Всеобщая информатизация существенно изменила не только производственные процессы, но и в значительной мере трансформировала повседневную жизнь большей части человечества. Есть основания полагать, что динамика указанных процессов будет только возрастать. Так, только за 2020 г. количество пользователей социальных медиа возросло на 490 млн человек и превысило 4,2 млрд, что составляет более 53% населения Земли. Информационные потоки столь активно воздействуют на людей, что заставляет приспосабливаться их к новой реальности. Одним из инструментов адаптации к подобным вызовам выступает т.н. клиповое мышление: феномен, который не получил достаточного освещения не только в отечественной, но и в зарубежной науке. В этой связи целесообразно уточнение сущности данного феномена, направлений его воздействия, поиск оптимальных подходов к его использованию, выстраивания механизмов адаптации к нему, а также выработке алгоритмов успешной коммуникации.
ОСОБЕННОСТИ КЛИПОВОГО СОЗНАНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ
Феномен клипового сознания возник в контексте такого явления как клиповая культура, введенного в научный оборот Э. Тоффлером. Клиповая культура представляет собой набор правил, материальных и нематериальных объектов, существование которых, в существенной мере определяется масс-медиа, начиная с восприятия и представления и заканчивая воспроизведением информационных сюжетов и содержаний. При этом подобная культура формируется в странах, вступивших в эпоху постиндустриализма, для которой характерны быстротечность, новизна и разнообразие.
Такие условия способствуют возникновению «модульности» – явления, связанного с восприятием событий лишь с одной, интересующей человека стороны, что в свою очередь инициирует т.н. «туннельное мышление». Сегодня у людей становится настолько много социальных контактов, что развивается своеобразная прагматичность: нами замечается только те люди («модули»), которые могут быть полезны. Из-за огромного числа социальных связей у субъектов отсутствует возможность налаживать глубинную коммуникацию и рассматривать личность индивида в потоке подобных. Уточняя связи между постиндустриализмом, процессом цифровизации и развитием средств массовой информации, не трудно заметить, что «заменителями общения» зачастую выступает обращение к героям кинематографа, театра, литературы, глянца и т.п. Во многих случаях человек ассоциирует себя с личностью персонажа-спасителя или успешного бизнесмена, таким образом, отдавая предпочтение сконструированному образу взамен реальности. Долгосрочного эффекта подобные «заменители» не оказывают, однако успешно трансформируют мышление современного человека. В этой связи сознание исследуется через мышление, а во многих случаях указанные понятия рассматриваются как синонимичные. Проведенный анализ показал, что понятие «клиповое мышление» оказывалось в фокусе исследований в отечественной науке и на постсоветском пространстве, а в зарубежных странах для его обозначения использовали другие дефиниции. Кстати, в обыденном сознании оно обычно воспринимается, как нечто негативное. Так, А.Б. Фельдман рассматривает клиповое мышление в качестве приобретенной способности мозга, в результате которой человек оперирует только смыслами определенной длины и не может работать с семиотическими структурами повышенной сложности. По его мнению, в большинстве случаев это проявляется в неспособности длительное время сосредотачиваться на какой-либо деятельности и снижении порога критического восприятия. Между тем, Ф.И. Гиренок, который, по мнению многих исследователей, и ввел в научный оборот данное понятие рассматривает его в довольно позитивном контексте, противопоставляя понятийное и клиповое мышление. Последнее возникает в момент, когда утрачивается связь с пониманием, и в сознании образуется своеобразный натюрморт, состоящий из разрозненных лоскутов, не образующих цельную картину. Для восполнения целостности картины окружающего мира становятся необходимыми грезы, фантазии, связывающие отраженную реальность в единое целое. В этом он видит развитие одних познавательных навыков за счет других.
