Он вполне мог бы здравствовать, стать генералом или даже маршалом. И, наверное, раскрыл бы многие тайны. А, может, и к лучшему, что они по-прежнему за плотной завесой. Ведь все таинственное, ставшее явью, перестает волновать и тревожить. А так – вспоминайте, что известно, обсуждайте. Интересно же, а временами – страшно интересно.
Жизнь Гагарина – взлет и трагедия. Он был избранником судьбы, но – не ее баловнем. Его сопровождало счастье, и тут же – несчастье. От бурного старта в карьере – до трагического финала жизни путь оказался совсем коротким...
Сначала претендентов на первый полет в космос были сотни. Потом остались десятки. Затем обозначился дуэт: уроженец Смоленщины – деревни Клушино Гжатского района Юрий Гагарин и Герман Титов, рожденный в селе Верх-Жилино Косихинского района Алтайского края. Поговаривали, что выбор был за Хрущевым. Но Никита Сергеевич пожал плечами – мол, подходит и Гагарин, и Титов. Биографии обоих и их данные были и впрямь безукоризненны.
Был еще один претендент на первый полет– ровесник Гагарина крымчанин Григорий Нелюбов. Он тоже запечатлелся в истории, но – мельком. А ведь мог стать главным героем космической истории...
Еще в начале апреля 1961 года имя первого космонавта было неизвестно. Как, впрочем, и точная дата полета. Но в Центре подготовки космонавтов спешили – согласно секретным данным, в США готовились запустить своего астронавта.
Это якобы должно было произойти до 20 апреля. Опоздать – означало проиграть начавшуюся космическую гонку. А потому главного конструктора С.П. Королева беспрестанно понукал нетерпеливый Хрущев. Сергей Павлович возражал: мол, не все готово, есть проблемы, космонавт может погибнуть и так далее. Однако все было напрасно – хозяин Кремля все решил, надлежало исполнять.
Невольно представил себе: а если бы не Хрущев правил в то время страной, а Сталин. Наши в космос, возможно, слетали бы не в 1961-м, а раньше. И не только наука двигала бы прогресс, а еще и властная сухая рука и негромкий голос с грузинским акцентом...
Ну да ладно. Хрущев тоже мог так приказать, что поджилки тряслись. Королев, сам крутой, вспыльчивый, «нахлебавшийся»: до войны был арестован, сидел в лагере, – не испугался, конечно, но подчинился. Однако на всякий случай приказал приготовить три варианта сообщения. Первое – триумфальное: советский человек впервые в космосе. Ура! – и прочие славословия. Второе – о неполадках в механизме корабля-спутника и его экстренном приземлении. Там же – обращение к правительствам других стран с просьбой оказать содействие в поисках и спасении космонавта. Третье сообщение – скорбное: героически погиб при исполнении...
Все три варианта были отправлены на радио, телевидение и в ТАСС. 12 апреля 1961 года, в день запуска космического корабля, надлежало вскрыть тот конверт, на который укажут из Кремля. Оставшиеся бумаги подлежали немедленному уничтожению.
После команды «На старт!» Гагарин с улыбкой произнес фразу, ставшую знаменитой: «Поехали!» И корабль «Восток» с ревом взмыл в небо. Знал ли космонавт, что не вся система отлажена? Бог весть. Но, конечно же, понимал, что сильно рискует.
Долго вдаваться в технические подробности нет резона, однако...
Сразу после старта прервалась связь с «Востоком».
По свидетельству Владимира Ярополова, участвовавшего в подготовке космического корабля и находившегося в Центре управления полетом, «у Королева было шоковое состояние, у него начали дергаться мускулы на лице, голос срывался, он страшно переживал из-за отсутствия связи: с Гагариным за эти несколько минут могло произойти все, что угодно.
Потом связь восстановилась, Юрий Алексеевич передал, что его корабль вышел на орбиту».
Космические стратеги хотя и предусматривали многое, но толком не представляли, как «там» поведет себя человек. А потому даже допускали, что от волнения и наплыва невероятных впечатлений он может... сойти с ума. Если бы космонавт повел себя неадекватно, начал нести всякую чушь, его связь с землей автоматически блокировалась. И – дальнейшие действия становились бы невозможными.
