В августе самое крупное озеро планеты получит правовой статус.
12 августа в казахстанском городе Актау, расположенном на побережье Каспийского моря, состоится саммит глав прикаспийских стран (России, Азербайджана, Ирана, Казахстана и Туркменистана). Как ожидается, на нём будут не только обсуждены вопросы сотрудничества и безопасности, но и подписана Конвенция о правовом статусе Каспийского моря. Над этим документом представители пяти стран работали более 20 лет. Чем продиктована необходимость принятия такой конвенции и как она скажется на судьбе этого самого крупного озера планеты и сотрудничестве на нём прибрежных государств? На эту тему обозреватель газеты беседует с директором Института политических и социальных исследований Чёрноморско-Каспийского региона Виктором НАДЕИНЫМ-РАЕВСКИМ.
– Виктор Анатольевич, немного истории. Ранее на Каспийском море присутствовали два государства – Советский Союз и Иран. Как они делили Каспий?
– Правовой режим Каспийского моря был установлен Договором между РСФСР и Персией от 26 февраля 1921 года и Договором о торговле и мореплавании между СССР и Ираном от 25 марта 1940 года. Согласно Договору от 1921 года РСФСР отказывалась от заключённых ранее царским правительством договоров и соглашений. РСФСР отказывалась от всяких прав по займам, предоставленным царским правительством Ирану и безвозмездно передавала ему построенные русскими специалистами шоссейные и железные дороги, пристани и склады, телеграфные и телефонные линии, а также порт Энзели на Каспийском море. Наша страна также соглашалась с тем, что обе стороны будут иметь право свободного плавания по Каспийскому морю под своим флагом. Со своей стороны Иран обязывался предоставить РСФСР право эксплуатации рыбных промыслов южного побережья Каспия, а также не передавать какому-либо третьему государству или его гражданам возвращённые ему правительством РСФСР концессии. Именно эти договоры и стали определять статус Каспия как внутреннего водоёма, несмотря на его внушительные размеры.
– Но Советский Союз распался, и прибрежных государств стало пять. Какие проблемы возникли в связи с этим в отношении Каспийского моря?
– Понятно, что распад Советского Союза породил новую ситуацию на Каспии. Чёрноморско-Каспийский регион стал центром экономических и, соответственно, политических интересов и устремлений промышленно развитых держав, с одной стороны, и региональных держав – с другой. Международные интересы, завязанные на добычу, экспорт и транспортировку потребителям углеводородного сырья из новых независимых государств на рынки Европы и Азии, стали определяющими для большинства «игроков» на международно-политическом поле.
Желание получить как можно быстрее и большие средства на освоение новых месторождений привело к стремлению немедленно разделить Каспий на сектора и начать эксплуатацию предполагаемых несметных богатств. При этом никаких договоров по разграничению шельфа Каспийского моря, кроме подписанных в своё время между Россией и Ираном, не существовало.
В советско-иранских договорах основой был принцип «общей воды», при котором предусматривалась свобода судоходства и рыболовства для прикаспийских государств (за исключением 10-мильной рыболовной зоны), запрет плавания судов под флагами некаспийских стран. В то же время договоры не регулировали вопросы недропользования, охраны природной среды и военной деятельности. Впрочем, по этим договорам Иран получил право иметь военный флот на Каспии, которого он был лишён при царском правительстве.
Естественно, эти договоры не устраивали вновь возникшие прикаспийские государства. Поэтому в новых условиях и появились существенные разногласия в вопросе разграничения шельфа. При этом если Азербайджан был готов поделить не только шельф, но и судоходную водную гладь на суверенные участки и добывать нефть на «суверенном» шельфе, то Казахстан склонялся к разделу только шельфа. Россия, Туркмения и Иран первоначально выступали за совместное использование шельфа и всей акватории.
Однако, когда дело дошло до раздела Каспия на сектора, свою позицию обозначил и Иран, на долю которого при проведении разграничения по срединным линиям приходилась наименьшая площадь шельфа. Иран потребовал поделить шельф поровну – по 20 процентов на каждого каспийского игрока. Естественно, что такой подход никак не устраивал остальные прикаспийские государства.
– Во главу угла ставились проблемы эксплуатации прибрежных шельфов или какие-то иные вопросы? Какое место отводилось принципу обеспечения безопасности?
– Следует подчеркнуть, что проблема безопасности на Каспии не ограничивается чисто военными аспектами. Каспий – это важный источник благосостояния прикаспийских народов. Рыбные ресурсы Каспия, по мнению специалистов, способны при разумной эксплуатации давать больший доход, чем добыча энергоресурсов. Поэтому любая авария на трубопроводах, которые по настоянию западных «доброжелателей» собираются проложить по дну Каспия, может оказать самое негативное воздействие на его природную среду. А ещё для этого закрытого водоёма характерен высокий уровень сейсмичности, частые землетрясения, подвижки морского дна, которые несут большую экологическую опасность. Поэтому любой трубопровод, проложенный по дну Каспия, в случае подвижки дна или землетрясения становится также источником серьёзной экологической угрозы.