В свою очередь К.Г. Фрумкин отмечает несколько предпосылок, способствующих формированию клиповости сознания. Среди них:
- цифровизация общества, за которой следует развитие технологического функционала масс-медиа и перенасыщение контентом медиапространства;
- постоянная потребность в новой информации, т.к. это ключевой ресурс постиндустриального общества;
- высокий темп жизни и необходимость работать в условиях мультифункциональности;
- многоплановость и многоформатность информации.
Также условной предпосылкой клиповости выступает способ передачи информации с помощью современных электронных носителей, сам экран которых не располагает к чтению книг или длинных статей.
Далее рассмотрим клиповое сознание с точки зрения его последствий. С одной стороны, фрагменты и лоскуты сообщений, о которых писал Ф. Гиренок, защищают мозг от повышенной загруженности, в том числе от перенасыщения лишним контентом. Кроме того, развивается навык многозадачности, который сегодня требуется в большинстве видов профессиональной деятельности. Еще один положительный аспект связан с тем, что реакции человека связаны с эмоциями, которые активизируют процесс мышления: быстрый «отклик» организма на внешние стимулы способствует принятию решений в экстренных ситуациях. К отрицательным особенностям клипового сознания относят низкую концентрацию (например, объем внимания поколения Z составляет 8 секунд, что на 4 секунды меньше его предшественников – миллениалов). В результате появляются проблемы с погружением в чтение или аудиовосприятие длинного текста, или даже в просмотр полнометражной кинокартины. Последняя, в лучшем случае, воспринимается в режиме ускоренной перемотки, благо технические возможности устройств и программного обеспечения позволяют выбирать предпочтительную скорость просмотра. Более того, мозаичность приводит к снижению возможности логически связывать события и делать обоснованные выводы. К негативным последствиям клиповости также относят «расслабление» сознания, что повышает подверженность манипулятивным воздействиям. Так, еще У. Эко выделял две группы людей: 1) потребляющих готовый телевизионный, электронно-текстовый или визуальный контент; 2) готовых критически его осмыслить. По его мнению, данные группы взаимодействуют как управляемая масса и литературно-компьютерная элита, соответственно. Кроме того, клиповое сознание обычно обусловливает снижение уровня эмпатии: из-за постоянного воздействия на эмоции повышается порог чувствительности, что может приводить к нарушению межличностной коммуникации.
А. Моль вообще говорит о формировании «мозаичной культуры», которая противопоставляется культуре «классического университетского образования». Если ранее, в рамках картезианского подхода к гуманитарному познанию его основными инструментами выступали логическая дедукция и формальные рассуждения, обусловливающие обязательное последовательное прохождение определенных «узлов сети знаний», в результате чего формировалось прочное и внутренне непротиворечивое «полотно экрана знаний», то сегодня наблюдается принципиально иная картина. Структурные единицы сознания человека, как правило, состоят из отдельных фрагментов, которые связываются относительно простыми, зачастую случайными отношениями, базирующимися на ассоциациях, пространственно-временной близости, формальном сходстве и т.п. Указанные фрагменты не могут образовать целостные функциональные структуры, однако формируют «полотно сознания», плотность которого принципиально схожа с той, что получалась в результате «классического университетского образования». Между тем его качество характеризуется бессистемностью, случайностью используемых конструктов, которые не образуют подлинных общих понятий, дисперсируемых отдельными дефинициями, обладающими повышенной значимостью. Есть основания считать, что это закономерный результат постоянного воздействия на человека чрезмерного и внутренне противоречивого потока информационных сообщений, которые генерируют многочисленные СМИ. В сознании людей от них остаются только хаотичные обрывки эмоциональных образов и идей. Продуцируемое таким образом мышление отталкивается от сильных, эмоционально заряженных воздействий, отличается отсутствием иерархической упорядоченности, поверхностностью, низким уровнем критичности и в большинстве случаев не требует значимых когнитивных усилий. Неслучайно, процесс просмотра страниц во всемирной паутине называют интернет-серфингом, что отражает его слабо прогнозируемый, низко рефлексивный, поверхностный характер, в результате чего в лучшем случае могут появиться лишь знания-знакомства.
