Понятие «информационная война» плотно вошло в общественный дискурс, став неотъемлемой частью противостояния России с Западом и Украиной. Между тем данная форма конфликта является лишь тактическим уровнем психоисторической/ментальной войны. Стратегия, принципы, сроки, темп и т.д. противостояния такого типа разительно отличаются от тех, что характерны для вооруженных и торгово-экономических войн, и заслуживают отдельного и детального рассмотрения
Понятие «ментальные войны» все сильнее входит в общественный и научный дискурс. В то же время бОльшая часть экспертов и специалистов со спецификой данного вида конфронтации знакома не слишком хорошо, поэтому в статьях и материалах на эту тему часто приходится встречаться с попытками упрощения, сведения данного противостояния к тому, что в СМИ громко навязчиво и уже вполне для всех привычно называется информационной войной. Это, однако, неверно – комплекс поднимаемых здесь вопросов на порядок шире и сложнее, он затрагивает явления этнической психологии, изменений культурного канона, жизненного цикла этнических систем и др.
Для понимания стратегии психоисторических, или ментальных, войн (здесь и далее, если не оговорено иное, определения используются как синонимы) полезно использовать когнитивный образ, метафору скрытого медленного отравления с целью ослабления, болезни и/или убийства противника. Есть и другой вариант: когда этническая система находится в прямом подчинении/оккупирована противником, тогда ментальное противостояние подобно жестокой традиционной охоте народов Севера на белого медведя. Зверю подкидывался скрученный и замороженный в жире в виде шарика китовый ус, жир в желудке плавится, ус разжимается и рвёт внутренние органы. Избавиться от смертельного воздействия нельзя, зверь медленно умирает от внутреннего кровотечения, не имея шансов на спасение.
Описание планов и политики Запада показывает, что и для их стратегов полноценное понимание логики ментальных войн также недоступно, в своих представлениях и разработках они, похоже, до сих пор не продвинулись дальше понятия «гибридной войны», что в переводе на русский означает – «война без правил и в любом месте». Со стороны Запада мы видим смешение, подмену и замещение принципов, сроков и правил ментальной войны на те, которые характерны для вооруженных и частично для торгово-экономических противостояний.
Большая часть когнитивных операций Запада против России, начиная с 2016 года, не складываются в полноценную войну, по большей части это всего лишь набор сумбурных тактических решений, чаще всего сводимых к финансовой выгоде.
Уровни войны
Практически каждое противостояние между странами, народами и цивилизациями несет в себе элементы всех трех типов войн: вооруженной, торгово-экономической и психоисторической/ментальной. Последнее в силу сложившейся научно-исторической традиции практически не исследовалось.
В рамках ментальной войны можно выделить три уровня:
- тактический – информационная война (недели/месяцы, воздействует на общественное настроение и/или мнение);
- оперативный – когнитивная война (месяцы/годы, воздействует на общественные установки);
- стратегический – собственно, психоисторическая/ментальная война (годы/поколения, воздействует на культурный канон).
Для лучшего понимания различий приведем примеры указанных выше уровней ментального противостояния. Показательным примером чистой тактической информационной войны является то, что делают киевские власти во время операции 2022 года на Украине. Весь информационный шум, содержащий 90-95% фейков, лжи и фантазий (например, по количеству «сбитых» самолетов противника), что идёт с украинской стороны, представлен краткосрочным, не связанным воедино набором действий.
Когнитивные войны активно использовались при продвижении принудительной медицины с COVID-19 и гендерно-ювенальной политики, на них пытались опираться для поддержки внедрения «инклюзивного капитализма» и экологизма/борьбы с глобальным потеплением, нацеленных на смену моральных установок и поведения людей. Желаемого результата, однако, не получилось, достигнутые успехи оказались неустойчивыми, что неудивительно при отсутствии стратегического уровня.
В качестве примера стратегического уровня можно рассматривать воздействия последних десятилетий по уничтожению и отравлению нашего культурного канона политикой и смыслами атлантической праволиберальной цивилизации. Шаг за шагом, вот уже в течение 30 лет идут активные попытки уничтожить русскую культуру, смыслы и русскую нацию.
