От редакции
«Ссудный процент», ростовщичество затронуты, а порой жестко осуждены во многих тысячах работ начиная с Библии и Корана. Ведущий российский ученый-экономист Валентин Юрьевич Катасонов, исследуя экономические пружины сюжетов Гоголя и Бальзака, подходит к этой теме с неожиданной стороны. «Камертон» публикует его изящные, но и глубокие эссе двумя траншами — извините, навеяло: — в двух очерках.
В художественной литературе есть несколько «вечных» тем, которые волновали и продолжают волновать все поколения: темы счастья, смерти, любви… Но, наверное, в список первого десятка таких «вечных» тем входит и тема денег, а также примыкающая к ней тема ростовщичества. Я уже об этом писал в позапрошлом году в статье «Тема ростовщичества в мировой художественной литературе: от Данте до Достоевского». В списке главных литературных произведений на тему ростовщичества я упомянул повесть Н.В. Гоголя «Портрет». Но лишь упомянул.
Сейчас хотел бы на этой повести остановиться подробнее. Тем более что в этом году исполняется 190 лет с момента завершения работы Николая Васильевича над повестью. Он ее писал в 1833—1834 гг. Первая публикация произведения — в сборнике повестей «Арабески» (1835). Правда, в начале 40-х годов писатель вносил изменения в повесть. В новой версии произведение увидело свет в 1842 году — в третьем сборнике «Современника».
«Портрет» — раннее произведение Гоголя. Еще не было ни «Ревизора», ни «Мертвых душ». Повесть писалась, когда Николаю Васильевичу было всего 24-25 лет. «Портрет» вошел в серию, получившую название «Петербургские повести» (другие повести серии: «Невский проспект», «Нос», «Записки сумасшедшего», «Шинель»). В каждой петербургской повести главным действующим лицом является чиновник или художник, и есть кто-то один, кто ощущает себя исключённым из общей нормы, пропадает и гибнет.
Я не литературовед и не могу оценивать художественные достоинства и недостатки повести «Портрет». Но, по мнению некоторых профессиональных авторов, она не входит в список самых сильных произведений Николая Васильевича. Некоторые, например, примечают в повести подражание новеллам немецкого сказочника-мистика Гофмана «Церковь иезуитов» и «Мадемуазель де Скюдери». Не спорю. Но повесть, тем не менее, задевает читателя за живое. Более того, некоторые исследователи творчества Гоголя считают, что «Портрет» мог дать повод для подражания авторам, которые писали позднее. Например, «Штосс» Михаила Лермонтова, «Таинственный портрет» Вашингтона Ирвинга, «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда и даже детский советский фильм «Волшебный портрет» Геннадия Васильева по сюжету китайского народного придания (см.: Мария Нестерова. Тайны и загадки Гоголя. «Портрет»: фантастическая причта о безответственности и злом роке.)
На повесть «Портрет» есть немало комментариев разных авторов разных времен. Но все-таки в центре внимания оказываются преимущественно вопросы, связанные с мистическим действием на людей дьявольских сил. Мне же кажется, что целью написания Гоголем повести было, в первую очередь, обличение ростовщичества.
Конечно, во времена Гоголя звучала критика ростовщичества. Например, известный на рубеже XVIII—XIX вв. писатель А.Н. Радищев (1749—1802) критиковал высокий процент по кредитам, но его критика сводилась к тому, что ростовщичество тормозит экономическое развитие России. Он лишь предлагал понижать процентные ставки, причем не законодательным способом, а с помощью умной государственной политики (см.: «Записка о податях Петербургской губернии», «О тарифе 1766 года и пошлинах по нему» и др.).
А вот Гоголя волновали не экономические и даже не социальные последствия высокого процента, а то, что ростовщичество убивает человека. А мистика произведения ему нужна была как форма — для того, чтобы заставить читателя лучше прочувствовать, что лихоимство, ростовщичество — смертный грех.
Кстати, Николай Гоголь неплохо знал Закон Божий, он эту науку постигал в Нежинской гимназии высших наук (учился в 1821—1828). Да и рос Коля в семье достаточно религиозной, в частности, его прапрадед Ян (Иван) Яковлевич был воспитанником Киевской духовной академии. В те времена даже не шибко грамотные люди, будучи верующими, знали, что такое семь смертных грехов (это понятие идет с первых веков христианства). В него включаются следующие грехи: гордыня, жадность, гнев, зависть, прелюбодеяние (или блуд), чревоугодие и уныние. Понятие смертных грехов восходит к новозаветному Первому посланию от Иоанна:
«Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и Бог даст ему жизнь, то есть согрешающему грехом не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился».
У каждого из названных «грехов к смерти» множество разновидностей. Яркими проявлениями греха жадности являются лихоимство, любостяжание, сребролюбие, корысть, скупость и, конечно же, ростовщичество. Под смертью в наказание за каждый упомянутый грех понимается смерть души и геенна огненная. Впрочем, в Средние века ростовщик мог наказываться и в этой жизни, причем примерно до XII века — казнью. Дальше пошли послабления. А в Новое время (т.е. после буржуазных революций) ростовщичество было вообще легализовано в Европе. Об этом я довольно подробно пишу в своей книге: «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. «Денежная цивилизация» и современный кризис» (М.: Кислород, 2014).