Таким образом, клиповое сознание с одной стороны, следует рассматривать как способность к фрагментарному, «красочному» восприятию окружающего мира; с другой стороны, как результат информационной «бомбардировки» СМИ, выражающийся в снижении способностей системного и критического восприятия окружающей действительности, повышении порога восприятия и различения значимых стимулов. Получается, что его нельзя однозначно отнести к позитивным или негативным характеристикам индивида. Указанная способность в существенной мере связана с мультизадачностью, которая выступает в качестве ее предпосылки.
МУЛЬТИЗАДАЧНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ МЕДИАРЕАЛЬНОСТИ
Как известно, феномен многозадачности стал объектом психологических исследований еще в 1950-х гг. и традиционно характеризовался противоречивой оценкой ученых. Так, К. Черри изучая избирательное внимание, пришел к выводу о возможности человека с помощью слуха концентрироваться исключительно на одном отдельном объекте (раздражителе), пропуская шумы. В этой связи Д. Бродбент предложил модель «селективного фильтра», в соответствии с которой при восприятии сообщения выбирается единственный канал на основе характеристик информации, например последовательности ее поступления. Впоследствии Г. Пашлер обосновал причину невозможности полной обработки следующего поступающего импульса в связи незаконченной обработкой предыдущего. Несколько иной точки зрения придерживались Э. Уэддерберн и Дж. Грей, которые одновременно в случайном порядке использовали в экспериментах несколько каналов передачи информации. В результате подтвердилась гипотеза, согласно которой полученные сообщения систематизируются мозгом по содержанию, вне зависимости от канала. Схожие результаты были получены Э. Трейсман, которая задействовала два текста на разных языках с одинаковым наполнением и зафиксировала наличие бессознательной обработки фоновых процессов помимо решения главной задачи (обработки ключевого сообщения), что свидетельствовало о возможности параллельного анализа получаемой информации. На основе вышеизложенных работ Д. Канеман рассматривал мультизадачность как способность человека, которая требует ресурса внимания, затрачиваемого на выполнение когнитивных операций. По его мнению, многозадачность возможна лишь в случае достаточного количества указанного ресурса. В случае его недостатка по причине, например, выполнения какой-либо деятельности, индивид не сможет переключиться на другие операции. Ряд исследователей также изучали внимание как ресурс, однако в их работах возникли некоторые противоречия с теорией Д. Канемана: так, в частности, К. Уикенс установил, что внимание не является цельным ресурсом, а существует несколько таких источников, которые человек способен задействовать на решение разноплановых задач одновременно. Кроме того, У. Найссер в своих экспериментах показал, что одновременное оперирование несколькими процессами выступает именно способностью, которую можно развить, и ее не следует воспринимать исключительно в качестве дополнительной нагрузки на мозг, исчерпывающей внимание человека. Поэтому, он утверждал, что мультизадачность невозможно «активировать»: она либо развивается как способ решения задачами, либо не развивается. Современная трактовка мультизадачности исходит из способности индивида выполнять одновременно ряд действий; а также может быть обозначена как пересечение во времени когнитивных процессов, нацеленных на решение нескольких задач.
Стоит учесть, что в период нарастающей диджитализации и наличия «гаджета в руках» у человека практически с рождения появляется необходимость управлять масштабными потоками информации: в данном случае мультизадачность возникает в ответ на вызов внешней среды и приобретает форму медиамногозадачности. Медиамногозадачность – это сложный концепт, при разном контексте включающий в себя, во-первых, совокупное использование нескольких технических носителей, во-вторых, использование разных типов информационных ресурсов (например, традиционные и медийные) и, в-третьих, сочетание онлайн и офлайн активности. Сложная структура данного феномена объясняется отсутствием четких границ между реальным и виртуальным миром современного человека. Естественно, указанные миры дополняют и взаимодействуют друг с другом.