Перед государствами региона всегда стояла и стоит задача поддержания и чистоты водоёма, и воспроизведения его рыбных запасов – уникальных на планете. Если раньше только Советский Союз и Иран занимались воспроизведением мальков ценных пород рыб, то сейчас к этой работе приступили и другие страны региона. Поступают сообщения из Азербайджана, Казахстана и Туркмении о росте производства мальков ценных пород рыб. Естественно, что столь важную работу желательно проводить согласованно, впрочем, как и борьбу с браконьерами, наносящими серьёзный урон биоресурсам Каспия.
Подписавшие конвенцию о правовом статусе Каспийского моря стороны возьмут на себя обязательство не опираться на военную помощь третьих стран
Неудивительно, что при всех этих разногласиях подписание конвенции по правовому статусу Каспия было задержано на долгие годы. Но на сегодня её проект готов, он уже одобрен во всех прикаспийских государствах и выносится на саммит для утверждения.
Наша справка. Каспийское море – крупнейший на Земле замкнутый водоём, площадь которого в настоящее время – примерно 371 000 км², максимальная глубина – 1025 м. Расположено на стыке двух частей Евразийского континента — Европы и Азии. Доказанные ресурсы нефти в Каспийском море составляют около 10 млрд тонн, общие ресурсы нефти и газоконденсата оцениваются в 18 – 20 млрд тонн. Нефтедобыча в Каспийском море началась в 1820 году, когда на Апшеронском шельфе близ Баку была пробурена первая нефтяная скважина. В море осуществляется более 90 процентов мирового вылова осетровых. В промысловых целях ведётся также лов леща, сазана, судака, кильки, добыча икры.
– Проект конвенции предполагает секторальный принцип разграничения дна и недр Каспийского моря. В чём его суть?
– Ещё в советский период каспийский шельф был разделён на своего рода сектора, закреплённые за союзными республиками. Основная цель – закрепление ответственности за хозяйственную деятельность. Соответственно «иранский сектор» был ограничен границами территориальных вод между СССР и Ираном. При этом за Ираном оставалось 13 процентов шельфа Каспия. После распада СССР Россия изначально не поддерживала идею секторального разграничения Каспийского моря, но, столкнувшись с позицией прежде всего Азербайджана, вынуждена была скорректировать свою позицию.
За прошедшие годы стороны заключили ряд двух- и трёхсторонних соглашений по Каспию. Так, 6 июля 1998 года между Российской Федерацией и Республикой Казахстан были заключены Соглашение о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование и 13 мая 2002 года Протокол к данному Соглашению.
29 ноября 2001 года и 27 февраля 2003 года заключены Соглашение между Республикой Казахстан и Азербайджанской Республикой о разграничении между ними дна Каспийского моря и соответственно Протокол к нему.
Формирование «суверенных шельфов» на севере Каспия завершилось 14 мая 2003 года, когда между Россией, Казахстаном и Азербайджаном было заключено Соглашение о точке стыка линий разграничения сопредельных участков дна Каспийского моря.
Наконец, 2 декабря 2014 года в Ашхабаде было подписано Соглашение о разграничении дна Каспийского моря между Казахстаном и Туркменистаном.
Относительно эксплуатации водных ресурсов на саммите прикаспийских государств в Астрахани в сентябре 2014 года было принято заявление, согласно которому лидеры пяти стран договорились «о национальном суверенитете сторон над прибрежным морским пространством в пределах 15 морских миль и об исключительном праве каждой из сторон на добычу водных биологических ресурсов в пределах примыкающих к нему (15-мильному пространству национального суверенитета) 10 морских миль».
Согласно договорённости за этими 25 морскими милями «следует общее водное пространство при том понимании, что вопрос применения методик при установлении исходных линий будет предметом дальнейших консультаций сторон». Поскольку береговая линия на Каспии часто меняется, само определение этих исходных линий потребует немалой работы специалистов. Кроме того, сами квоты на вылов рыбы необходимо постоянно регулировать и согласовывать с партнёрами.
Таким образом, акватория Каспия, согласно проекту конвенции, разграничивается на внутренние и территориальные воды, рыболовные зоны и общее водное пространство. В соответствии со статьёй 6 проекта конвенции суверенитет каждой стороны распространяется за пределы её сухопутной территории и внутренних вод на примыкающий морской пояс, называемый территориальными водами, равно как на его дно и недра, а также на воздушное пространство над ним. В проекте конвенции прописан принцип определения внешней границы территориальных вод. При этом в документе подчёркивается, что внешняя граница территориальных вод является государственной границей.