Правда, в России времен Гоголя еще сохранялись «предрассудки», которые выражались в осуждении ростовщичества. Но все ограничивалось лишь осуждениями, в лучшем случае небольшими наказаниями типа штрафов. Да и власти стали более толерантно относиться к ростовщичеству. Если царь Алексей Михайлович вообще запретил взимать проценты по деньгам, то императрица Елизавета Петровна отменила этот запрет, установив предельную годовую ставку в 6 %. Это ограничение просуществовало до Александра II, который в 1879 году отменил его, что привело к существенному закабалению населения и дворянства долговыми процентами. Правда, эта «вольница» для ростовщиков длилась недолго. Александр III восстановил ограничения, но пределом было определено уже не 6, а 12 процентов. Эта норма просуществовала до революции.
Николай Васильевич, будучи с младых лет достаточно религиозным человеком, понимал, что ростовщичество страшно в первую очередь именно тем, что обрекает человека на смерть души, т.е. полную и окончательную смерть. Причем обрекает не только самого ростовщика, но также во многих случаях и его клиентов. Не всех, конечно (ведь некоторым деньги бывают нужны для того, чтобы не умереть от голода). А тех, кто заимствует деньги для того, чтобы впадать в такие смертные грехи, как гордыня, зависть, блуд, чревоугодие. Об этих смертных грехах Николай Васильевич немало писал (правда, вне связи с ростовщичеством) в других своих произведениях — «Ревизоре», «Мертвых душах», «Женитьбе», «Записках сумасшедшего» и др. Напрямую о ростовщичестве Гоголь говорит только в повести «Портрет».
Для тех, кто не читал повести или подзабыл ее, дам краткое изложение произведения. Главные герои повести: молодой художник Андрей Петрович Чартков; ростовщик (имени его Гоголь не называет); художник Б.; отец художника Б.
Условно можно разделить повесть на две части. В первой рассказывается о жизни молодого художника Чарткова — с того времени, когда он приобретает портрет, и до его смерти. Вторая половина повести посвящена рассказу художника Б. об истории создания портрета и его судьбе.
Первая часть. Андрей Петрович Чартков, молодой художник 22 лет, очень бедный, но талантливый, заходит как бы случайно в лавку с картинами. Картины дешевые и не высокого художественного качества. Вдруг в куче этого хлама он наталкивается на весьма талантливо написанный портрет. Особенно его поразили глаза того старика, который был изображен на картине — почти живые! Естественно, личность изображенного была неизвестна. На последние деньги Чартков приобрел портрет.
Он повесил его дома. Когда стемнело, глаза и лицо старика, и без того злые, стали просто зловещими. Чартков начинает испытывать страх и кошмары. Художнику пришлось закрыть портрет простыней. С большим трудом Чарткову удалось уснуть. То ли во сне, то ли наяву художнику привиделось, что старик вылез из портрета, сел у постели и начал пересчитывать свёртки с золотыми монетами. Один свёрток откатился в сторону, и Чартков ухватил его. Старик же собрал золото. Уже собирался уйти в портрет, но неожиданно вернулся. Видимо, недосчитался одного свертка. Но сверток прочно держал в своих руках художник. В общем, старику пришлось вновь стать портретом. Чертков долго не мог прийти в себя и лишь под утро заснул.
Чартков так и не понял, что происходило ночью: то ли ему действительно являлся старик с золотом, то ли это все был кошмарный сон. Проснулся художник поздно, его разбудил стук в дверь хозяина дома, у которого наш герой снимал квартиру. Хозяин явился с квартальным для того, чтобы востребовать плату за проживание с задолжавшего жильца. Квартальный стал рассматривать картину, крепко схватившись за раму. Он так сильно на нее нажал, что из рамы (какого-то тайника) вывалился сверток. Точь-в-точь похожий на тот сверток с золотом, который художнику привиделся ночью. Чертков подхватил сверток. После того, как неприятные гости покинули квартиру, художник раскрыл сверток и обнаружил в нем тысячу золотых монет. О, великая удача! Чертков мог с этого момента не думать ни о квартплате, ни о хлебе насущном. Он мог посвятить себя полностью художественному творчеству. Чертков был талантливым и трудолюбивым художником. Но одновременно был очень амбициозным и мечтающем о славе молодым человеком.