В исследованиях операционального аспекта медиамногозадачности ученые обращают внимание на ее различные компоненты. Так, наиболее часто излагается тезис о быстрой смене одной медиазадачи на другую или же о параллельном их решении. Дж. Агаард полагал, что она выступает эквивалентом отвлечения внимания. Между тем, медиамногозадачность можно рассматривать не только как состояние, «мешающее» концентрации на «основных» задачах, а наоборот, как версию компьютерно-опосредованного, нормального для цифрового мира поведения. М. Шин и Е. Кэмпс правомерно полагают, что медиамногозадачность выступает путем преодоления негативных раздражителей за счет их исключения из мыслительной деятельности, что позволяет снизить уровень тревожности. Люди существенно различаются по степени развития медиамногозадачности: т.н. «тяжелые» медиамногозадачники наиболее мультимедийны, т.к. способны использовать различные медиа и гаджеты, и при этом одновременно выполнять несколько видов деятельности; соответственно «легкие» обладают указанными способностями в значительно меньшей мере. При этом, несмотря на кажущуюся очевидность положительной связи между вниманием и мультимедиазадачностью, в исследованиях была установлена отрицательная корреляция: «тяжелые» медиамногозадачники чаще отвлекаются на нерелевантные сигналы, из-за чего снижалась концентрация внимания и скорость одновременного оперирования несколькими видами деятельности.
ИНСТРУМЕНТЫ УПРАВЛЕНИЯ КЛИПОВЫМ СОЗНАНИЕМ
Исходя из вышеуказанных предпосылок формирования клипового сознания, логично предположить, что в наибольшей мере он выражен у представителей последних поколений – α и z, т.е. родившихся не более 25 лет назад. Управление клиповым сознанием осуществляется с помощью рекламных и РR-коммуникаций, современные механизмы которых способствуют привлечению внимания молодых людей. Одной из методик управления клиповым сознанием является интеграция VR и AR-технологий в медиакоммуникации. Виртуальная реальность (VR) – это сконструированная при помощи цифровых средств действительность, которая имитирует реальный мир и воздействия на человеческие органы чувств. Контент, составляющий данную среду передается через специальные шлемы и технические устройства и поддается управлению. В качестве успешной виртуальной кампании можно считать кейс Textron Aviation – американской авиационной корпорации, задачей которой было повышение доверия к ее новому мини-джету. Компанией была создана многофункциональная программа. Благодаря ей клиенты могли почувствовать себя пассажирами салона, оценить его внешний вид, виртуально изменить настройки и совершить перелет из США во Францию. Таким образом, создав необычную цифровую кампанию, корпорация выделила себя среди классического авиационного маркетинга и выстроила коммуникацию с потребителями, пресыщенными традиционным рекламным продвижением. Технология дополненной реальности (AR) в отличии от виртуальной не создает мир, а лишь добавляет элементы киберпространства в действительность. С помощью дополненной реальности можно «примерить» на себя стрижку в салоне или посмотреть макет теплицы перед покупкой. По данным Sostav использование в коммуникации данной технологии повышает бизнес-конверсию на 94%. Например, в 2021 г. бренд «Добрый» при поддержке Re:evolution и MediaCom открыл научную онлайн-лабораторию в AR-формате, где проводились экспертные лекции о производстве, хранении и характеристиках соков. Для посещения интерактивной экспозиции клиентам необходимо было навести экран на QR-код на упаковке продукции. Кроме того, AR может положительно влиять на привлекательность бренда: достаточно создать маску в социальных сетях с отличительными знаками компании и пользователи сами будут распространять контент.