И, да, в рамках психоисторической/ментальной войны с Западом нужно запускать привлекательные для остатков западноевропейской цивилизации консервативные, христианские традиционные ценности, продвигая Россию как территорию «настоящей Европы», которую они потеряли…
Таким образом, и для психоисторических/ментальных войн можно выделить три уже ставших для нас привычными уровня: тактический (информационный), оперативный (когнитивный) и стратегический (стратегический). Большая часть современных противоборств происходит исключительно на тактическом уровне, даже без попыток играть вдолгую.
Основные принципы
Ментальная война – путь манипуляций, обмана, скрытых действий, введение противника в заблуждение, искажение, изменение и управление:
- фактами: противник принимает невыгодные ему решения, исходя из неверных представлений о текущей ситуации и её развитии – информационная война (тактический уровень);
- процессами принятия решений: противник полагает, что движется к своей цели, но в реальности осуществляет чужие планы – когнитивная война (оперативный уровень);
- целями и смыслами: противник сам стремится и прокладывает путь к своей гибели – ментальная война (стратегический уровень).
Прямые резкие действия при данном типе войн вредны, так как проявляют и обнажают истинные цели, требуя от представителей противника открытого предательства, после которого они будут вынуждены всё бросить и бежать. Одно дело, когда конкретных людей скрытно вербуют и вынуждают предавать, оставляя надежду на сохранения тайны, и совсем другое, когда требуют определиться публично, не оставляя места иллюзиям.
Основой психоисторических/ментальных войн является противостояние смыслов («ментального вируса») и иммунитета этнической системы. Стратегия атакующего – внести в чужую этническую систему сжатые, лаконичные, не обязательно свои собственные смыслы, идеи, мифы. При вторжении эти смыслы облекаются в максимально понятную, привлекательную, заманчивую и отравленную форму, которая не приковывает специального внимания «жертвы», но ослабляет ее морально-волевой компонент. Примером успешного психоисторического «внедрения» является распространение «политического украинства» в последние 30 лет среди 70% русского по родному языку и культуре населения Украины.
С точки зрения атакующего, проникший ментальный вирус должен максимально быстро распространиться в чужой этнической системе, парализуя волю/ментальный иммунитет, ослабляя, искажая ее культурный канон и нарушая культурную связанность. Минимальная цель психоисторической войны – запустить необратимые, деструктивные процессы в культурном каноне чужой этнической системы. Максимальная цель – заменить культурный канон на свой.
Стратегия защищающегося в психоисторической войне – максимально быстро идентифицировать атаку, выработать механизм защиты и уничтожить распространение чужих смыслов внутри своей этнической системы. Минимальная цель – ослабить и уничтожить распространение чужих смыслов, не допустив необратимых последствий для своего культурного канона. Максимальная цель – получить полную защиту, прививку от схожих смысловых систем, усилить волевую компоненту и культурный канон этнической системы, перейти в контрнаступление.
Рис. 1. Действия в рамках ментальной войны
Для лучшего понимания особенностей ментальных войн на рисунке 1 показана схема с последовательностью этапов. Атаки нападающей стороны ведутся постоянно, ключевая задача – формирование и укрепление «пятой колонны». Обороняющаяся сторона, наоборот, отлавливает вредоносные смыслы и зачищает прельстившихся (этап 6, рис. 1).
В части информационной войны – тактического уровня войны ментальной – данная схема работает проще. Искаженными фактами противник бьет по общественным настроениям, меняя их на недолгий срок, отсутствуют этапы 7 и 8 (рис. 1), что делает воздействие и вред краткосрочным и неустойчивым. Стоит убрать источник неуёмных фантазий и бреда, как люди начинают возвращаться в рациональный дискурс.
Логика психоисторической/ментальной войны требует и содержит скрытые, обманные, жесткие, точечные удары/уколы, воздействие которых становится очевидным и явным позднее, когда купировать их последствия становится невероятно болезненно, тяжело и дорого. Удары должны наноситься по ослабленной этнической системе, в рваном темпе, без повторов, они должны образовывать накопительный эффект. Оперативный уровень включает управление темпом – чтобы не закалять ментальный иммунитет противника, не давать запускать оздоровление и очистку от последствий предыдущих ударов «пятой колонны». Подробно принципы и особенности ментальных войн отображены на рисунке 2.
