерала можно судить по очень красноречивой фразе, которую он сказал в 1958 году своего соратнику Мишелю Дебре: «Что нам этот договор, мы его возьмем и разорвем, когда вернемся к власти». Речь шла о соглашениях по созданию Общего рынка.
Отметим два важных момента. Первый: министром обороны в то время был старый товарищ де Голля, участник антифашистского Сопротивления Шабан-Дельмас. Именно по его инициативе официальными представителями министерства обороны в Алжире были назначены два голлиста – Леон Дельбек и Люсьен Нейвирт. Второй: главные и наиболее боеспособные части французской армии находились тогда в Алжире, а вовсе не в Европе. Дельбек постоянно метался между Алжиром и Парижем, докладывая соратникам о результатах своей деятельности, а деятельность он развел, прямо скажем, кипучую.
Прибыв в Алжир, Дельбек быстро наладил контакт с ключевыми организациями, выступавшими за единство Алжира и Франции. Не гнушался он общением и с лидерами радикалов ультраправого толка, грезивших о вожде во главе Франции. И разумеется, в сфере его интересов была и пропаганда среди высшего военного руководства французского контингента в Алжире. Местные генералы продолжали оставаться последовательными сторонниками решительной борьбы с «сепаратистами».
Не только Дельбек, но и другие голлисты действовали очень активно. Они развернули мощнейшую пропаганду, а формулировки их лозунгов становилась все радикальнее. Появились типичные для революционной ситуации фразы о «правительстве спасения», и даже призывы к восстанию. Сам де Голль был в курсе всех событий. Особенно его интересовало, как идет «обработка» генералов, и в узком кругу соратников он уже не скрывал, что готов вернуться к власти, в случае если народ и армия его призовут.
Весной 1958 года во Франции начался правительственный кризис. Старый кабинет министров ушел в отставку, а нового никак не удавалось сформировать. Партии тянули одеяло каждая на себя, коалиционное правительство не складывалось, и в этих условиях Дельбек встретился с Верховным главнокомандующим армии Полем Эли. Разговор зашел о возвращении к власти де Голля, и стало ясно, что Эли против этого ничего не имеет.
Обратите внимание: де Голль никакого официального поста в тот момент не занимает, не располагает и сколько-нибудь заметной фракцией в парламенте, выборы проиграл, а тем не менее именно его кандидатура обсуждается в верхах как одна из наиболее вероятных и приемлемых. Есть ли основания утверждать, что его возвращение на вершину власти есть исполнение воли народа? По меньшей мере, такие основания очень сомнительны.
После долгих согласований, 12 мая 1958 года список министров Кабинета был все-таки сформирован, и его оставалось утвердить в парламенте. В тот же день Дельбек рванул на самолете в Алжир. Он спешил действовать, ведь 13 мая депутаты будут голосовать за нового премьера. О результатах активности Дельбека можно судить по тому, что произошло дальше.
13 мая толпа сторонников «французского Алжира» бросилась на штурм здания местной администрации. Лозунг митингующих: «На штурм, против прогнившего режима!». С помощью грузовика (помните бульдозер с «Майдана»?) погромщики выбили ворота, ворвались в здание и начали крушить что ни попадя. Командующий парашютной дивизией генерал Массю обратился к протестующим с вопросом: «Чего вы хотите?». «Комитета общественного спасения», – ответил Лагайярд – лидер толпы, глава Ассоциации французских студентов Алжира. «Пишите список», – сказал генерал. Согласитесь, как-то уж очень быстро он согласился с требованиями митинговавших.
Массю – боевой офицер, он не боялся пуль и смерти, а тут вдруг испугался разношерстной толпы? Какую же угрозу представляли собой погромщики? Да никакую. Побузили бы, пошумели и разошлись несолоно хлебавши. Но нет, к ним очень быстро присоединяется генерал парашютной дивизии. То, что дивизия именно парашютная – очень важный штрих. Это же мобильное подразделение, способное мгновенно оказаться в Париже и высадиться, где нужно. Получив список кандидатов, Массю вписал себя в качестве лидера «Комитета спасения», и более того, внес в число руководителей Комитета еще трех полковников, своих подчиненных. Затем он уже в качестве главы мятежников отправил на имя президента телеграмму, в которой потребовал создания правительства общественного спасения, не забыв проинформировать власти о создании в Алжире военно-гражданского комитета.