Переходя от технологий непосредственно к наполнению информационных сообщений, постов, видеороликов в медиакоммуникациях, рассмотрим ряд составляющих, способных привлечь потребителей с клиповым сознанием. Во-первых, это эффект 1990- х гг. и любительская съемка; отсутствие идеальной картинки и стандартных привычных глазу баннеров. Примером подобного воплощения может стать бренд Rouje, использующий в своем медиапродвижении «старую» съемку: фото и видеоматериалы оформлены в ретро-стиле. Их модели в кадре ведут себя естественно, выделяясь среди целого ряда схожих брендов в ленте социальных сетей и притягивая внимание людей с фрагментарным мышлением. Важным элементом также является экологичное эмоциональное воздействие на протяжении всей коммуникации, т.к. для поколения зумеров большей ценностью выступают эмоции, нежели вещи, поэтому для управления сознанием молодежи хорошим дополнением в продвижении станет эмпатия к остросоциальным вопросам. В частности, подобный контент успешно используется Nike в таких роликах как: «Из чего же сделаны наши девчонки» или «This is us» (англ. – это мы). Более заметны среди диджитал-пространства сюжеты, в которых картинка динамична и используются секундные планы, т.к. из-за низкого объема внимания и мозаичного просмотра потенциальный клиент принимает решение (понравилось или нет) в первые секунды «коммуникации». Как известно, кастомизация продвижения выступает ключевым аспектом в коммуникации с «избалованным» сознанием потребителя. В связи с необходимостью персонализации запросов рабочим механизмом в медиапространстве становится ретаргетинг, т.к. в таргетированных постах содержится информация не столько про продукт, сколько про самого человека. Также с условной персонализацией связан прямой маркетинг в социальных сетях, который подразумевает личную рассылку контента на определенную тему по подписке. По алгоритму для пользователя настраивается ряд инфосообщений за конкретный период и в зависимости от реакции человека на предыдущее сообщение, система либо показывает данный контент чаще, либо реже. Для пользователей с «клиповостью» необходимо облегчать коммуникацию во избежание потери его как клиента, поэтому в качестве интеграции всех функций в едином мини-сервисе набирают популярность чат-боты. Например, китайский WeChat стал полноценной цифровой экосистемой: в нем есть возможность заказать еду, оплатить коммунальные услуги, послушать музыку, сделать заметки, посетить отдельные административные районы КНР без предъявления паспорта и т.п. Таким образом, с помощью вышеописанных методик бренд производителя выделяется на фоне «серого» контента и попадет в поле внимания пользователя.
В качестве противопоставления явлению клипового сознания, выступает феномен рефлексивного сознания. Поэтому в следующем разделе формирование рефлексивного мышления и критической оценки контента будет рассмотрено как управление клиповостью со стороны самого потребителя информации, а не ее «продавца» в медиакоммуникациях. обладающего клиповым сознанием.
СПОСОБЫ ФОРМИРОВАНИЯ РЕФЛЕКСИВНОГО МЫШЛЕНИЯ
Под рефлексией (от лат. reflexio – «обращение назад») принято понимать мыслительные процессы, направленные на оценку и анализ человеком/группой собственных поступков, решений, Я-концепции и иных личностных / деятельностных компонентов. Специалисты выделяют несколько стадий так называемой трансформации когнитивной сферы в период рефлексии:
- актуализация, подразумевающая вступление участника в проблемное «поле»;
- апробирование – применение схем, моделей поведений, предрассудков, стереотипов;
- осознание ошибочности / малой адекватности существующих схем, «якорей»;
- переосмысление «конфликтной» ситуации, включающее в себя понимание индивидом места своего «Я» в ней;
- претворение в жизнь полученных цельных результатов самоанализа с помощью перестройки заложенных стереотипов и моделей; выход из «конфликтной» ситуации.
В отличие от фрагментарного клипового сознания, целостное рефлексивное труднее поддается воздействию влиянию извне, т.к. носители первого чаще выбирают эвристическую стратегию осмысления действительности (быстрое принятие решений, низкая вовлеченность, руководство эмоциями), а обладатели второго выбирают систематическую стратегию, опираясь на объективные взвешенные факты, имея высокую вовлеченность и руководствуясь рациональным началом.
