Председатель Союза журналистов России Владимир Соловьёв
Вызовы последних лет не могли не сказаться на работе журналистов. Глобальный экономический и политический кризисы, эпидемия «ковида», военная операция на Украине… – освещение этих тем потребовало от них определенной подготовки и более ответственного подхода к своему делу. Об этом мы беседуем с председателем СЖ.
– Владимир Геннадиевич, в последние месяцы всё явственнее слышны, и не без основания, голоса, призывающие к очищению российской журналистики от вредных и чуждых для нее явлений. Что это за явления? В чем разница между очищением и, не дай Бог, «чисткой»?
– Я, как председатель СЖ буду говорить, отталкиваясь от устава Союза журналистов России. Один из первых пунктов устава гласит, что мы должны бороться за свободу слова, свободу распространения информации. Таким образом, нельзя говорить, указывать, кого нужно убрать, тем более, «вычистить» из журналистских рядов, это неприемлемо. Наша задача – сделать так, чтобы все голоса звучали, с разных сторон политического спектра. Что же касается вообще ситуации в журналистике, то могу сказать, что уже больше двух лет она работает в откровенно мобилизационных условиях. Всё началось с «ковида». Журналисты тогда оказались в экстремальной ситуации, работали, что называется, «в поле», а не на диване, общались с людьми, и сами о себе многое поняли, чего они стоят. Поняли, как это непросто – надеть костюм химзащиты, войти в «красную зону», подвергая свое здоровье и жизнь опасности: десятки журналистов тогда заразились, некоторые скончались, исполняя служебные обязанности. А кто-то из наших коллег продолжал работать, даже лежа под капельницей. Могу сказать, что эпоха «ковида» стала жесточайшей проверкой для каждого из нас: руководители редакций больше внимания начали уделять сохранению здоровья сотрудников, сохранению изданий в тяжелейших экономических условиях; сами же журналисты смогли оценить свои собственные силы, работоспособность, желание оставаться в профессии в тяжелое время. Встряска, начавшаяся с «ковида», дала нам возможность подготовиться к тому, что происходит сейчас – я имею в виду военные действия на Украине, откровеннейшую русофобию по всему т.н. цивилизованному миру. Нынешнюю ситуацию иначе как критической не назовешь. Заниматься журналистикой сейчас очень и очень непросто, если ты свою работу, конечно, исполняешь на совесть. Тяжелее всего, безусловно, тем, кто сегодня на линии фронта, на передовой.
– Нужно еще иметь в виду и соотношение сил на информационном фронте. Мы в каком положении, кстати? Есть чем отвечать на массированный «обстрел» со стороны «партнеров»?
– Если рассуждать об этом во фронтовых категориях, то. с противоположной стороны работают целые полки, дивизии журналистов, целью которых отнюдь не является донесение до читателя или зрителя объективной информации как о мотивах России, побудивших ее начать военную операцию, так и о самой стране и ее народе. Совокупная их аудитория составляет примерно полмиллиарда человек, работают эти полки и дивизии синхронно, информационный удар, который обрушился на Россию, чудовищный, в истории, наверное, небывалый.
Что-то похожее я наблюдал, когда работал в Сербии во время войны, которую развязала НАТО против этой страны в 90-е годы прошлого века. В «самых честных, неподкупных и объективных» мировых СМИ шла откровенная демонизация всего сербского и сербов как народа. Я пережил в убиваемой Югославии войну конца ХХ века, блокаду, которой подвергся братский народ, своими глазами видел, как это всё происходит. Помню свое – нет, не удивление, а, наверное, оторопь, – когда сербы просто и откровенно говорили мне: «Всё, что ты видишь сейчас здесь на Балканах, будь уверен, через несколько лет произойдет в России с вами. Здесь идет только репетиция». Трудно было поверить в такое: «Как? Мы же с Западом друзья вроде как! У нас общие интересы! Рынок! Пепси! Памперсы!». Я говорил об этом в программе «Время», и был случай, когда даже Ельцин мои слова повторил именно в такой формулировке – отказывались верить.