В 2022 году со стороны Запада в рамках ментальной войны были применены максимально демонстративные удары, не достигавшие цели, по сути это было повторное использование привычных, широкоизвестных праволиберальных инструментов, которые начали распознаваться и уничтожаться ментальной иммунной системой России все с большей легкостью, тем самым закаляя и мобилизуя ресурсы для борьбы. Кроме того, произошла подсветка накопленных от предыдущих атак групп и отдельных представителей «пятой колонны».
Рис. 2. Основные принципы ментальных войн
В психоисторических/ментальных войнах (войнах Аполлона) подход к экономическим вопросам своеобразен, тут нет четкого разделения на контроль внутренних и внешних потоков, как в войне Ареса или войне Афины. Сетевые структуры, основные акторы войн Аполлона, не стремятся к перманентному контролю потоков, их задача – иметь возможность в произвольный момент времени перенаправить потоки чужих ресурсов на решение собственных планов и задач.
В целом же не должно быть даже намека, даже тени наличия их влияния, вплоть до того что после «экспроприации» первоначальные владельцы ресурсов не должны догадываться об истинной сути и целях происшедших действий, списывая возможные неурядицы и провалы на ошибки и хитрые планы. Если сетевая структура нарушит этот принцип, если её влияние и воздействие станут регулярными, то спустя некоторое время она непременно привлечет чье-то излишнее внимание и её попытаются уничтожить.
И, да, цветные революции, в отличие от полноценных революций, есть результат информационных войн, манипуляции общественным настроением, именно поэтому их итоги столь недолговечны и разрушительны…
Таким образом, следует не забывать о том, что сроки проведения ментальных войн измеряются десятилетиями/поколениями, для данного типа противостояния характерно отсутствие симметрии между атакующей и защищающейся сторонами, удары наносятся в рваном темпе, максимально скрытно. Основное внимание уделяется защите/поражению элементов культурного канона и контурам управления, происходят попытки скрытного перехвата управления, а также формирования «пятой колонны» – критического и самого важного ресурса.
Блицкриг/острая фаза ментальной войны
Блицкриг (скоротечная война, достижение победы до завершения мобилизации противника) в рамках ментальных/психоисторических войн имеет отличия от аналогичных явлений в вооружённых и торгово-экономических войнах. Для последних характерно использование фактора неожиданности, но ментальные войны и без того построены на неожиданных точечных тайных обманных ударах, поэтому ситуация обратная – блицкриг становится явным, демонстративным, концентрированным ударом, пиком культурного противостояния, острой фазой, апогеем ментальной войны, разрушением культурного канона, контуров управления обществом и т.д.
Острая фаза ментальной войны может проходить практически без насилия (1989-1991 гг. – холодная война Запада против Советского блока) или сопровождаться вооруженным и/или торгово-экономическим противостоянием, будучи малозаметным фронтом (основные этапы Рисорджименто/Возрождения в Италии 1859-1861 гг., захват Третьим Рейхом Европы 1939-1941 гг. и др.). Успех блицкрига ментальных войн характеризуется тем, что:
- социальные/природные элиты и политическое руководство защищающейся стороны принимают новые идеи и смыслы, отказываются от борьбы, признавая верховенство носителей новых идей, присягая им на верность;
- силовые структуры отказываются от сопротивления, защиты прежнего и готовы воевать за новые смыслы;
- социальной нормой для населения становится разделение и поддержка привнесенных идей, которые начинают пользоваться массовой поддержкой.
В отличие от других типов войн, основное поле битвы при блицкриге в ментальных войнах располагается внутри культуры этнической системы. Для этого требуется серьезная и долгая предварительная подготовка формирование «закладок» и «пятой колонны». Блицкриг в рамках обычного хода ментальной войны осуществляется в виде революции и/или гражданской войны и сопровождается попытками перехвата власти «пятой колонной» или подготовленными и воспитанными заранее революционерами.
Если контроль над государством/этнической системой захватывается вооруженным/экономический путем, то процессы ментальной войны запускаются в форме ассимиляции, поглощения и идут сквозь поколения, мягко выдавливая первооснову и достигая переформатирования без перехода в состояние блицкрига. Подобное развитие событий ждало, к примеру, Украину, если бы в 2014 году там не попытались ускорить события по части насаждения политического украинства/русофобии, тем самым нарушая их «нормальный» темп.
