Сотрудники Института археологии рассматривают находки из кургана Толстая Могила. Пектораль в руках у руководителя раскопок Бориса Мозолевского.
Найденная в июне 1971 года в кургане в Днепропетровской области золотая скифская пектораль — главное археологическое сокровище Украины — по всем параметрам стала настоящим подарком судьбы. Ее нашли два археолога-внештатника, которым помогал не профильный институт, а директор крупного советского предприятия. И пектораль обнаружили тогда, когда успех всей экспедиции уже выглядел сомнительным.
Украине с этим украшением повезло еще и потому, что его нашли через несколько лет после того, как появилась возможность оставить находку в украинском музее,— случись эта история чуть раньше, и советское руководство приказало бы передать столь ценный экспонат в Москву или Ленинград. А так скифское украшение до сих пор входит в коллекцию киевского музея.
Все эти случайности породили массу полуанекдотических историй о раскопках кургана Толстая Могила неподалеку от города Орджоникидзе в Днепропетровской области, в ходе которых нашли пектораль. Некоторые из них до сих повторяют в украинских СМИ.
Самая распространенная из них — как руководитель экспедиции Борис Мозолевский вез пектораль в Киев на себе под толстой телогрейкой, чтобы скрыть находку от московских или ленинградских музеев. Ученый, по рассказам выдумщиков, якобы носился по тогдашним украинским моральным авторитетам, таким как писатель Олесь Гончар, чтобы те оставили пектораль себе на хранение.
Курган Толстая Могила еще в древние времена посетили грабители. Чтобы найти пектораль, нужно было полностью срыть курган. Находки лежали на глубине 8,5 м от поверхности степи
Об этих мифах Александр Загребельный, который принимал непосредственное участие в раскопках кургана с первых дней и до конца полевого сезона, вспоминает с улыбкой. И рассказывает настоящую историю пекторали.
Своего не отдадим
У каждого хорошего рассказа есть своя предыстория. Для скифской пекторали она началась в ноябре 1963 года. Тогда руководство УССР в лице Петра Шелеста, главного коммуниста республики, создало в Киеве Золотую кладовую. Шелест действовал обдуманно: кладовая позволяла оставлять в Украине драгоценные археологические находки, которые ранее приходилось часто перевозить в Москву или Ленинград.
Шелест был противоречивым руководителем. С одной стороны, начиная с 1965 года при нем постоянно арестовывали диссидентов — тогда свои первые сроки получили поэты Василь Стус, Иван Светличный и Вячеслав Черновол. Также Шелест был одним из инициаторов ввода советских войск в Чехословакию в 1968 году.
При этом тогдашний главный украинский коммунист ратовал за укрепление украинского языка в учебных заведениях и прессе. Он перечитывал несколько раз брошюру Ивана Дзюбы Интернационализм или русификация. А из‑за своей книги Украина наша советская Шелест попал в немилость Кремля. Там посчитали ее националистической и весь тираж изъяли из продажи.
Найти желанное
Демобилизовавшись из армии, Загребельный вряд ли думал о всех тонкостях подковерной политики Шелеста, когда весной 1971 года подавал документы на исторический факультет Киевского государственного университета.
До вступительных экзаменов оставалось еще несколько месяцев. Как‑то, проходя мимо Института археологии, он решил узнать, есть ли там какие‑то вакансии. Тогдашний директор института Федор Шевченко предложил внештатную лаборантскую должность.
Однажды в реставрационную мастерскую, где работал Загребельный, заглянул Борис Мозолевский. Представился и сказал, что руководство института просит молодого лаборанта помочь ему обследовать курган в Днепропетровской области. Быстро собравшись, археологи 14 апреля были уже в Орджоникидзе.
Это был мощный промышленный район, где открытым способом добывалась марганцевая руда. Местный обогатительный комбинат имел стратегическое значение: марганец — необходимая добавка для прочной стали.
Григорий Середа, руководитель треста, в который входили рудники и сам комбинат, был довольно влиятельным человеком. С Мозолевским он поддерживал дружеские отношения уже несколько лет — с тех пор, когда тот начал ездить сюда в свои первые экспедиции.
Середа сам увлекался археологией. Он придумал предлог для экспедиции — якобы для комбината нужна земля, которую можно было взять из кургана, и пространство для расширения марганцевых рудников.
Хотя Мозолевскому было 35 лет, в Институте археологии он был всего лишь внештатным сотрудником. После того как будущий ученый окончательно оставил попытки стать военным летчиком, он приехал в Киев. Много лет работал кочегаром и учился заочно на истфаке Киевского университета. Писал стихи — к тому времени вышло уже три сборника. Из-за нескольких произведений нажил проблемы: в них “компетентные органы” усмотрели антисоветчину, и вопрос о зачислении ученого в штат Института археологии отложили на несколько лет.
