Уже на следующий день после нападения японского авианосного соединения на Пёрл-Харбор Рузвельт высказал советскому правительству пожелание об участии СССР в войне против Японии.
Президент принял нового советского посла в США М. М. Литвинова 8 декабря 1941 года. В сложившейся чрезвычайной обстановке были отменены формальности при вручении верительной грамоты. Главной целью беседы со стороны американца было выяснение возможности использовать территорию Советского Союза для нанесения бомбовых ударов по японской метрополии, что означало бы автоматическое присоединение СССР к войне против Японии и являлось нарушением советско-японского Пакта о нейтралитете.
Позиция И. В. Сталина в отношении высказанных Рузвельтом пожеланий была сформулирована в телеграмме наркома иностранных дел В. М. Молотова послу Литвинову от 10 декабря 1941 года. В ней поручалось передать Рузвельту следующее: «Мы не считаем возможным объявить в данный момент состояние войны с Японией, и вынуждены держаться нейтралитета, пока Япония будет соблюдать советско-японский пакт о нейтралитете.
Мотивы:
Первое. Советско-японский пакт обязывает нас к нейтралитету, и мы не имеем пока основания не выполнять своё обязательство по этому пакту. Мы не считаем возможным взять на себя инициативу нарушения пакта, ибо мы сами всегда осуждали правительства, нарушающие договоры.
Второе. В настоящий момент, когда мы ведём тяжёлую войну с Германией и почти все наши силы сосредоточены против Германии, включая сюда половину войск с Дальнего Востока, мы считали бы неразумным и опасным для СССР объявить теперь состояние войны с Японией и вести войну на два фронта. Советский народ и советское общественное мнение не поняли бы и не одобрили бы политики объявления войны Японии в настоящий момент, когда враг ещё не изгнан с территории СССР, а народное хозяйство СССР переживает максимальное напряжение…
Наша общественность вполне сознаёт, что объявление состояния войны с Японией со стороны СССР ослабило бы сопротивление СССР гитлеровским войскам и пошло бы на пользу гитлеровской Германии. Мы думаем, что главным нашим врагом является всё же гитлеровская Германия. Ослабление сопротивления СССР германской агрессии привело бы к усилению держав оси в ущерб СССР и всем нашим союзникам».
Анализируя содержание послания Сталина Рузвельту, можно прийти к выводу, что советский лидер хорошо понимал важность помощи СССР Соединённым Штатам в войне с Японией, но убедительно разъяснил нецелесообразность вступления СССР в войну «в настоящий момент». Тем самым он давал понять, что такая помощь может стать возможной в случае успешного развития обстановки на советско-германском фронте. При этом следует иметь в виду, что ответ Сталина Рузвельту был дан 10 декабря, то есть спустя лишь четыре дня после начала контрнаступления под Москвой, окончательные результаты и последствия которого ещё были не ясны.
Получив послание Сталина, Рузвельт 11 декабря во время встречи с советским послом заявил, что он об этом решении сожалеет, но на месте Советского Союза поступил бы так же. Однако попытки западных союзников добиться помощи СССР в войне с Японией не прекращались.
С 15 декабря 1941 г. по просьбе премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля в Москве в течение недели находился с визитом британский министр иностранных дел Энтони Иден. За это время глава МИД Великобритании имел несколько встреч с И. В. Сталиным и В. М. Молотовым, в ходе которых состоялся обмен мнениями по проблемам совместного участия в войне против гитлеровской Германии.
Главным на переговорах был обмен мнениями о подписании между Москвой и Лондоном соглашения о союзе в войне и послевоенном сотрудничестве. Советское руководство рассчитывало также обсудить сделанное им ранее предложение о посылке английских частей на советско-германский фронт для совместных действий с Красной армией против немецко-фашистских войск.
Среди обсуждавшихся проблем сотрудничества по инициативе британской стороны был поставлен вопрос о возможности участия Советского Союза в вооруженной борьбе против милитаристской Японии.
