«Уже прошло полдня, как пришли русские, а я ещё жива». Эта фраза, с нескрываемым изумлением произнесённая немецкой старухой, была квинтэссенцией немецких страхов. Пропагандисты доктора Геббельса добились серьёзных успехов: прихода русских население боялось порою даже больше, чем смерти.
Когда в сорок первом германские солдаты входили в советские города, в них вскоре начинался голод: продовольствие использовалось для нужд вермахта и увозилось в Рейх, а горожане переходили на «подножный корм». В сорок пятом все было с точностью до наоборот: как только в занятых советскими городах начинала функционировать оккупационная администрация, местные жители начинали получать продовольственные пайки — причём даже большие, им чем выдавали прежде.
Изумление, которое испытали осознавшие этот факт немцы, ясно звучит в словах берлинки Элизабет Шмеер: «Нам говорили нацисты, что если придут сюда русские, то они не будут нас "обливать розовым маслом". Получилось совершенно иначе: побеждённому народу, армия которого так много причинила несчастий России, победители дают продовольствия больше, чем нам давало прежнее правительство. Нам это трудно понять. На такой гуманизм, видимо, способны только русские».
Действия советских оккупационных властей, разумеется, были обусловлены не только гуманизмом, но и прагматическими соображениями. Однако то, что красноармейцы по собственной воле делились едой с местными жителями, никакой прагматикой объяснить нельзя; это было движение души.
«И вот сели мы под гусеницы нашей самоходки прямо на асфальт с пятнами крови. Первую стопку — за тех, кто не дожил. Вдруг появились, как грибы, маленькие детишки. Мы поманили их руками и улыбками, накормили и ещё кое-чего с собой дали».
Как только немцы начинали понимать, что пришедшие русские не так уж и страшны, они сами с удовольствием шли на контакт. И.Н. Мельников вспоминал: «Я еду по улицам. Выходит один, старичок: "Guten Tag", — говорит. Ну, это я знал ещё по школе, я говорю: "Guten Tag". Я слез с лошади, зашёл к нему: старуха и девушка.
Что-то они там сказали. И на стол сразу. На стол. Как-то они сказали: "Ну пожалуйста, кушайте". И садятся они. Я с ними кушал, все нормально. И вообще они нас принимали очень хорошо».
Когда одурманенные нацистской идеологией немцы пришли на нашу землю, их командование официально отменило наказания за преступления, совершенные на Восточном фронте: грабь, насилуй, убивай! Что они и делали.
Когда Красная Армия, налюбовавшись на свою выжженную после господства нацистов землю, вступила в Германию, советское командование строго запретило насилие и мародёрство, а преступников расстреливали.
Когда нацисты оккупировали наши земли, они прямо заявляли, что им безразлично, сколько миллионов советских граждан умрёт от голода. Умерли миллионы. Когда мы вошли в Германию, сразу после окончания боев мирным жителям раздавали хлеб и молоко для детей.
