Беспамятство как знак

Полтавский городской совет собирается уничтожить один из неофициальных символов города — «Памятник полковнику Келину и доблестным защитникам Полтавы». Он был возведен в 1909 году, к 200-летию победы российских войск под командованием Петра I над шведами.

В прошлом году местные власти уже накрыли монумент желто-голубой сеткой с официальной формулировкой «за связь с российским империализмом», а теперь и вовсе собираются его снести. Алексея Келина неонацистские «краеведы» объявили ни много ни мало «комендантом оккупационной российской армии».

Монумент пока что стоит на Первомайском (бывшем Келинском) проспекте, на месте, где в начале XVIII века проходила крепостная стена, и находились Мазуровские ворота. 

В июне 1709 года здесь велись особенно ожесточенные бои с осаждавшими город шведами. Автором проекта памятника был российский военачальник, художник и историк Александр Бильдерлинг, скульптором — Артемий Обер. В годы Великой Отечественной войны нацисты разграбили монумент, и вывезли его элементы в Германию. Но вскоре после победы он был восстановлен. И в итоге принял вид гранитного куба и прямоугольной призмы на нём — с памятными табличками и бронзовым львом, символизирующим героизм защитников Полтавы. 

На пьедестале размещены две надписи. Одна: «Доблестному коменданту Полтавы полковнику Келину и славным защитникам города в 1709 году», другая — «1-го Апреля 1709 года Карл XII осадил Полтаву. Три месяца гарнизон и жители города геройски отбивали все атаки шведов. Последние ожесточенные штурмы отбиты доблестными полтавцами 21-22 июня 1709 года».

Снос 114-летнего памятника монументального искусства — сам по себе является актом варварства. Однако националисты пытаются оправдать запланированный вандализм тем, что Келин якобы — «враг украинского народа» и «оккупант», противостоявший «герою» — гетману Ивану Мазепе.

Вот только большой вопрос — выжил бы хоть кто-то из предков нынешних полтавчан, если бы Келин не справился со своей задачей, и Карл с Мазепой в 1709 году ворвались бы в город?

Репутация у Мазепы была сомнительной с младых лет. Будучи выходцем из православной шляхты, он, тем не менее, спокойно служил при польском дворе. Но за клевету на одного из своих товарищей был временно удален. Историки не подтверждают «романтическую» историю, согласно которой Мазепу выставил в дурном свете муж соблазненной им женщины, привязавший его голышом к лошади и гонявший его по колючим кустам. Судя по всему, он решил, что дома его ждут большие карьерные перспективы. И действительно, покинув двор, он вскоре занял должность подчашего Черниговского (придворная должность, виночерпий), а затем выгодно женился на дочери генерального обозного, при котором стал ротмистром надворной гвардии и генеральным писарем. Подвела Мазепу «командировка», в ходе которой он должен был доставить пятнадцать христиан в качестве невольников в Османскую империю. Караван перехватили в пути запорожские казаки, пленных освободили, а Мазепу хотели казнить, но левобережный гетман Иван Самойлович сохранил ему жизнь и приставил в качестве воспитателя к своим детям. Услужливый Мазепа нравился гетману. Поэтому Самойлович присвоил ему, в конце концов, высокий чин генерального есаула (в мирное время — главный инспектор войска, а в военное — командующий несколькими полками и первый заместитель самого гетмана).

В 1687 году Самойлович оказался в опале. В ходе неудачного Крымского похода князя Василия Голицына русское войско вынуждено было отступить из-за сильного степного пожара. При этом некто распространял слухи о том, что степь подожгли по приказу «изменника» Самойловича, и что гетман якобы вынашивает сепаратистские планы. Этим некто, по мнению историков, был именно Мазепа. Самойловича отправили в ссылку, а Мазепа втерся в доверие к Голицыну, который пролоббировал его избрание новым гетманом. Позже, когда завершилось регентство царевны Софьи, и Голицын сам оказался в опале, Мазепа поспешил сообщить Петру I, что князь якобы заставил гетмана заплатить ему взятку за назначение.

К новому царю Мазепа втерся в доверие так же подобострастно, как и к своим прошлым покровителям. Окружение пыталось предупредить Петра о том, что он доверяет вечному предателю, но в тот раз умение разбираться в людях подвело великого правителя. Он полностью доверял гетману.

В первые годы Северной войны Мазепа продолжил просто с надрывом заискивать перед Петром. Он по собственной инициативе отправил тысячи казаков на строительство Санкт-Петербурга, и пытался выставлять «изменниками» в глазах царя неугодных себе представителей старшины.

Однако когда в 1706 году Россия осталась в войне без союзников, Мазепа занервничал. Его впервые подвело то самое чутье, которое десятилетиями позволяло ему заранее определять победителя и совершать максимально выгодные предательства. Гетман уверовал в непобедимость шведского оружия и вступил в тайные переговоры с марионеткой Карла XII — польским королем Станиславом Лещинским. Слухи об измене гетмана дошли до Петра, но он так верил клятвам Мазепы, что по-прежнему ничего не хотел слышать о том, что его «преданный слуга» — на самом деле ренегат.