К этому времени успех советского контрнаступления под Москвой уже определился. 16 декабря Рузвельт направил Сталину телеграмму, в которой сообщал о «всеобщем подлинном энтузиазме в Соединённых Штатах по поводу успехов Ваших армий в защите Вашей великой нации». В своём ответе Сталин писал: «Разрешите поблагодарить Вас за выраженные Вами чувства по поводу успехов Советской Армии. Желаю Вам успеха в борьбе против агрессии на Тихом океане».
Успешные действия советских войск под Москвой, безусловно, отразились на ходе переговоров Сталина с Иденом, в том числе по вопросу войны с Японией.
Из записи беседы И. В. Сталина с Э. Иденом 17 декабря (24 часа 00 минут):
«…Затем тов. Сталин коснулся положения на Дальнем Востоке, высказав при этом мнение, что Япония, конечно, может иметь там некоторые первоначальные успехи, но что, в конечном счёте, через несколько месяцев Япония должна потерпеть крах.
Иден ответил, что слова Сталина сильно поднимают его дух, ибо он привык с большим уважением относиться к его суждениям. Тов. Сталин тогда спросил Идена: если его ожидания в отношении Японии действительно оправдаются, и если наши войска успешно будут оттеснять немцев на западе, не думает ли Иден, что создадутся условия для открытия второго фронта в Европе, например, на Балканах?
Иден ответил, что он готов обсуждать данный вопрос… Затем Иден спросил тов. Сталина, действительно ли он думает, что Япония может крахнуть, скажем, в течение ближайших шести месяцев?
Тов. Сталин ответил, что он действительно так думает, ибо силы японцев очень истощены, и они долго не могут держаться. Если вдобавок японцы вздумают нарушить нейтралитет и атаковать СССР, то конец Японии придёт ещё скорее.
Иден высказал сомнение в том, что японцы рискнут нас атаковать. Они были бы сумасшедшими, если бы это сделали.
Тов. Сталин, однако, вновь заявил, что такая возможность отнюдь не может считаться исключённой».
Из записи беседы И. В. Сталина с Э. Иденом 20 декабря (19 часов 00 минут):
«…Далее Иден поставил вопрос о Дальнем Востоке. Ввиду серьёзности создавшегося там положения он просил тов. Сталина сказать, может ли и когда Англия рассчитывать на известную помощь ей против Японии. Иден понимает, что такая помощь в настоящий момент для нас едва ли мыслима. Но как будет обстоять дело, например, весной?
Тов. Сталин ответил, что, если СССР объявил бы войну Японии, то ему пришлось бы вести настоящую, серьёзную войну на суше, на море и в воздухе. Это ведь не то, что декларация войны, которую Японии могла бы объявить Бельгия или Греция. Стало быть, советское правительство должно тщательно учитывать свои возможности и силы. В настоящий момент СССР ещё не готов для войны с Японией. Значительное количество наших дальневосточных войск в последнее время было переброшено на Западный фронт. Сейчас на Дальнем Востоке формируются новые силы, но потребуется ещё не меньше четырёх месяцев, прежде чем СССР будет надлежащим образом подготовлен в этих районах. Тов. Сталин полагает, что было бы гораздо лучше, если бы Япония напала на СССР. Это создало бы более благоприятную политическую и психологическую атмосферу в нашей стране. Война оборонного характера была бы более популярна и создала бы монолитное единство в рядах советского народа. Лучшей иллюстрацией тому является война СССР против гитлеровской агрессии. Тов. Сталин полагает, что нападение Японии на СССР возможно и даже вероятно, если немцы начнут терпеть поражения на фронте. Тогда Гитлер пустит в ход все средства нажима для того, чтобы вовлечь Японию в войну с СССР.
Иден высказал опасения, что японцы в Восточной Азии смогут применить чисто гитлеровскую тактику - бить врагов поодиночке: сначала покончить с Англией, а потом напасть на Советский Союз.
Тов. Сталин возразил, что Англия не одна воюет против Японии. Вместе с ней воюют Китай, Голландская Индия и США…
Тов. Сталин спросил, что думает Иден о позиции Китая? Собирается ли он действительно воевать?
