Идеологи глобализации говорят о том, что глобализация даёт возможности абсолютно всем… Не нравится тебе в своей стране, ты можешь поехать в другую страну и начать там карьеру. То есть мир открыт абсолютно перед всеми. Но на самом деле, естественно, это лукавство. Потому что именно глобализация резко усиливает разрыв между богатыми и бедными, и между теми, у кого есть возможности, и у кого их нет.
Неслучайно Зигмунт Бауман в работе о глобализации написал: «Да, многие люди, которые раньше не имели возможности перемещаться по земному шару, получают эту возможность в качестве бродяг и беженцев». В качестве бродяг и беженцев. Да, естественно, есть туристы, есть богатые люди, которые перемещаются из страны в страну. Но есть те, кто перемещается в качестве мигрантов, которые не могут найти себе не только работу, но и пропитание в своих странах. И в этом отношении у глобализации два таких лика. Глобализация резко увеличивает разрыв между богатыми и бедными.
И поэтому тот же Зигмунт Бауман ввёл очень два интересных таких понятия, «глобалы» и «локалы». Глобализация разводит людей в две группы: глобалы – это те, кто спокойно перемещается по планете. А локалы, если убрать мигрантов, это те, кого она как раз лишает возможности перемещаться по планете. В 84-м году стали использовать термин «глокализация». Потому что у глобализации два аспекта. Если в доглобальную эпоху главная поляризация идёт между уровнем государственным и региональным, то в эпоху глобализации эти два уровня, государственный и региональный, оказываются зажаты между глобальным и локальным. И вот эти два уровня становятся совершенно доминирующими.
Сжатие пространства отменяет течение времени. Население первого мира живет в вечном настоящем, переживая последовательность эпизодов, гигиенически отделенных от прошлого и будущего. Здесь люди постоянно заняты и постоянно испытывают нехватку времени. Население третьего мира раздавлено бременем обильного, избыточного и бесполезного времени, которое нечем заполнить. В их времени «ничего никогда не происходит». Они не «контролируют» время — но они и контролируются им в отличие от их предков, живших в соответствии с безличным ритмом фабричного времени. Они могут лишь убивать время — по мере того как оно медленно убивает их.
Население первого мира живет во времени; пространство для него не имеет значения. Именно подобный опыт Жан Бодрийяр зафиксировал в образе «гиперреальности», где виртуальное и реальное неразделимы. Население третьего мира, напротив, живет в пространстве — тяжелом, вязкосопротивляющемся, которое связывает время и делает его неподконтрольным людям. Время последних пусто и бесструктурно. Только виртуальное, телевизионное время имеет структуру — «расписание». Остальное время монотонно, оно бесследно утекает.
Жители первого мира — глобальные бизнесмены, менеджеры культуры, ученые — передвигаются легально, второго — нелегально; первые — «туристы жизни», вторые — бродяги, причем последним не дано превратиться в первых. Глобальный мир — это мир туристов, мир без бродяг — это утопия мира туристов.
Те, кто живут на локальном уровне, не имеют возможностей к развитию. По очень простой причине… Смотрел выступление одного нашего депутата, думского, который рассказывал про Филиппины. Про Филиппины рассказывал он буквально следующее. Он говорит… А он ездил с делегацией от Думы. И он говорит, что даже кокосовые пальмы теперь принадлежат на Филиппинах транснациональным корпорациям. Людям, которые живут там, им не принадлежит ничего практически. И люди выживают каким образом? Если родился мальчик – это большое горе, говорит этот депутат, потому что из мальчика ничего не сделаешь. А у тех, у кого рождается девочка…
Её можно отправить в богатую страну в качестве babysitter (няни), в качестве стриптизёрши, в качестве проститутки… Но девочки рождаются пополам, 50х50... Поэтому сейчас на Филиппинах, говорит он, развернулась кампания. Значит, мальчику, когда исполняется 10-12 лет, ему начинают подсовывать игрушки для девочек. И если он проявляет интерес, то в 14 лет ему делают операцию, удаляют два ребра, чтобы была талия… И кооперируются, 6-7 семей скидываются на операцию, и этот мальчик… Теперь уже не мальчик. Он будет их кормить в течение 15-20 лет. Он их будет кормить. Это единственный доход для многих. На Филиппинах 115 миллионов человек! У них нет собственности, у них нет работы. То есть практически это такой «пикник на обочине цивилизации».
И я думаю, что в этом отношении Филиппины – не единственная страна в мире. Ну, скажем, есть Бразилия, где люди выживают с помощью криминализации… Просто там криминализация есть форма социальной организации. Но это говорит лишний раз о том... И да! Всё это произошло буквально за последние 40 лет. Это говорит о том, что глобализация, на самом деле, если говорить всерьёз, это отсечение от общественного пирога 80-90% мирового населения. Это пересортировка человечества, это просто выбрасывание 80-90%, которые не вписываются в рынок.