Формирование рефлексивного мышления на ранних этапах воспитания имеет ключевое значение для гармоничного развития личности, поэтому данная проблема активно становится предметом изучения в контексте педагогических наук. В преподавательской деятельности, в том числе и в начальной, средней школах применяются ряд методик, способных активизировать рефлексию учащихся: одним из базовых способов являются наводящие на внутренний анализ вопросы: «Что ожидал(-а) получить от занятия?»; «Что получил(-а) по итогу?»; Что на занятии понравилось/ было труднее более всего?». Следующим решением для развития рефлексии обучающихся является последовательный анализ выполнения той или иной задачи: с чего началось решение, сколько было найдено путей решения, как и почему это решение было презентовано (иллюстративно или классическим письменным текстом). Третий метод – формирование умения изображать информацию наглядно (в таблицах, схемах, рисунках); кроме того, благоприятно влияет брейншторм и высказывание абсолютно всех даже нетипичных / неожиданных / нестандартных идей, что способствует не только развитию самоанализа, но и улучшению Я-концепции обучающихся. Значимую роль играет решение задач на двойственность аргументов, а также кейсов, где в пользу одного суждения необходимо привести как аргументы «за», так и аргументы «против». Проектная творческая деятельность оказывает схожее положительное воздействие на сознание молодых людей, в связи с отсутствием единого пути выполнения задачи. Таким образом, приведенные методики способствуют развитию рефлексивного сознания с юного возраста в образовательной среде.
Рассматривая, рефлексию в медиакоммуникациях, стоит отметить, что ключевое значение в данном случае приобретает контекст критического осмысления информационной действительности. В связи с большим количеством сконструированных правдоподобных фейков в современной инфоповестке наличие клипового сознания и фрагментарного «быстрого» восприятия информации принимает еще более опасную перспективу. По данным немецкой компании Statista, занятой в сфере рыночных и потребительских данных, 38,2% пользователей знали, что распространяли по сети «фейк-ньюс», а 37,3% совершали это намеренно; что свидетельствует о необходимости тщательного и критического анализа окружающей медиасреды.
Для развития навыка критической оценки инфоповодов существует ряд методик, одной из которых является проверка фактов на достоверность путем пяти «W» и одной «H». Задавая шесть вопросов на каждое входящее сообщение, можно приблизиться к объективной информационной истине: «what» – в чем заключается суть сообщения; «why» – какова причина произошедшего; «who» – анализ источника донесения сообщения (кто первоисточник и на сколько можно ему доверять); «where» – место события; «when» – время произошедшего; «how» – как произошло событие, нет ли чего-то странного. Системные данные, полученные в результате ответов на указанные вопросы, в значительной мере будут способствовать формированию целостного, а не фрагментарного представления о том или ином инфоповоде.
Часто ключевым аспектом в определении достоверности сообщения становится анализ его продуциента на предмет релевантности. С этой целью была разработана модель IMVAIN, следуя которой можно составить подробное описание источника сообщения. Показателем Independent определяется, кем или чем является источник, а также уровень его независимости. В случае если он подчинен определенным структурам, необходимо выяснить бенефициаров и их интересы в распространении информации. Индикатор Multiple демонстрирует наличие иных источников в инфополе, а также характер распространяемой ими повестки (схожа ли с найденным источником или противоречит); при условии если лишь найденный ресурс оповещает о событии, стоит проанализировать причины данного явления; кроме того, необходим анализ и в случае наличия нескольких источников со схожей повесткой на предмет их связи друг с другом. Показатель Verify отвечает за верификацию канала коммуникации: открыта ли его деятельность, каков предшествующий опыт, предоставляет ли доказательства своим публикациям. По индикатору Authoritative отслеживается влиятельность ресурса и степень доверия к нему. Безусловно, важным является показатель Informed Named, заключающийся в способности найти источник в онлайн-пространстве по названию.
