Одна из проблем, которая очень активно обсуждается в мире это «А что будет с гегемонией США?» Китай сможет стать альтернативным гегемоном в XXI веке или даже, скажем, в 20-30 годы? Но прежде, чем рассуждать о том, кто будет гегемоном в XXI веке, будет ли вообще новый гегемон, надо разобраться в вопросе, что такое гегемония в мировой капиталистической системе. Потому что в докапитализме, который был мировой системой, мировых гегемонов не было. Были макрорегиональные гегемоны.
Мировая гегемония возникает вместе с мировой системой. Собственно, мировые войны – это войны за мировую гегемонию. И теоретически мировой гегемон осуществляет эти свои качества в экономической, военно-политической и культурной сферах. Причём, в военно-политической его мощь должна превосходить таковую государств, занимающих 2-5 места вместе взятых. Если брать теоретическую модель гегемоний, то в истории капиталистической системы полноценная гегемония – это краткий миг, это пик гегемонии. Давайте посмотрим на историю.
Первым гегемоном капсистемы считается Голландия, пик – 1625-1672 гг. Но дело в том, что Голландия была гегемоном только в одном измерении – экономическом. Это был одномерный гегемон. Военно-политическим гегемоном в начале XVII века была Испания, а во второй половине – Франция. Морские войны голландцев с англичанами не были успешными для голландцев. Гегемоном в плане культуры Голландия в XVII веке во время пика своей экономической гегемонии уже перестала быть. И к тому же в XVII веке национальные культуры как таковые ещё только формировались, вылуплялись из общеевропейской. XVII век, вообще, был особым. Как писал Эрнст Юнгер, «XVII век был равно удалён и от Средневековья, и от национального государства с его национальной культурой». То есть, вот гегемония Голландии одномерная.
Великобритания. Пик гегемонии приходился на 1815-1873 гг. Великобритания была, безусловно, экономическим гегемоном. В области культуры гегемония оставалась за Францией в общей культуре, и во второй половине XIX века научная гегемония – Германия. В море, военно-морском деле британцы не имели конкурентов. А вот в сухопутных войнах они не могли взять верх над своими конкурентами – ни над Наполеоном в начале XIX века, ни над Вильгельмом II в начале ХХ века – без помощи России. Как заметил наш замечательный геополитик Едрихин-Вандам, в войнах с Наполеоном, с Вильгельмом II Россия тащила на себе до 3-х четвертей военных усилий. Мировые войны выигрываются не на море. На суше. И где же тут полная военная гегемония? Кстати, и в мировую войну XVIII века, Семилетнюю, 1756-1763 гг., британцы на суше воевали чужими руками Фридриха, которого, кстати, разгромили русские. То есть Великобритания – это двумерный гегемон.
Гегемония США наступила после Второй Мировой войны, и пик пришёлся на конец ХХ века. США, безусловно, захватили гегемонию в культуре тоже, прежде всего, в массовой. Бжезинский назвал это tittytainment (успокаивающий эффект от просмотра ТВ, схожий с тем что ощущает младенец у груди - прим ред.). Однако, американизация мировой массовой культуры началась во второй половине 60-х годов, не раньше. Что же касается военно-политической сферы, то здесь вплоть до конца 80-х годов США контролировали только свою часть мира. В мире было две ядерные сверхдержавы, два гегемона, две мировые системы. Таким образом, у США была полная, трёхмерная гегемония. Но последние 30 лет эта гегемония переживает не лучшие времена.
Более того, есть ещё один момент. Вот гегемония США как государства, как чистого государства, то это период с 1945 по начало 70-х годов. Затем произошла мутация США. В результате ползучего переворота, который начался убийством Кеннеди и закончился импичментом Никсона, США из кластера преимущественно государства, превратились преимущественно в кластер ТНК. Поэтому вот эта гегемония США после разрушения СССР – это гегемония их как кластера ТНК, которые очень быстро проели тот мир, который им достался, и капитализм вступил как система в свою терминальную стадию системного кризиса.
Поэтому уже сейчас даже формулировка «постамериканский мир» приобрела статус клише. Это не значит, что многополярный мир уже наступил. Очень многим хочется, чтобы он уже наступил. За то, чтобы он наступил, нужно бороться. Но пока что мы живём в том мире, в котором США могут делать то, что хотят. Пелоси может прилетать на Тайвань, и Китай может выражать только своё негодование. Все мечты о то, что будет создан блок Китай-Индия-Россия… Ну, это мечты. Пока что эти мечты не реализуются. Что касается Индии, здесь вообще можно забыть. Потому что индийская элита на верхнем уровне просто интегрирована в западную, очень хорошо. И в этом отношении мы должны очень чётко понимать, что такое гегемон. Я бы не стал хоронить США раньше времени.