Иден ответил, что китайское правительство заявляет о своей готовности воевать.
Тов. Сталин, однако, возразил, что китайское правительство (Чан Кайши – А.К.) сейчас фактически ничего не делает. Затем он прибавил, что был бы готов возобновить разговоры с Англией на тему о дальневосточной ситуации весной. Возможно, конечно, что японцы атакуют СССР раньше, когда позиция сама собой прояснится.
Иден поблагодарил тов. Сталина за его готовность вернуться к дальневосточному вопросу через несколько месяцев…»
Как следует из содержания бесед с Иденом, Сталин уже менее категорично, чем в ответе Рузвельту, отвергал возможность подключения СССР к борьбе с Японией. Возможно, это было сделано под влиянием успеха советского контрнаступления под Москвой, которое к 20 декабря уже дало реальные результаты.
Видный советский и российский военный историк О. А. Ржешевский в своей монографии «Война и дипломатия. Документы, комментарии 1941-1942 гг.» отмечал: «Заявление Сталина о готовности через несколько месяцев вернуться к обсуждению вопроса о вступлении СССР в войну с Японией может указывать на завышенные расчёты советского руководства, связанные с успехом развернувшегося контрнаступления Красной Армии в битве под Москвой».
Однако нельзя исключать и то, что при этом преследовались весьма важные стратегические цели. Сразу после начала агрессии Германии против Советского Союза советское руководство заявило о желательности «всемерного усиления действий английской авиации против Германии… а также десантов на побережье Франции». После подписания 12 июля 1941 года советско-английского соглашения о совместных действиях в войне против Германии Сталин в послании Черчиллю поставил вопрос о втором фронте. Речь шла о том, чтобы «был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика)». Аналогичные просьбы поступали из Кремля и в последующий осенний период, когда гитлеровские войска рвались к Москве.
Нападение Японии на США и Великобританию заставило теперь уже Вашингтон и Лондон просить СССР об открытии второго фронта на Дальнем Востоке. Не исключено, что Сталин, обещая вернуться к вопросу о подключении к борьбе против Японии, имел в виду тем самым подтолкнуть правительства западных держав в качестве ответной меры открыть второй фронт против Германии в Европе. Не случайно, в беседе с Иденом Сталин фактически связал перспективу участия СССР в войне с Японией с «открытием второго фронта в Европе, например, на Балканах».
В конце декабря 1941 г. начались переговоры в Вашингтоне с участием глав правительств и начальников штабов США и Великобритании по вопросам ведения войны с державами «оси» (конференция «Аркадия»). На этой конференции было определено, что по сравнению с борьбой против Японии первоочередной задачей является разгром Германии. Как указывалось выше, об этом же говорил Сталин в своём послании Рузвельту от 10 декабря 1941 года. На конференции был утверждён план, согласно которому предусматривалось удержание на Дальневосточном театре военных действий только таких позиций, которые обеспечивали бы жизненные интересы США и Великобритании в период сосредоточения ими сил для разгрома Германии. При этом в Вашингтоне и Лондоне в этот и последующие периоды исходили из того, что в будущем разгроме Японии примет участие и СССР.
Важнейшим событием, ознаменовавшим фактическое создание коалиции в борьбе против стран «оси» явилось подписание в Вашингтоне 1 января 1942 г. Декларации Объединённых Наций. Среди объединившихся для борьбы с агрессорами 26 государств ведущую роль играли СССР, США, Великобритания, Китай. Подписавшие декларацию обязались вести всеми силами войну против членов Тройственного пакта, оказывать друг другу помощь в ходе войны и не заключать сепаратного мира или перемирия с вражескими государствами. Хотя СССР в момент подписания Декларации не находился в состоянии войны с Японией, как показали последующие события, советские руководители разделяли определённые в этом документе цели борьбы со всеми агрессорами, в том числе дальневосточными.
Автор: АНАТОЛИЙ КОШКИН
Заглавное фото: Уинстон Черчилль и Энтони Иден, 28 января 1942 г.