У нас, как вы знаете, Чубайс в начале 90-х сказал: «Ну, те, кто не впишутся в рынок…» Ему сказали, что умирают пенсионеры… Он говорит: «Ну, кто не вписался в рынок, значит, те уйдут… А женщины нарожают новых, которые впишутся в рынок». Вот. Но дело в том, что постиндустриальная система, наукообразная… Ей не нужен ни большой рабочий класс, по численности, ни большой средний класс. Ей вообще не нужно много населения. Поэтому одна из главных задач мировой капиталистической верхушки, которая теперь зафиксирована с 1992-го года, в документах ООН, это сокращение населения планеты. «Сокращение населения» – это звучит так нейтрально… Или говорят о том… «Планирование семьи»… На самом-то деле, это геноцид элементарный совершенно. Потому что сократить до конца XXI века население планеты на 80%... Я, например, не представляю, как это можно сделать…
То есть глобализация оказывается политико-экономически совершенно другой вещью, чем представляют её идеологи. Есть масса теорий глобализации. Я в последнюю свою поездку в Лондон купил книжку «Теории глобализации». И большая часть этих теорий… Читаешь это, прямо хочется жить в мире глобализации, потому что рисуют... Ну, такие перспективы, просто фантастические совершенно! Это так же, как с Болонской системой. Вы знаете один из главных аргументов в пользу Болонской системы? Путешествия по ВУЗам.
То есть ты можешь учиться сегодня в Праге, в следующем семестре – в Эдинбурге, потому что везде одинаковая программа. Но тогда возникает вопрос. Потому что… Дело в том, что Болонская система – это часть глобализации. Если везде одинаковая программа, зачем же мне ехать из Праги родной в Эдинбург. И социологические обследования показали, что студенты действительно ездят. Но они ездят примерно на 5-6 недель. Это такой студенческий туризм… Они не учатся в это время. Они числятся, и поскольку в европейских университетах дисциплина, ну, примерно такая же, как у нас. В Европе дисциплина спокойная. Потому что ты платишь за учёбу. Ну, не хочешь учиться, придёшь в следующем году, ещё раз заплатишь. Это неважно.
Но вот этот принцип глобализации, встроенный в Болонскую систему, на самом деле, к образованию никакого отношения не имеет. Он позволяет просто студентам болтаться из страны в страну. Но, в принципе, зачем ехать в ту или иную страну на 5 недель? Любую страну можно посмотреть, самое большое, за 2 недели, в принципе. То есть, на самом деле, эта вещь такая размагничивающая. И Болонская система как аспект глобализации работает, в принципе, в том же направлении, что и глобализация в целом. Целью глобализации… То есть не целью, а мишенью! Объективно это уничтожение общества Модерна.
Так же как Болонская имеет своей, так сказать, целью уничтожение университета как особого института Модерна, сформированного за последние 200-250 лет. И я уж не говорю, что при Болонской системе соотношение «чиновник – профессор» в университете резко смещается в пользу чиновника. Я знаю, например, в тех наших ВУЗах, которые активно внедряли Болонскую систему… Там появилась масса «специалистов по оформлению документов в соответствии с Болонской системой»! Собственно, процесс обучения подменяется заполнением вот этих, так сказать, «бумажек», то есть формализация. Собственно, для глобализации как для процесса и характерна формализация очень-очень многих процессов.
Возвращаясь к видео про Филиппины. Вот этот депутат рассказывает про учебники, по которым они учатся. Конструкция мне очень напомнила американский учебник «Global studies». Это комбинация географии, истории и антропологии. Это так, понемножку обо всём. А он говорил про филиппинскую школу. Там физика, химия и биология… Вот всё вместе. Но всё на таком уровне, что ты даже… Ну, естественно, как электричество работает, они вообще не понимают. Причём, он говорит, это не дикость. Там есть школа. Но школа работает таким образом…
Когда Филиппины только стали свободной страной, у них была относительно нормальная система образования. Но потом они пошли постепенно упрощать. То есть, по логике, у нас в начале 90-х говорили: «Ну, зачем человеку, который заканчивает 10-й класс и идёт шофёром, зачем ему химия? Зачем ему знать 25 бензольных соединений? Не надо ему знать! Давайте химию уберём…» И т.д. Вот, кстати, обратите внимание, вместе с глобализацией во всём мире произошло резкое упрощение образования. И эта вещь совершенно неслучайная.
Андрей Фурсов