Мог ли в этом случае такой космонавт вернуться на землю? Вопрос можно поставить иначе: нужен ли был душевнобольной космонавт, завершивший полет? Ведь его надо было являть советскому народу, всей планете. И относительный космический успех мог обернуться всемирным скандалом...
Гагарин пробыл в космосе 108 минут, выполнив один оборот вокруг Земли. На орбите он провел простейшие эксперименты, их зафиксировал. Поел, попил. Свои ощущения и наблюдения записал на бортовой магнитофон. И приземлился – не без серьезных проблем.
Забавно, что Гагарин не дождался вертолета, который должен был его забрать с места посадки, а уехал на попутном грузовике. Экипаж вертолета Ми-4 натерпелся страха – летчики увидели приземлившийся аппарат, но рядом никого не было. Ситуацию прояснили местные жители – умчался, мол, тот парень, кого вы ищете.
27-летний старший лейтенант – впрочем, он тут же по приказу министра обороны маршала Родиона Малиновского стал майором –превратился в героя, в том числе Героя Советского Союза, любимца страны. Его приняли сразу – искренне, от души.
Гагарин располагал к себе и добродушием, и обаятельной улыбкой. Конечно, он был смельчаком. Первым шагнул в неизвестность, пошел по непроторенному пути. А потом зашагал по красной ковровой дорожке к славе.
Сразу после приземления космонавт отправил депешу в Кремль: «Прошу доложить партии и правительству и лично Никите Сергеевичу Хрущеву, что приземление прошло нормально, чувствую себя хорошо, травм и ушибов не имею». Глава государства ответил. Вскоре они встретились, крепко обнялись. Было видно, что впечатлительный и сентиментальный Хрущев питает к Гагарину отцовские чувства.
Тем, кто не видел, как ликовала Москва в апреле шестьдесят первого, представить это невозможно. Кортеж, который пронесся из Внукова до Кремля, был осыпан цветами. Многих новорожденных мальчиков родители называли в честь Гагарина – Юрием. На всех углах только и говорили о космонавте, космосе и что мы утерли нос этим выскочкам американцам. Тогда вообще шло негласное соревнование во всем: науке, вооружении, спорте, – с Соединенными Штатами. Хрущев обещал «догнать и перегнать американцев «по производству мяса и молока на душу населения». И уже готовил главный сюрприз – коммунизм, который грядет через двадцать лет...
Даже в полете Гагарина Хрущев усмотрел «новое торжество ленинских идей, подтверждение правильности марксистско-ленинского учения». И – «новый взлет нашей страны в ее поступательном движении вперед, к коммунизму».
Первая пресс-конференция покорителя Вселенной началась с вопроса, не выходец ли он из знаменитого рода князей Гагариных. От такого родства Юрий Алексеевич с улыбкой отказался. Потом Александр Твардовский отразил это в стихах: «Нет, не родня российской громкой знати / При княжеской фамилии своей, / Родился ты в простой крестьянской хате / И, может, не слыхал про тех князей. / Фамилия – ни в честь она, ни в почесть, / И при любой обычная судьба. / Подрос в семье, отбегал хлеботочец, / А там и время на свои хлеба...»
На Красной площади состоялся митинг. Было море знамен, транспарантов и царило всеобщее ликование. Говорил Гагарин, выступал Хрущев. Он говорил не только о космосе, но и вспоминал историю, замечательный путь, который прошла Страна Советов, прежде чем приступить к покорению Вселенной. Люди, имевшие к этому отношение, были осыпаны почестями и наградами. Среди них был, разумеется, и первый секретарь – в июне 1961 года Хрущеву вручили Золотую Звезду Героя Социалистического Труда – уже третью.
...Удача одного – неудача другого. Иногда серьезная, порой – относительная. Герман Титов, хоть в этом никогда публично и не признавался, затаил обиду. Впрочем, космонавт № 2 получил свою, и немалую, долю славы. А вот Григорию Нелюбову не досталось ничего, кроме разочарования. Случился конфликт с военным патрулем. Историю быстро замяли, но с условием, что Нелюбов извинится перед начальником патруля. Однако летчик, известный гордец, отказался. Тогда зловредная бумага полетела наверх, к начальству.