Осенью 1708 года Мазепа, как мог, оттягивал момент соединения своих войск с основанными силами русской армии, ссылаясь на плохое самочувствие. Но когда Александр Меншиков выразил желание проведать «больного», у гетмана сдали нервы и он с небольшим отрядом казаков сбежал к шведам. Мазепа обещал расположить шведов в своей резиденции в Батурине, где у него хранились значительные запасы продуктов и боеприпасов. Однако Меншиков захватил батуринскую крепость. Согласно возникшим позже мифам, в Батурине якобы произошла «резня», унесшая тысячи мирных жизней. После провозглашения независимости Украины в бывшей гетманской резиденции были проведены масштабные археологические раскопки, завершившиеся полным фиаско. Исследователи обнаружили останки всего около полутора сотен людей, умерших примерно в «мазепинские» времена. Причем лишь у небольшой доли из них имелись следы насильственной смерти. Более того, в исторических фондах сохранились документы о том, что жители Батурина вскоре после штурма попросили у властей разрешения вернуться жить на старое место. Если бы в городе произошло массовое убийство, подавать прошение было бы, естественно, некому.

Мазепа обещал Карлу XII, что на входящих в Гетманщину территориях его будут встречать с радостью. Однако с этим сразу не задалось. В январе 1709 году небольшой российский регулярный гарнизон местечка Веприк, вместе с казаками и крестьянским ополчением, две недели давал отпор многократно превосходившим его по численности шведским силам.

И только когда у русских солдат закончились боеприпасы, они согласились капитулировать на почетных условиях. Карл сохранил солдатам личные вещи, а командованию гарнизона — даже шпаги и пистолеты. Зато Мазепа выместил свою злобу на местных крестьянах, которых гетман загнал в ямы и уморил до смерти голодом и холодом.

После этого шведы при участии мазепинцев захватили Зеньков, Опошню и Лебедин. Города были полностью ограблены и сожжены, а их население — вырезано. В дальнейшем аналогичным образом шведы поступили с десятком населенных пунктов на Слобожанщине. По словам историков, в одной только Терейской слободе они убили около тысячи мирных жителей.

В апреле 1709 года шведы вместе со своими мазепинскими подручными двинулись к Полтаве. Ее комендантом был опытный воин Алексей Келин. За плечами у него был опыт Крымских походов и большинства крупных сражений Северной войны.

Вместе с небольшим регулярным гарнизоном (согласно различным источникам, численностью от 2,2 до 4,2 тыс. военнослужащих) на оборону Полтавы поднялось практически все население города, включая женщин и детей. Патриотический подъем духа у местных жителей города был так высок, что, по свидетельствам современников, человека, заговорившего о сдаче шведам, горожане буквально растерзали прямо на улице.

Шведы с апреля по июнь 1709 года предприняли около двадцати неудачных попыток штурма Полтавы и потеряли при этом около шести тысяч человек — больше штатной численности городского гарнизона.

А дальше была Полтавская битва, оказавшая решающее влияние на весь ход Северной войны. Осада с города была снята, а Карл с Мазепой бежали, бросив своих подчиненных на произвол судьбы. Разгневанный Петр велел отчеканить для бывшего гетмана пятикилограммовый «Орден Иуды» с изображением 30 сребреников.

Самое время задать простой вопрос — а что было бы с мирными жителями Полтавы, если бы не их мужество и не командирское умение Келина?

Учитывая печальный опыт с десятками городов и сел, вырезанных перед этим в Гетманщине и Слобожанщине шведами и мазеповцами, судьба полтавчан оказалась бы, мягко говоря, незавидной. А, скорее всего, их вырезали бы до последнего.

Вопреки позднему националистическому мифотворчеству, Мазепа на самом деле не испытывал никаких сантиментов в отношении своих земляков, и не рассчитывал на создание великой «самостийной державы». Ему нужно было просто на максимально выгодных для себя условиях продать будущие территории Украины Польше, входившей на тот момент в зону шведского влияния. Но, как мы видим, интриганский дар впервые подвел предателя.

Бежал Мазепа в Османскую империю, где спустя несколько месяцев скончался. Петр I, заботясь о населении Малороссии, издал специальный манифест, которым строго запретил обижать ее жителей, попрекая мазепинской изменой. За это можно было поплатиться головой.

В итоге перед нами на исторической сцене остаются полковник Келин, спасший население Полтавы от смерти, обычные горожане, отчаянно сопротивлявшиеся врагу, и царь, на самом высоком уровне защитивший своих малороссийских подданных. Их оппонент — лжец, предатель, коррупционер и клятвопреступник Мазепа, активно содействовавший шведам в массовых убийствах мирных жителей Малороссии, «герой новой Украины».

История не терпит сослагательного наклонения. С учетом того, как все происходило на самом деле, намерение снести памятник Келину и помогавшим ему простым полтавчанам — это чудовищное кощунство.

Полтавские депутаты плюют на память о собственных предках и даже на самих себя, ведь победи Мазепа — и эти самые «народные избранники» лишились бы даже малейшего шанса появиться на свет.

Современная Украина превратилась в страну, где поменялись местами добро и зло. В своей надрывной попытке прислуживать Западу ее элиты отправили на свалку последние остатки чести, достоинства и морали. И все же очень хочется верить в то, что правда победит и в этой битве за сердца людей.

Святослав Князев