Так вот. Почему я считаю, что рано назначать Китай новым гегемоном. Ну, во-первых, при всех экономических и технических успехах Китая он в большей степени цех, мастерская, конструкторское бюро в Америке. Но при этом нужно помнить, что экономические успехи поражают очень серьёзные социальные проблемы. Это разрыв уровня дохода между регионами, между слоями населения. И это транслируется во внутриэлитный конфликт, который мы наблюдаем в Китае. Но дело не только в технике и экономике.
Дело в том, англосаксы контролируют такие сферы, как патенты, правовая система международного бизнеса. Это Китай ни присвоить, ни преодолеть не сможет. Он сможет только создать свою, но она не сможет охватить весь мир. Во-вторых, присвоив часть экономического потенциала ЕС и превратив его в перспективе в свою полупериферию, США не только значительно укрепят свои позиции в конкуренции с Китаем, но и могут увеличить отрыв. В-третьих, на наших глазах в виде AUKUS, Австралия, Великобритания, США. Ну, естественно, туда примкнут Новая Зеландия и Канада, как минимум, а возможно, ещё кое-кто…
Формируется англосфера как прообраз нового издания глобальной англо-американской империи, о которой мечтал Сесил Родс. И здесь нужно сказать, что это блок, который направлен и против Китая, и против России. По своему потенциалу, англосфера, на которую будут работать Япония, Индия и ряд других стран, не оставляет Китаю шансов на мировую гегемонию. Они не могут ничего поделать с Китаем как с макрозоной, как с макрорегиональной державой. Особенно если он будет выступать в связке с Россией. Но о мировой гегемонии здесь речи быть не может. Ну, и военно-политически с США Китай тягаться пока не может. Вот Китай и Россия против США в военном плане – это уже нечто.
Ну, и что очень важно, Китай не сможет стать мировым гегемоном в сфере культуры, без чего мировая гегемония не будет трёхмерной. Здесь, безусловно, гегемония в ближайшие десятилетия сохранится за англосаксами. Кроме того, я не представляю себе, как культура с иероглифической письменностью может стать общемировой. Из этого ничего не выйдет. Ну, и кроме того, во всех этих наших рассуждениях о том, будет Китай гегемоном мировой системы в XXI веке или не будет, мы предполагаем две вещи. Мы предполагаем, во-первых, что в посткапиталистическом мире, как и в капиталистическом, обязательно должен быть мировой гегемон. Это ошибка.
Дело в том, что в докапиталистическом мире единого мирового гегемона не было, потому что не было и единой мировой системы. Если мир распадается на макрозоны, которые связаны между собой, но являются его базовыми единицами, то здесь на счёт гегемонии говорить очень сложно. Здесь нужно будет говорить о союзах и блоках. Второй момент, из которого мы исходим имплицитно - то, что Китай в ближайшие десятилетия не только сохранит поступательное развитие, пусть и в меньшем темпе, но и сохранит государственную целостность. Что 100% гарантия, что Китай сохранит свою целостность. Ведь начать с того, что вся история Китая – это распад и воссоединение, чередование периодов порядка и смуты. Или как говорят китайцы, периодов Джи и периодов Луань. Причём экономические успехи и связанный с ними рост неравенства, как правило, приводили к восстаниям, нашествию кочевников. Сейчас кочевников нет. Но региональный распад страны, раскол - возможны. То есть пока что Си Цзиньпин очень эффективно этому всему противостоит. Но значит ли это, что так будет всегда.
Тем более, что вообще разговоры о том, что какая-то страна вот сейчас вырвется и станет гегемоном-лидером… В начале ХХ века это говорили о России. Что «ещё 20 лет, и Россия будет, вообще, экономически ни для кого недостижима». Но только не рассчитали хрупкую социальную структуру дореволюционной России, которая не выдержала. То же самое произошло с Японией, которую американцы убрали в 90-е годы, по принципу карате – с одного удара.
Разумеется, России нужен сильный Китай как союзник против англосферы. И над этим союзом нужно работать. И визит Си показал, что возможности такие есть. Правда, не стоит впадать в эйфорию. Нужно помнить, что у Китая всегда есть свои интересы. И Китай – это китаецентричная страна. И не надо ещё иллюзий в одном плане. дело в том, что пока что Китай очень важен для ультраглобалистов как полигон нового мирового порядка. Правда, это до поры. Китайцы играют свою игру. Они обкатывают глобалистские модели и, как бы, покупают себе время, пространство для вдоха, чтобы переиграть Запад. В своё время такими полигонами для западных элит были Италия Муссолини, Третий Рейх, а отчасти даже СССР - это модель антикапиталистического, коллективистского общества. Однако, если эксперимент выходил из-под контроля или становился реально опасным в качестве мировой альтернативы, этот проект сворачивали или просто уничтожали.
Полагаю, что у ультраглобалистов есть свой план Б по поводу Китая. Возможно, это раздел страны по линиям Север-Юг Китая. Но я думаю, что и китайское руководство прекрасно понимает эту ситуацию и борется, прежде всего, не столько за мировую гегемонию, сколько за то, чтобы создать свою макрозону.
Андрей Фурсов