Однако еще оставался шанс исправить положение. С тем же условием – склонить голову, повиниться. Но Нелюбов снова отказался. И его карьера космонавта свалилась в пике. Он был направлен в строевой полк на Дальний Восток. А вскоре оборвалась и жизнь – в июне 1966 года несостоявшийся космонавт попал под колеса поезда. Случайно или бросился на рельсы сам – неизвестно. Капитану Нелюбову было всего 32 года...
На его надгробном памятнике на берегу Тихого океана в приморском поселке Кремово – фрагмент из стихотворения поэтессы Екатерины Зеленской:
Так сложилась судьба, так решили:
Без него за пределы земли,
Утопая в заоблачной шири,
С Байконура ушли корабли...
Через месяц после полета Гагарин отправился в свое первое зарубежное турне с «Миссией мира».
Он посетил Чехословакию, Финляндию, Англию, Болгарию и Египет. Потом его путь лежал в Польшу, на Кубу, в Бразилию, Канаду, Исландию, Венгрию, Индию, Цейлон (ныне Шри-Ланка), Афганистан. Это было лишь начало большого кругосветного путешествия. Повсюду Гагарина встречали с величайшим почетом. Его чествовали, награждали, приблизиться к нему, заглянуть в глаза почиталось за счастье. От рукопожатий болели руки, от поцелуев пылало лицо.
За обедом у Елизаветы Второй Гагарин растерялся: не знал, как пользоваться хитрыми столовыми приборами, стал накладывать салат столовой ложкой. И, пряча конфуз, сказал: «Давайте есть по-русски». На что последовал ответ королевы: «Господа, давайте будем есть по-гагарински». И тоже зачерпнула салат столовой ложкой, а когда допили чай, вслед за Гагариным выловила ломтик лимона из чашки и съела...
В 1966 году Гагарин возглавил отряд космонавтов. Но он хотел летать. В июне того же года приступил к тренировкам по программе «Союз» и был назначен дублером Владимира Комарова. В день старта 23 апреля 1967 года Гагарин потребовал, чтобы его тоже облачили в скафандр. Он с тоской смотрел, как тает в облаках корабль Комарова.
Увы, тот полет закончился трагедией. Смерть словно постучалась в окно Гагарину. Ведь на «Союзе» мог полететь он. Во всяком случае, главный конструктор обсуждал с ним этот вопрос. Но Королева не стало, и вместо Гагарина в космос отправился Комаров. На свою беду...
В последние годы Гагарин стал мрачным, замкнутым, ходил с поднятым воротником, чтобы оставаться неузнанным. Избегал любопытных взглядов, сторонился журналистов, которые спрашивали об одном и том же. Устал, ощущал тревогу? Или чувствовал надвигавшуюся беду?
Так и неясно, почему погиб Гагарин, выполняя тренировочный полет на самолете МиГ-15УТИ с полковником Владимиром Серегиным 27 марта 1968 года. Отчет об авиакатастрофе составил 29 томов и был засекречен.
Потом стали всплывать детали, варьироваться версии. Плодились многочисленные слухи и домыслы. Чтобы обелить одних, а других, наоборот, обвинить?
Старая сенсация до сих пор обновляется, меняет облик. Лишь портрет первого космонавта Юрия Гагарина остается неизменным: доброе, открытое лицо, лучистые глаза...
«Если бы он не погиб, он совершил бы нечто еще более выдающееся, и не обязательно в области космонавтики, – сказал в одном из интервью автор книги о Гагарине в серии ЖЗЛ Лев Данилкин. – Все к этому шло. Потеря Гагарина вдвойне трагична, потому что при всем, что он совершил, – это несостоявшаяся ключевая фигура российской истории. Доживи он до 1985 года, например, когда история надломилась, мы бы, может, прошли эту развилку совсем по-другому...
Он был хорошим дипломатом. И сама жизнь наверняка его бы вытолкнула из узкой космической специализации в политику. Я много с кем говорил на эту тему, и довольно часто люди, его знавшие, свидетельствуют: он мог бы стать тем, кем стал в 1985 году Горбачев...»
Представим? Вообразим?
Валерий Бурт