Когда об этом узнали в парламенте, фракции тут же переругались. Правые шумно радовались, а левые громко называли их фашистами. Характерно, что в парламенте как раз шло утверждение кандидатуры премьера и состава его Кабинета. В крайне нервозной обстановке депутаты поддержали кандидатуру Пфлимлена на посту премьера. Казалось бы, Пфлимлен начнет энергично противодействовать мятежникам, но не тут то было. Он отправился спать, и просил не будить ни в коем случае. То есть самоустранился от активных действий. Что-то подобное мы уже где-то видели, не правда ли? К этому стоит добавить, что и главнокомандующий французской армии Поль Эли запретил стрелять по митинговавшим в Алжире. А тем временем Дельбек вошел в Комитет спасения на правах заместителя Массю.
Считается, что узнав о появлении нового премьера, члены Комитета растерялись и не знали, что делать. И только в этот момент Дельбек предложил Массю призвать де Голля на царство. В это трудно поверить. Когда планируют мятеж, роли распределяют заранее. Можно поверить в спонтанные действия неорганизованной толпы, да и то, только в том случае, если речь идет о примитивном погроме. Но невозможно себе представить, что боевые генералы, хладнокровные профессионалы, просто ограничатся телеграммой в Париж и заранее не проиграют в голове возможные варианты развития событий. Я убежден, что мятежники с самого начала планировали сделать ставку на де Голля.
Как бы то ни было, Комитет издал воззвание к де Голлю созвать правительство общественного спасения. А главнокомандующий всеми французскими силами Алжира – генерал Салана направил президенту страну телеграмму, где говорилось о «необходимости обратиться к национальному арбитру, чтобы сформировать правительство общественного спасения». 14 мая в Алжире состоялась пресс-конференция Массю и Дельбека, на которой было объявлено, что Комитет не признает правительство в Париже. 15 мая – генерал Салана перед толпой, собравшейся у здания администрации, объявил, что полностью поддерживает действия Комитета, и добавил «Да здравствует, де Голль!».
А что же сам виновник торжества? Он долго прятался за кулисами, но теперь пришло время выходить на сцену. Теперь, когда создан необходимый камуфляж, когда уже «просят спасти любимую Францию», де Голль милостиво соглашается взять руль государства в свои руки. 19 мая на пресс-конференции он дает положительную оценку действиям военных в Алжире и объявляет о своем желании получить чрезвычайные полномочия на формирование своего кабинета. Ни больше, ни меньше! Однако правительство Пфлимлена еще пока остается у власти, а де Голль, как ни крути, всего лишь частное лицо. И чтобы еще раз помочь де Голлю, Дельбек со товарищи устраивают еще один мятеж, но уже на Корсике, захватив 25 мая все города на острове. А кроме того, алжирские военные составили план высадки парашютистов у Парижа с целью силового захвата власти.
В политическом истеблишменте Франции все больше склонялись к мысли, что будущее за де Голлем. К нему потянулись представители различных политических движений, а 28 мая Пфлимлен подал в отставку. Франсуа Миттеран и ряд других лидеров левых партий пытались сопротивляться приходу де Голля к власти. Они вышли на митинг под лозунгом «Фашизм не пройдет», но поздно. Вскоре президент Республики Рене Коти заявил, что предлагает де Голлю сформировать правительство. 30 мая все ключевые партии страны, за исключением коммунистической, поддержали де Голля.
2 июня в разговоре с Дельбеком де Голль выдал себя с головой, сказав очень важную вещь: «Вы прекрасно сыграли, но признайтесь, что и я также». Все ясно, старый лис с самого начала дергал за ниточки, управляя процессом. И надо отдать должное де Голлю. Он смог закамуфлировать банальный переворот столь блестящей оберткой, что до сих пор не всякий политолог решится назвать де Голля путчистом.
Дмитрий Зыкин
