Второй раз уничтожить Хатынь хотела Фурцева
В советское время официально утверждалось, что массовое убийство жителей белорусской деревни на совести немецких солдат. На любое упоминание об участии в преступлении украинских карателей было наложено табу. Особенно усердно выгораживал «своих» первый секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий. И нашел понимание и поддержку у руководства белорусской республиканской парторганизации.
Главным исполнителем карательной операции в Хатыни был 118-й полицейский батальон в составе 200 украинцев и 100 немцев. К бывшим солдатам и офицерам РККА, перешедшим на службу к гитлеровцам после «киевского котла», добавились предатели Родины из западенцев. Украинские полицаи называли себя борцами за незалежность и заявляли, что благодаря Германии это станет возможным. Батальоном командовал экс-майор польской армии Константин Смовский, начштаба у него был бывший старший лейтенант РККА Григорий Васюра. До Хатыни 118-й отметился кровавыми злодеяниями на Украине, а затем и в Белоруссии.
" Полицай Катрюк пригрелся в Канаде, тамошние власти категорически отказывались передавать его в руки советского правосудия "
21 марта в Хатыни ночевали партизаны отряда «Мститель». На следующий день они выдвинулись на шесть километров к западу, решив атаковать полицаев на перекрестке Плещеницы – Логойск – Козыри – Хатынь. Пуля народных мстителей настигла командира самой боеспособной роты батальона Ганса Вельке. Убитый гауптман был спортивным символом Третьего рейха – на Олимпийских играх 1936 года в Берлине завоевал с новым мировым рекордом золотую медаль в толкании ядра.
Из показаний полицая Степана Сахно: «Утром получили приказ выехать в сторону Логойска и устранить повреждение на телефонной линии. Командир первой роты Вельке вместе с ординарцем и двумя полицейскими ехал в легковой машине, мы – на двух грузовиках. Когда подъезжали к Большой Губе, из леса неожиданно ударили из пулеметов и автоматов по оторвавшейся от нас легковушке. Мы бросились в кювет, залегли и открыли ответный огонь. Перестрелка продолжалась всего несколько минут, партизаны, видимо, сразу отошли. Легковушка была изрешечена пулями, Вельке и двое полицейских убиты, несколько ранены.
Мы быстро наладили связь, доложили о случившемся начальству в Плещеницах, потом позвонили в Логойск, где дислоцировался эсэсовский батальон Дирлевангера. Получили приказ задержать лесорубов, которые работали неподалеку: возникло якобы подозрение об их связях с партизанами. Лакуста со своим отделением погнал их в Плещеницы. Когда на дороге показались машины – это к нам спешили основные силы батальона, люди бросились врассыпную. Им, конечно, не дали уйти: более 20 человек были убиты, многие ранены. Вместе с эсэсовцами прочесали лес, нашли место партизанской засады. Там валялось около сотни гильз. Затем цепью двинулись на восток, к Хатыни».
118-й батальон получил приказ уничтожить Хатынь вместе с ее жителями. Карательной акцией руководил Васюра. Но сценарий казни придумал «куратор» батальона штурмбанфюрер СС Эрих Кернер. По его приказу селян согнали в сарай, который обложили соломой и подожгли. Того, кто вырывался из пламени, добивали пулеметным огнем. Из 149 сожженных жителей Хатыни большую часть составляли дети, их было 76, самый маленький – семинедельный Толя Яскевич. Не свершись чудо, трагедия унесла бы еще шесть жизней. На сайте Государственного мемориального комплекса «Хатынь» читаем: «Ни один взрослый не смог остаться незамеченным. Только троим детям – Володе Яскевичу, его сестре Соне и Саше Желобковичу – удалось скрыться от гитлеровцев. Лишь двое детей из находившихся в сарае остались живы – семилетний Виктор Желобкович и двенадцатилетний Антон Барановский. Когда в горящей одежде, охваченные ужасом люди выбегали из горящего сарая, вместе с другими жителями деревни выбежала Анна Желобкович. Она крепко держала за руку семилетнего сына Витю. Смертельно раненая женщина, падая, прикрыла сына собой. Раненый в руку ребенок пролежал под трупом матери до ухода фашистов из деревни. Антон Барановский был ранен в ногу разрывной пулей. Гитлеровцы приняли его за мертвого. Обгоревших, израненных детей подобрали и выходили жители соседних деревень.
После войны дети воспитывались в детском доме в Плещеницах. Единственный взрослый свидетель хатынской трагедии, 56-летний деревенский кузнец Иосиф Каминский, обгоревший и израненный, пришел в сознание поздно ночью, когда карателей уже не было в деревне».
После войны многие палачи были преданы советскому суду и расстреляны. Полицай Васюра долгие годы считался почетным курсантом одного из советских военных училищ, работал заместителем директора совхоза. Потребовалась кропотливая работа советских чекистов, чтобы разоблачить оборотня. К сожалению, некоторым изуверам удалось избежать расплаты. Владимир Катрюк пригрелся в Канаде, тамошние власти категорически отказывались передавать его в руки советского правосудия.
52 года назад Бюро ЦК КП Белоруссии приняло решение увековечить память о хатынской трагедии. Общая концепция мемориала виделась такой: показать и невосполнимые утраты, и бессмертный подвиг наших соотечественников. Комплекс создавали архитекторы Юрий Градов, Валентин Занкович, Леонид Левин, скульптор Сергей Селиханов. «Работа над проектом захватила нас, – вспоминал Левин, – мы придумали венцы срубов на месте бывших домов, обелиски в виде печных труб, но чего-то не хватало. Заросшее травой поле, свидетель трагедии, хранило мертвое молчание. И вдруг в этой щемящей душу тишине неожиданно запел жаворонок. Звук, должен быть звук! Так родилась идея колоколов Хатыни».
Все, что было необходимо для строительства, без промедления доставлялось из любых уголков страны. 5 июля 1969 года по телевидению транслировалось торжественное открытие государственного мемориального комплекса «Хатынь».
Удивительно, но в Москве не все оценили белорусский памятник. Директор комплекса «Хатынь» Артур Зельский в книге «Хатынь. Трагедия белорусских деревень» приводит следующий факт: «Архитектор Леонид Левин вспоминал: когда мемориал был возведен... поехали в Москву, чтобы показать материалы, документы, фотографии тогдашнему министру культуры СССР Екатерине Фурцевой. Чиновница пришла в ярость. Ей очень не понравился памятник, установленный в Хатыни: изможденный старик с телом погибшего сына на руках, прообразом которого стал Иосиф Каминский. Она отдала приказ сровнять все с землей. Нашлись всего два человека, которые смогли сказать нет: Петр Машеров и Петр Демичев».
За прошедшие полвека мемориал посетили миллионы. Артур Зельский считает, что наступило время взглянуть на мемориальный объект такого уровня, как «Хатынь», еще шире и масштабнее. «Надо открывать очередные страницы нашего общего прошлого. Именно на это нацелена работа специалистов мемориала».
Автор: Михаил Стрелец
