140 лет назад началась оборона русскими войсками крепости Баязет
140 лет назад началась героическая оборона турецкой крепости Баязет, в которой 1,5-тысячный русский гарнизон противостоял десятикратно превышающему его корпусу противника. В каких условиях сражались защитники цитадели и какое значение она имела для исхода войны, вспоминает кандидат исторических наук, специалист по Русско-турецкой войне 1877–1878 годов Ваагн Крбекян.
18 июня ровно 140 лет тому назад началось Баязетское сидение — одна из ярчайших страниц не только Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, но и во многовековой истории русской армии.
В эту войну Россия, традиционная защитница христианских народов Османской империи, выступая на защиту восставших балканских славян, уничтожаемых турецким деспотизмом (в одной только Болгарии было истреблено до 20 тыс. болгар), стремилась укрепить свое влияние на Балканах, пошатнувшееся по итогам Крымской войны.
Русско-турецкая война 1877–1878 годов, как и предшествовавшие, велась на двух театрах войны — Балканском и Малоазиатском. Первый широко известен русской общественности, в то время как о втором знают куда меньше. В этой связи обращение к событиям 140-летней давности является своеобразным восстановлением исторической памяти.
В самом начале войны, накануне перехода границы, русская армия была разделена на три отряда, из которых Эриванским отрядом, действовавшим на левом фланге, командовал генерал-лейтенант Арзас Артемьевич (Арташес Арутюнович) Тер-Гукасов (1819–1879).
Отряд состоял из 6602 штыков, 4014 сабель при 32 орудиях.
Задачи Эриванского отряда на начальном этапе были определены главнокомандующим русской армией, наместником царя на Кавказе великим князем Михаилом Николаевичем в обзоре Кавказско-Малоазиатского театра войны: «Эриванскому отряду... занять Баязет, стать на транзитный путь и, угрожая кочевьям курдов вплоть до оз. Ван, парализовать среди них враждебное движение и подчинить их своему авторитету». Общая же задача боевых действий в Азиатской Турции была определена им в рескрипте, направленном военному министру 10 ноября 1876 года: «Конечная цель наших военных действий со стороны Закавказья находится не в Азиатской Турции, а на Балканском полуострове.
Яков Сотников и Сергей Севастьянов (1-й Кавказский казачий полк). Кавалеры Георгиевского креста (за оборону Баязета)
Цель эта будет тем ближе достигнута, чем больше турецких сил мы привлечем против себя и чем больше займем пунктов и пространства в Азиатской Турции».
Как показала история Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, Кавказская армия справилась с поставленной задачей. Когда основные силы Тер-Гукасова вошли вглубь Азиатской Турции, в тылу, в Баязете, остался маленький гарнизон, которому предстояло вписать свое имя в историю Российских вооруженных сил.
Основные события развернулись 6 июня, когда город Баязет атаковал 20-тысячный корпус неприятеля. Многочисленная курдская конница ворвалась в город и вынудила гарнизон с боями пробиться к цитадели. Ф. Булгаков писал: «Видя невозможность устоять против вдесятеро сильнейшего неприятеля, гарнизон наш, имевший всего 5 штаб-офицеров, 126 унтер-офицеров и 1461 рядового (т.е. всего 1622 чел.), отстреливаясь, заперся в цитадели, и город остался на произвол судьбы» .
В ходе уличных столкновений погибли три офицера и 150 рядовых, без вести пропали более 400 милиционеров. Окруженные в некоторых домах милиционеры вели круговую оборону, но вскоре все погибли. Комендант гарнизона Баязета капитан Федор Эдуардович Штоквич (1828–1896), сменивший на этом посту погибшего подполковника Е.Я. Ковалевского, в своем рапорте от 8 июля 1877 года командиру Эриванского отряда писал о событиях, произошедших в городе в ночь на 7 июня:
Капитан Ф.Э. Штоквич (1828-1896)
«Ночью была поражающая картина, видя которую солдаты плакали: резали мужчин, женщин и детей и еще живыми кидали их в огонь;
весь город был объят пламенем, везде раздавались крики, рыдания и стоны; это продолжалось три ночи; первую ночь свирепствовали куртины (курды), но остальные две ночи свирепствовали вместе с куртинами и регулярные пехота и кавалерия, и куртинские женщины».