Работа журналиста – честная работа, на совесть требует колоссальной отдачи. Знаю, что многие просто «выгорают», не могут так трудиться и прекращают свою деятельность. Такие случаи есть, но основная масса журналистов продолжают работать в мобилизационных условиях. Многие издания ушли, какие-то закрылись, закрылись сами, например, оппозиционная «Новая газета», до этого западные издания прекратили работу своих корпунктов в России. Но основная масса журналистов продолжают работать. Некоторые пытаются вернуться, особенно после того, как стали организовываться поездки журналистов в ДНР и ЛНР, дающие возможность своими глазами увидеть то, что там происходит.
Когда появился закон, предусматривающий уголовную ответственность за фейки, связанные с российской армией, были заявления от некоторых СМИ, что в таких условиях они просто не смогут работать – по сути, это такое саморазоблачение: они понимают, что без продуцирования фейков, т.е. лжи, ее распространения, их деятельность просто невозможна. Это очень показательно. Правду говорить всегда сложнее.
– С другой стороны, как оставаться объективными в освещении происходящих событий, зная о потерях, избежать этакого ура-оптимизма, лести?
– Мне в этом отношении очень импонируют репортажи с места, которые делает, например, Александр Сладков. Александр всегда находится в гуще событий, напрямую разговаривает с людьми – военными и мирными жителями, доносит их точку зрения. Тут нет даже возможности соврать: вот война, а вот люди, страдающие от нее. Именно такой способ подачи информации мне близок. Это хороший пример для многих журналистов. Видно, что человек не поддается панике и, следовательно, не сеет ее вокруг себя, заражая оптимизмом и зрителей; соблюдает нормы журналистской этики, а кроме того многократно проверяет правдивость получаемой информации – сейчас такой подход востребован, как никогда.
Понятно, как работает военная пропаганда: во что бы то ни стало нужно деморализовать противника и население, находящееся под его контролем; своих же, – наоборот, поддержать.
– Нет ли у вас ощущения, что Россия в чем-то сейчас проигрывает информационную войну?
– Нет. Хотя бы потому, что данные социологических опросов свидетельствуют как раз об обратном: даже нелояльные социологические центры вынуждены признать, что поддержка действий российской армии, политики российского президента в стране велика и осознанна. Большой минус, конечно, в том, что Россия сейчас отключена от воздействия на западное общественное мнение, но, с другой стороны, это и понятно: во время войны противник старается изолировать тебя. Опять же вернусь к недавней войне НАТО в Сербии: доносился ли хоть какой-то голос с сербской стороны до жителей «цивилизованного» мира? Только сейчас, по прошествии времени, можно встретить худо-бедно критический взгляд на происходившее тогда – убийства мирных граждан, геноцид сербов в Косово и Метохии, в Боснии, Хорватии, уничтожение промышленности страны и т.д. Когда речь заходит об этом, в ответ получаем снисходительное «Ну, это дела давно минувших дней, зачем ворошить прошлое». Пробраться через «берлинскую стену» западной цензуры нашим СМИ чрезвычайно сложно. Тем не менее уже слышны, как я сказал, голоса западных журналистов, которых интересует правда, объективность, а не только гонорары и карьера. Так что постепенно, хоть и не так быстро, как бы того, конечно, хотелось, появляется всё больше и больше информации о том, что далеко не всё так просто, что у России, оказывается, были веские причины начать спецоперацию на Украине, и вряд ли справедливо выставлять ее в таких условиях «агрессором». Кто-то вдруг открывает для себя факты из истории Украины, не только новейшей, подтверждающие, скажем мягко, сильную озабоченность России наличием в этой стране нацизма и нежеланием мириться с таким странным соседством. Эта информация доносится до читателей и зрителей по всему миру. К слову, совокупная аудитория западных СМИ – это ведь только 8% населения планеты, поэтому крайне опрометчиво, на мой взгляд, выдавать свои взгляды за мнение всего мира. Южная Америка, Азия, Африка предпочитают формировать собственную точку зрения, во многом отличающуюся от навязываемой Западом.