Следующей методикой, заслуживающей внимания, выступает лексический анализ текста на предмет манипуляций, апеллирования к эмоциям/авторитету, подмены понятий. Одной из основных техник продвижения информационного продукта выступает наличие экспертных оценок, оказывающих влияние на восприятие сообщения (товара/услуги) как более верифицированной. Подобное «социальное доказательство качества» является вполне классическим триггером продаж. Однако в ситуации, когда эксперт является не в полной мере компетентным, но все же выступает в роли такового, происходит манипулирование, которому более всего подвержены индивиды с клиповым сознанием. Весьма показательным в этом отношении является существенное увеличение числа вирусологов в медийной повестке в 2020–2021 гг., как и специалистов по военным вопросам в 2022 г. С одной стороны, такое положение обусловлено объективными запросами общества. С другой, желанием медийных и не очень медийных персон остаться / закрепиться в новостном потоке. В этой связи, является неслучайным то, что многие значимые суждения по пандемийной тематике зачастую озвучивали люди, не имеющие медицинского образования вообще, либо не имеющие соответствующей специализации в области вирусологии или эпидемиологии. Кроме того, с точки зрения лексики для цельного критического анализа сообщения стоит обратить внимание на синонимичные выражения и нейтральные по своей нагрузке текстовые единицы. Примером нейтральной конструкции может стать замена резко отрицательного слова «подчинение» на индифферентно-положительное «объединение патриотичной идеей», а примером синонимирования – замена «беспорядка» на «митинг», «шествие», «несогласованную акцию» и т.п. Естественно, эмоциональная нагрузка и смысловая предопределенность, с которой осуществляется социальное конструирование реальности, при использовании каждого из вышеназванных синонимов и эвфемизмов будет существенно различаться. Весьма значимыми маркерами использования манипулятивных практик также выступают наличие оценочных суждений, несовместимых с требованием объективного отражения реальности; использование стилистически сниженной лексики, в которой встречаются ругательства, оскорбления и т.п.
Таким образом, применение вышеизложенных способов повышения рефлексивности и критичности мышления может выступать своеобразным мостом для выстраивания коммуникации между целостным истинным смыслом сообщения и сознанием аудитории в условиях ускоренной цифровизации и перенасыщения контентом медиасреды.
ВЫВОДЫ И ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Проведенный анализ позволил прийти к следующим заключениям. Феномен клипового сознания стал объективной реальностью, которую невозможно игнорировать ни в бизнесе, ни в политике, ни в средствах массовой коммуникации. В большей степени оно оценивается в качестве негативного явления, характеризующегося фрагментарным, бессистемным, поверхностным восприятием окружающей действительности. Между тем, наличие у индивида клипового сознания открывает «окно возможностей» для относительно малозатратного продвижения и насаждения в нем идей, представлений, ценностей и товаров. Это требует адаптации устоявшихся подходов в рекламе и пропаганде к динамично меняющимся предпочтениям потребителей, выстраивания гибких стратегий для работы с «клиповой» аудиторией и управления ее сознанием. В большей степени такой аудиторией является поколение зумеров – молодых людей, «родившихся с гаджетом в руках».
В качестве предпосылки формирования клипового мышления выступает медиамногозадачность, однако масштабы и формы их взаимосвязи и взаимозависимости являются труднодиагностируемыми. Исходя из ограниченности времени и способностей человека по обработке информации, развитие медиамногозадачности может восприниматься позитивно, если рассматривать ее в качестве ценной компетенции во многих видах профессиональной деятельности. Однако говорить о формировании устойчивых и продуктивных мыслительных конструктов в таком случае будет весьма затруднительно. Для этого требуется повышение уровня рефлексивности и критичности восприятия, без которых индивид с высокой степенью вероятности будет неадекватно воспринимать окружающую реальность: он либо будет легко манипулируем, либо окажется изолированным в эхо-камере определенных воззрений. Указанные положения актуализирует дальнейшие изыскания в данной области.
Кушнир Андрей Михайлович - доктор экономических наук, профессор, профессор департамента массовых коммуникаций и медиабизнеса, Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации
Хачатрян Майя Артуровна - студентка Финансового университета при Правительстве Российской Федерации