Очевидец Баязетского сидения Г. Шеренц, чудом спасшийся в доме Исмаила-аги, в своих очерках вспоминает: «В 1877 году русская армия еще находилась в Алашкертской долине, отбивая наседающие войска курда Исмаила-паши, когда 3-го числа дошла весть, что разбойничьи шайки двух шейхов Обейдуллы и Джеллалэдина вместе с регулярными войсками Фаик-паши наступают на Баязет. На следующий день — 4 июня — отряд, состоящий из 1000 Карабахских удальцов — армян и татар, прибывший из Эривани под началом полковника Григора Мелик-Шахназаряна и Амбарцума Ахвердяна, дошел до Баязета».
Именно этот отряд 6 июня занял в нескольких домах круговую оборону, о которой свидетельствуют различные источники. Шеренц пишет, что многие из милиционеров в качестве военнопленных были отправлены в Ван, Багеш, Тигранакерт на потеху турецкой черни, а оставшиеся местные жители, которые не смогли найти своих близких в день нападения, укрылись вместе с гарнизоном в цитадели.
Что касается самого гарнизона Баязета, то он с самого начала решил до конца защищать цитадель и не сдаваться врагу. В приказе №3 от 6 июня 1877 года Ф.Э. Штоквич, обращаясь к защитникам крепости, говорил: «Всякая выдержанная стойко, с перенесением всяких трудов и лишений, осада прославляет наше Отечество, веру и оружие... Не забудьте и того, солдаты, что в 1828 году деды ваши защищали эту же самую крепость 12 дней, перенося геройски все труды и лишения; память о них не умерла и не умрет навеки».
А солдатам было действительно отчего падать духом: замок имел некоторое командование над нижним городом, но сам обстреливался со всех окрестных высот и большинства зданий старого города. Турки, воспользовавшись подобным расположением цитадели, с первых дней осады открыли по ней ураганный огонь из всех имевшихся в их распоряжении орудий. Комендант в своем рапорте великому князю от 4 июля 1877 года сообщал: «Все дни осады были похожи один на другой. Целый день с высот, окружающих крепость с трех сторон, сыпались пули, а с 8 июня ежедневно от 40 до 80 орудийных снарядов».
Заметим, что цитадель лишь условно могла быть признана таковой. Штоквичу даже пришлось дать распоряжение заложить ворота камнями, так как они из-за ветхости были пробиваемы не только снарядами, но и пулями.
Сильнее всего осажденные ощущали недостаток воды. Запасов, сделанных в гарнизоне, хватило лишь на пять-шесть дней. Причем первые два дня выдавалось по крышке воды, а последующие четыре дня по половине крышки в день на человека, больные же получали по две крышки.
Солдаты были вынуждены совершать ночные вылазки к ручейку, протекающему в 300 метрах от крепости.
И то небольшое количество воды, которое удавалось добыть после вылазок, каждый раз обходилось в 5–20 человек убитыми и ранеными. Вскоре эта вода приобрела трупный привкус: турки положили поперек ручья мертвые человеческие тела и туши павшего скота. Кроме воды, ощущался сильный недостаток продуктов питания, вызывавший общий упадок сил, доходивший, по свидетельствам историков, до того, что отдача ружья сбивала стрелявшего с ног.
Приказ коменданта №19 от 24 июня 1877 года: «По случаю неудавшейся вчерашнего числа вылазки за водой выдать больным по крышке воды, а остальным — по ложке». «Крепитесь друзья, — призывал командир, — крепитесь на будущие лишения; предстоят еще большие; при том не теряйте надежды на освобождение... Помните, что присяга, закон, долг, честь и слава нашего Отечества требуют от нас умереть на этом посту, что мы и сделаем, а не поддадимся на все ухищрения нашего противника, предлагающего нам ежедневно сдаться на самых выгодных условиях. Помните, друзья, что Бог нас видит, и ведем-то мы войну, защищая последователей Его, а потому Он нас не оставит».
Русские живыми не сдаются
За весь период 23-дневной осады защитники цитадели получили от противника восемь предложений о сдаче.
И чем дольше держались оборонявшиеся, тем почетнее становились эти предложения.
Последний ответ Штоквича был таким: «Если вы так сильно желаете взять крепость, берите нас силою. Русские живыми не сдаются. По первому же переговорщику прикажу стрелять!»