Мы живем в таких условиях, обстоятельствах, о которых в будущем будут написаны книги, диссертации, дипломы. О том, как развивалась нынешняя ситуация, о ее предыстории, о беспрецедентном давлении, которое оказывалось на стороны конфликта, какие методы применялись для распространения откровеннейшей лжи (вспомним фото в «La Stampa» с пожилым человеком, стоящим над убитой женой: она погибла в Донбассе от рук украинской армии, а подано было так, что это русские обстреляли украинский город). Т.е. ложь, клевета – вопиющие! Кстати, к чести итальянских журналистов, они докопались до правды и потребовали извиниться за этот фейк. Только слышны ли эти извинения в общем мутном потоке информации – вот вопрос.
– Наверняка, общественное мнение на Западе было подготовлено к восприятию лжи и клевете в адрес России…
– Безусловно. Оно готовилось всеми способами к восприятию нашей страны как исчадия ада. Неостывшие штампы времен «холодной войны», потом предвзятые материалы «с мест» о России 90-х, где о ней и русских рассказывалось исключительно в негативном ключе; не забудем и голливудские фильмы, где в диалогах главных героев, спасающих мир в очередной раз, сначала проскальзывает, а потом красной нитью идет прямо-таки педалирование на цивилизационном отличии варваров-русских от «белых и пушистых» западных людей и примкнувших к ним украинцев, освобождающихся с их помощью от московито-азиатского ига.
– Но ведь зачастую сами российские СМИ способствовали формированию именно такого имиджа своей страны и народа, особенно в лихие 90-е.: мол, отсталая, диковатая, вечно пьяная, «сарафаны в горошек-медведи-балалайка-икра» – вот ведь что раньше подавалось иными СМИ о России.
– Действительно, в некоторых наших СМИ, к большому сожалению, именно так и поныне подается Россия. Этаким, знаете ли, унылым неудачником мировой истории. Особенно обидно, когда эта точка зрения транслируется внутрь: смотрите, какие мы дурачки! У нас нет ничего, кроме коррупции, ОМОНа, разгоняющего демонстрации, грязи и «звездных» скандалов! Такой безоглядный негатив легче всего состряпать, проще всего продать, ведь на плохое человек реагирует быстрее. Потом приходится серьезным журналистам заниматься верификацией фактов, но их работу уже часто не замечают: «месседж» о том, что у нас всё плохо, получен и вовсю транслируется, несмотря на горы доказательств обратного. Штамповка всего плохого об «этой отсталой стране, где мы имеем несчастье жить» – свидетельство, на мой взгляд, профессионального несоответствия. А бывает, что иные хорошие, качественные издания в провинции превращаются в попугайчиков «нашего дорогого губернатора» или «главы района». Это есть, это мы должны с сожалением признать и стараться исправлять положение.
– Как исправлять?
– Очень много езжу по стране, встречаюсь с журналистами, как «старой доброй» школы, так и с молодыми ребятами. Недавно в Калуге познакомился с работой телекомпании «Ника». Не просто был впечатлен качеством работы, а даже восхищен: уметь рассказать о своем родном крае и городе так, чтобы было по-настоящему интересно, включить зрителя в жизнь области, ненавязчиво заставить его полюбить и уважать родную культуру и историю – это дорогого стоит. Так что у нас действительно есть хорошие журналисты, которые не гоняются за скандалами, дешевыми сенсациями и всем прочим – у нас есть много прекрасных авторов, которые по-настоящему переживают за свое дело, за страну. Широчайший спектр мнений по поводу тех или иных событий, поведения тех или иных персон не означает раздора: все мнения должны быть услышаны, уважаемы, учтены. Главное – спокойно и хорошо делать свое дело. Не стану исключать и появления у нас новых Гиляровских, Полевых, Аксаковых…
Беседовал Пётр Давыдов