И кажется, второе начало в нем победило первое. Он хотел быстрой и яркой славы, всеобщего почитания и, конечно же, богатства. Начался стремительный взлет Чарткова. Он перебрался в хорошую квартиру, сменил свой гардероб, стал себя рекламировать как выдающегося портретиста (заплатил журналисту за хвалебную статью о себе). Реклама сработала. К Чарткову потянулись состоятельные великосветские заказчики. Вскоре он стал известным и модным художником, очень состоятельным, получил высокий социальный статус (стали «предлагать по службе почётные места», приглашать в комитеты и на экзамены). С годами страстью Чарткова стало накопительство золота, одновременно он превратился в «беспричинного скрягу». А талант его так и остался в зачаточном виде, художник даже деградировал по сравнению с молодыми годами. В какой-то момент до него дошло осознание этого. Тут же возникла непомерная зависть к другим художникам, которые действительно создавали шедевры, которые сумели приумножить свои таланты. В приступе зависти он стал скупать картины талантливых художников и уничтожать их. Чартков стал меняться не только внутренне, но и внешне. Он стал похож на того старика, портрет которого приобрел в молодости. В образе Чарткова просматривалось что-то демоническое. В конце концов Чартков себя истощил, заболел чахоткой и скончался. После смерти — золота и других богатств художника обнаружено не было. Осталось кое-что по мелочи.
Вторая часть. После смерти Чарткова проводится аукцион: продается имущество умершего. Большая толпа собралась возле портрета смуглолицего старика в восточном одеянии с необычайно живыми глазами. Все жаждали купить этот портрет, но внезапно появляется известный художник Б. и предъявляет права на картину. Художник Б. — сын художника-самоучки, и он говорит, что выставленный на аукцион портрет был написан его отцом.
На портрете изображен ростовщик, который жил во времена царствования Екатерины II в отдаленном района Петербурга. И о нем ходили плохие слухи. Ростовщик щедро раздавал деньги на, казалось бы, выгодных условиях, которые оборачивались пожизненной кабалой. Кроме этого, деньги ростовщика приносили несчастья. Истории этих несчастий я рассказывать не буду (прочитайте сами). Недалеко от ростовщика жила и семья художника Б. Его отец был талантливым художником-самоучкой, он писал картины, иконы для церквей. Однажды ростовщик сам явился в мастерскую художника и заказал ему свой портрет. У ростовщика было одно условие: портрет должен быть «совершенно как живой».
Художник согласился, пришёл в дом ростовщика и начал писать портрет, особенно тщательно выписывая его глаза. Постепенно художником овладел сильный страх. Наконец, он отказался продолжать работу, хотя старик и умолял его закончить портрет. Он верил, что, если художник верно передаст его черты, он получит своеобразное бессмертие в этом портрете. На следующий день слуги ростовщика художнику принесли незаконченный портрет. В тот же день вечером ростовщик умер. Портрет так и остался незаконченным.
Начались метаморфозы с художником, писавшем портрет. Он стал раздражительным, завистливым, стал испытывать какие-то необъяснимые приступы гнева. В какой-то момент он хотел сжечь незаконченный портрет ростовщика. Картину спас приятель художника (тоже художник), взяв портрет себе. Но через некоторое время приятелю стало не по себе, обуял какой-то страх. Он отдал её племяннику, тот продал портрет коллекционеру, и картина пошла по рукам.
Что касается автора незаконченного портрета, то он испытывал непрерывные лишения: умерли жена, дочь, младший сын. Он пришел к заключению, что стал орудием дьявола и теперь за это расплачивается. Отправив оставшегося сына в Академию искусств, художник ушёл отмаливать свой грех в монастырь, а потом стал отшельником. Видимо, грех он отмолил: ему удалось создать великолепную картину, изображавшую Рождество Христа.
Художник Б. закончил свой рассказ, обернулся к портрету, но не обнаружил его. Решили: пока все были поглощены рассказом художника Б., кто-то картину украл. Впрочем, не все были уверены, что картина вообще была. Видели ли они действительно портрет старика-ростовщика «или это была просто мечта, представшая только на миг глазам их, утруждённым долгим рассматриванием старинных картин»?
Одним словом, Николай Васильевич хотел напомнить в своей повести, что ростовщичество — смертный грех. Об этом многократно говорится и в Ветхом, и в Новом Завете. Об этом на протяжении многих столетий предупреждали святые отцы Церкви. Вот, например, святитель Иоанн Златоуст предупреждал:
«Ничего, ничего нет постыднее и жестокосерднее, как брать в рост… Ростовщик обогащается за счет чужих бедствий, тягости другого обращает себе в прибыли, (…) под видом человеколюбия роет яму глубже, помогая теснить нищего; подавая руку, толкает его».
Смерть в повести Гоголя поражает не только старика-ростовщика, но и тех, кто так или иначе с ним соприкасался. Даже после смерти ростовщика. Хотя бы только через портрет. И только автор портрета, отец художника Б. избежал этой участи. Но лишь благодаря глубокому покаянию. Призыв Гоголя к читателям: держитесь дальше от ростовщиков! Смертельно опасно! Хоть и я и дал в кратком изложении содержание повести, но лучше познакомиться с первоисточником. Это займет часа три неспешного чтения.
А тем, когда тема ростовщичества заинтересовала и кто хочет узнать об это сметном грехе больше, могу рекомендовать свою книгу: Катасонов В. О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. Вирус ростовщичества как угроза человечеству (М.: Кислород, 2020):
Иллюстрация: антикварная гравюра по картине начала 16 в. «В банке» из книги В. Катасонова.
Катасонов Валентин Юрьевич