В приказе по гарнизону №3 от 6 июня 1877 года Штоквич, поясняя солдатам необходимость обороны крепости, отмечал: «По полученным прежде сведениям вся цель этой хищнической орды была взять крепость Баязет и двинуться грабить Эриванскую губернию, которая осталась почти без войск».
Таким образом, обороняя цитадель, ее защитники, среди которых были добровольцы Елизаветпольского конно-иррегулярного полка под командованием поручика Басина и прапорщика Багдасарова, а также воины Эриванского конно-иррегулярного полка под командованием полковника Исмаил-хана Нахичеванского, одновременно обороняли и внутренние пределы своего Отечества.
Б.М. Колюбакин писал: «Держась в цитадели, 1500-й гарнизон придерживал весь Ванский корпус, который в противном случае, захватывая весь тыл Эриванского отряда, вторгался в Эриванскую губернию, вызывал здесь панику, смятения и волнения среди мусульманского населения губернии, чем угрожал сообщениям и тылу главных сил корпуса».
28 июня подоспевшие войска Тер-Гукасова с ходу атаковали 13-тысячный неприятельский корпус при 13 орудиях, занявший недоступные вершины скал, окружающих Баязет, и после восьмичасовой перестрелки взяли штурмом неприятельскую позицию, овладев четырьмя орудиями, всем лагерем и большими военными запасами.
Великий князь Михаил Николаевич (1832-1909)
Осада была снята, защитники цитадели наконец обрели свободу.
Однако дальнейшее пребывание войск в городе становилось невозможным, и Тер-Гукасову пришлось их вывести. Великий князь Михаил Николаевич в оперативном донесении государю сообщал: «Отряд Тер-Гукасова, вступив... в Баязет, нашел этот город до такой степени разрушенным и зараженным грудами гниющих трупов — следов неистовств турок во время блокады нашего гарнизона, что дальнейшее пребывание в нем делалось невозможным, поэтому отряд этот временно стянут в Игдырь». В другом донесении, сообщая о потерях среди защитников цитадели, он писал: «Убито во время осады 2 штаб-офицера и 114 нижних чинов, ранено 7 обер-офицеров и 359 нижних чинов, остальные дошли до крайней степени изнурения, требующего продолжительных гигиенических мер».
За освобождение Баязета Тер-Гукасов получил орден Святого Георгия III степени, а за весь переход — орден «Белого орла» с мечами. 5 июля 1877 года в городе Игдире состоялся высочайший смотр войск Эриванского отряда. Великий князь скомандовал «На караул!» и отсалютовал Арзасу Артемьевичу, после чего обнял генерала и наградил его орденом Святого Георгия III степени, а Баязетский гарнизон прошел маршем победителей перед выстроенными войсками.
В эту войну великий князь салютовал войскам дважды. Во второй раз это произошло после взятия крепости Карс, когда Михаил Николаевич приветствовал командующего корпусом генерала от кавалерии генерал-адъютанта Михаила Тариэловича Лорис-Меликова.
После войны в 1878 году все участники Баязетского сидения были награждены серебряной медалью «В память Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.», которой кроме них награждались только участники обороны Шипкинского перевала и с 1881 года — участники осады Карса. Кроме того, подразделениям, участвовавшим в обороне цитадели, были пожалованы коллективные знаки отличия в виде надписи: «За геройскую защиту Баязета съ 6-го по 28-е iюня 1877 года».
Среди защитников Баязета были и те, кто получили индивидуальные награды. В июле 1877 года майору Штоквичу и полковнику Исмаил-хану Нахичеванскому «за отличное мужество, храбрость и распорядительность, оказанные ими во время блокады кр. Баязета» по ходатайству главнокомандующего Михаила Николаевича Александром II (без утверждения Георгиевской думы) были пожалованы ордена Святого Георгия IV степени.
Орденом Святого Георгия IV степени был награжден и поручик Томашевский. Кроме того, Михаил Николаевич наградил Штоквича золотой драгунской саблей с надписью «За храбрость». Войсковой старшина Кванин был награжден орденами Святого Владимира IV степени с мечами и бантом и Святого Станислава II степени с мечами.
Герцог Д. Аргайльский, видный представитель геополитического соперника России — Великобритании, в своем выступлении в английском парламенте сказал о той войне: «Если ныне перед населением турецких провинций забрезжила свобода, так это лишь благодаря тем настроениям в России, которые, называйте их сентиментальными, гуманистическими, нелогичными или как хотите, явились одной из могущественных сил в истории».