Археологи расчищают очередные находки под курганом. Вверху фото видны ноги зевак, ожидающих сенсации
Первые несколько недель внештатники Мозолевский и Загребельный работали вдвоем: в Институте археологии ошибочно посчитали, что Толстая Могила — не скифский курган, а раннее и более бедное погребение. Такие, как правило, обычно оказываются пустыми — их разрывают за сотни лет до археологов: зачастую это делали соплеменники похороненных, которые знали наверняка, что так можно разжиться хорошим оружием и золотом. Поэтому тратить деньги на серьезную экспедицию институт не стал.
Их дал Середа. Он поселил археологов в местной гостинице, которая обошлась киевлянам по 20 коп. в сутки. Постарался, чтобы те не были голодными. И он же выделил технику и отряд шахтеров-проходчиков, которые копали и укрепляли шурфы и тоннели. В целом раскопки кургана обошлись тресту более чем в 50 тыс. руб.
Снять курганную восьмиметровую насыпь для археологов было только половиной дела. Главная работа начиналась еще ниже. Погребальные камеры Толстой могилы, к примеру, находились на глубине пяти метров от естественного уровня почвы.
Мозолевский очаровал Середу рассказами о том, как он несколько раз ночевал на кургане, и всегда ему снился топот лошадей. Поэтому археолог был уверен, что Толстая Могила — погребение царского скифа. Но первые работы на глубине вызвали у него разочарование — было очевидно, что здесь уже побывали грабители.
На раскопки на глубине 8,5 м археологов опускали с помощью строительного крана
Середа, который приезжал на раскоп каждый день, подтрунивал: “Что ж ты мне обещал золото найти, а здесь все разграблено”.
Но оказалось, что внизу есть еще несколько погребений.
Основное из них — знатного военачальника — опустошили много веков назад. Середа возмутился — так где же золото? Мозолевский взял нож и сказал: “Смотрите, вот сейчас отковырну комок земли, и будет вам золото”.
Воткнул клинок в глину — и там блеснула золотая пластинка с женского головного убора. Дальше — больше: археологи случайно нашли погребение жены царя, которая была в платье, почти полностью покрытом золотой фольгой. На шее у царицы оказалось массивное украшение весом без малого в полкилограмма. Но интересно было еще и то, что рядом со скелетом женщины был найден истлевший пучок камки — морской травы, которой лечили болезни суставов.
Но это были еще далеко не все находки. На следующий день, 21 июня, Мозолевский записал в дневнике: “В 14:30 что‑то звякнуло и потом блеснуло под археологическим ножом”. Это и была пектораль — нагрудное мужское украшение, весящее 1.150 г и пролежавшее в земле 2.300 лет.
Археологи утверждали, что грабители не дорыли до него всего несколько сантиметров. И все потому, что скифы положили пектораль не на тело царя, а рядом с ним.
Коммунистическая щедрость
Находки доставали вместе с цельными кусками грунта — так называемыми монолитами: для ученых всегда важно зафиксировать точное расположение вещей в погребении, так как при ритуалах оно было неслучайным.
Жизнь в Орджоникидзе на это время словно остановилась. Местные жители целыми днями вертелись вокруг раскопа, порой нависая над археологами. И это несмотря на то, что там круглосуточно дежурили шесть милиционеров.
Загребельный вспоминает, как однажды на раскоп пришел старик, которому когда‑то принадлежал участок земли с курганом. Он ворчал: “Вот если бы я знал, то обязательно бы выкопал”.
Так выглядело только что найденное неподалеку с пекторалью украшение царицы
Археологи лишь улыбнулись — сделать подобное одному невозможно. Снять насыпь над курганом можно лишь с помощью техники. А если не укреплять тоннели, ведущие вниз, в погребальные камеры, легко можно остаться под завалами навсегда.
Да и продать подобную находку в советское время было невероятно сложно. “Как‑то уже в следующей экспедиции с нами работал парнишка-подросток из одесского археологического кружка,— рассказывает Загребельный.— Ему к рукам “прилипли” две золотые пластинки из кургана. Он понес их в ломбард, и его сразу же арестовали. А руководителя раскопок за два года до пенсии уволили с работы”.
После находки пекторали Мозолевского ждала настоящая слава.
В Киеве с ним встретился Владимир Щербицкий, которого готовили на место уже опального тогда Шелеста.
О сенсационной находке сразу же написали едва ли не все советские издания. По горячим следам словом пектораль назвали гостиницу и ресторан Академии наук УССР.
Жители города Орджоникидзе и окрестных сел каждый день приходили на раскопки
Археолога сразу приняли на работу в Институт археологии с персональным окладом 200 руб. Его семья перебралась из пригорода в новую трехкомнатную квартиру. Участники экспедиции получили премию по 75 руб. и командирские часы.
“Правда, у меня и еще двоих коллег через несколько дней часы отобрали”,— вспоминает Загребельный. Как раз в то время в украинской столице проходило очередное партийное торжество, и кто‑то решил наградить коммунистических и комсомольских руководителей Днепропетровщины за успешные раскопки Толстой Могилы. Часами. Хотя этих людей на раскопках Загребельный никогда не видел. “Нас это страшно обидело, и на празднование мы демонстративно не пошли”,— заключает он.