Блицкриг в ментальной войне позволяет быстро и оперативно продавить культурное поле этнической системы. Он поляризует позиции, выталкивает за пределы и/или уничтожает пассионариев старого, заставляет простое население/обывателей определиться и присоединиться к победителю и делает пассионариев нового – элитой.
Движущей силой острой фазы ментальной войны является социальная (наследственная) или природная (пассионарии, революционеры) элиты, принимающие новые смыслы. Простое население выступает в качестве инертной, консервативной массы, которая привычно сопротивляется любым социальным и культурным изменениям. Блицкриг становится возможным, если сильно подточен ментальный иммунитет общества, а чуждые, пропагандируемые ценности, традиции и смыслы успели широко распространиться и стать очень привлекательными.
Чаще всего блицкриг ментальной войны ограничивается 2-2,5 годами, когда результат становится очевиден для всех, а новые реалии перестают вызывать массовое отторжение и становятся нормой. В этом случае борьба за сохранение старого продолжается по инерции, в надежде на формальное завершение, с усталостью, ощущаемой обеими сторонами. Последнее особенно характерно для мирных распадов стран, имеющих многие признаки спокойной ментальной войны: это, например, Чехословакия 1990-1993 гг., держава Карла Великого 840-843 гг., произошедший на наших глазах и всех изрядно утомивший Brexit 2016-2020 гг. и др. Сквозь призму такого подхода можно рассматривать и основную фазу гражданской войны в России, когда абсолютно незнакомые и чуждые большинству населению идеи вдруг стали определяющими.
И, да, в начале 2022 года Запад попробовал запустить блицкриг ментальной войны против России – без проведения достаточной предварительной подготовки, не дав красивой лживой альтернативы. Первый такт блицкрига успеха не принёс, но о полной неудаче можно будет судить лишь к концу 2024 года…
Таким образом, получается, что блицкриг в ментальной войне характеризуется либо гражданской войной, либо смирением перед захватчиком с готовностью воевать за его интересы, он требует предательства/отступничества элит и руководства вооруженных сил, а также отсутствия пассионарных народных лидеров-защитников старого. В современных условиях, когда информационная связанность общества резко возросла, шансы на острую фазу/блицкриг ментальной войны становятся выше, а сам вопрос – актуальнее.
Резюме
В начале 2022 года Запад допустил ошибку – в рамках острой фазы/блицкрига ментальной войны была произведена моментальная засветка российской «пятой колонны», многим не дали шанса на предательство и саботаж, требуя результата прямо здесь и сейчас. Согласно логике ментальных войн, Запад должен был предложить русским яркую, завлекательную конфету-обманку, к которой захотелось бы стремиться и мчаться, разрушая по пути все. В реальности же не только этого сделано не было, но, наоборот, решено было отобрать уже имеющееся. Для большей части убежденных либералов ничего страшного в этом не было, но для консервативных и растерявшихся людей ситуация стала ясной, простой и категорически неприемлемой: Запад показал своё истинное лицо.
Принципы, логика и законы психоисторических/ментальных войн значительно отличаются от соответствующих установлений войн вооруженных и торгово-экономических. Обострившееся в начале 2022 года противостояние России и Запада нашло свое отражение и на данном слое борьбы. Наряду с нарушением со стороны Запада логики торгово-экономических войн, похожая ошибка была сделана и в отношении войны ментальной. В то же время, несмотря на начальные неудачи, шанс на победу у Запада по-прежнему есть – ведь Россия так и не приступила к системной зачистке вредителей и «пятой колонны» в элите и руководстве страны.
Временные циклы и периоды психоисторических/ментальных войн исчисляются десятилетиями и поколениями, но пока нет даже намека на идеи и смыслы, которые должны были бы привести к слому воли русских и победе над Россией на ментальном фронте, наоборот, запускаются процессы усиления идентичности и укрепление русского/советского культурного канона, закалки воли, очищения от последствий болезни. У Фининтерна нет времени на долгое противостояние, быстрой победы в военном и/или торгово-экономическом плане в горизонте 2022-2023 гг. не просматривается. Вся надежда Запада – расчет на предательство части элиты и переворот, при этом там даже не скрывают, что предателей тоже щадить не будут.
И, да, кроме трёх базовых типов войн, существуют смешанные, не сводимые к прямой сумме стратегий базовых типов и требующие отдельного разбора…
Андрей Школьников
Фото: grizly.com