– Как я понял, основные споры шли вокруг вопроса, является ли Каспий морем или озером. По школьному определению – это озеро, но, очевидно, кому-то хочется по неким политико-экономическим соображениям превратить его в море. Какова позиция России, других государств по этому вопросу?
– Если бы стороны согласились с тем, что Каспий – это «море», то, соответственно, к этому водному бассейну была бы применима Конвенция ООН о Морском праве (UNCLOS) 1982 года. Согласно её условиям к Каспийскому «морю» был бы применён следующий режим морского права: у каждого прибрежного государства были бы территориальные воды шириной не больше двенадцати морских миль, исключительная экономическая зона не больше 200 миль и континентальный шельф. При этом государства, не имеющие выхода к этому морю, могли требовать права на доступ к экс-территориальным водам в соответствии со статьями 69 и 124-132 Конвенции о Морском праве.
Как обеспечить такой режим? Что, открыть судоходство по российским рекам и каналам для такого доступа к Каспийскому бассейну всех желающих? На такую глупость, естественно, никто не пойдёт, тем более что и для остальных прикаспийских государств такой подход неприемлем.
Если же, исходя как из географических реальностей, так и сложившихся отношений прикаспийских государств, считать правовым статусом Каспия режим внутреннего водного бассейна, то к нему с юридической и международно-правовой точки зрения применимо обычное международное право относительно границы озёр. Такой подход учитывает все исторические, геофизические и юридические особенности этого водного бассейна.
Что же касается спекуляций вокруг идеи признания Каспия морем, то в этом, конечно, были бы заинтересованы зарубежные хищные игроки. Отсюда и споры вокруг трубопровода «Набукко», который планировалось проложить по дну Каспия исключительно в туркменском и азербайджанском шельфах. Эту идею отстаивали европейские и американские теоретики, но категорически против неё выступили Россия и Иран.
– И всё же, как предлагается решать вопросы поддержания безопасности в Каспийском регионе, имея в виду их военный аспект?
– Вопрос милитаризации Каспия дебатируется, как и всё, что связано с этим водным бассейном, более двадцати лет. У России здесь своя Каспийская флотилия, получившая широкую известность после удара корабельными ракетами по отрядам сирийских исламистов, – всего около 70 боевых и вспомогательных судов. У Ирана свой каспийский флот – примерно 90 судов, в основном это малые ракетные катера, есть и «эсминец», началось строительство и малых подводных лодок. У Казахстана – 4 ракетно-артиллерийских корабля, составляющие его береговую охрану. Азербайджан после раздела Каспийской флотилии СССР получил 30 процентов её плавучей базы (сторожевой корабль, ракетный катер, два артиллерийских катера, патрульный катер, пять тральщиков, четыре десантных корабля и другие плавсредства). Флот Туркмении – это два ракетных катера, тральщики, полтора десятка патрульных катеров, вспомогательные суда.
Все прикаспийские страны подчёркивают необходимость сохранения мирного характера каспийского бассейна, отмечая, что их военно-морские силы нацелены на борьбу с террористической угрозой, охрану границ и т.д. Таким образом, внешне все стороны демонстрируют стремление к мирному Каспию. При этом они стремятся охранять и нефтепромыслы, и трубопроводы, и танкеры. Такие же устремления демонстрируют и «внешние игроки», те же американцы.
– В проекте конвенции говорится о невозможности присутствия на Каспии вооружённых сил третьих стран. Что здесь имеется в виду – присутствие сухопутных войск, военных баз, на каком расстоянии от береговой линии? Если же это касается военно-морских сил, то боевые корабли, как известно, по воздуху не перевозятся, по железной дороге тоже. У Ирана есть теоретическая возможность что-то волоком перетащить из Персидского залива на Каспий. Россия может при желании запустить такие корабли через Волго-Дон. Но зачем они будут пропускать чьи-то корабли?
– Ну почему же? Как известно, Казахстан получил в подарок от Турции несколько катеров. Туркмения за последние годы закупила на Украине и в Польше около 30 катеров береговой охраны и других плавсредств военного назначения. То есть доставить эти плавсредства без помощи России вряд ли было возможно.
И всё же этот пункт конвенции нашёл поддержку у всех прикаспийских государств. Дело в том, что если на севере Каспия разграничение прошло вполне безболезненно, то в отношениях Туркмении и Азербайджана конфликт вокруг шельфовых месторождений «Азери» и «Шираг» носит весьма болезненный характер. Не всё сложилось и в отношениях Ирана и Азербайджана. В июле 2001 года на Каспии произошёл первый и пока последний вооружённый инцидент между двумя соседними прикаспийскими странами. Иранские боевые корабли помешали реализации проекта международного консорциума под руководством «Бритиш петролеум» по освоению перспективных структур «Алов», «Араз» и «Шарг», расположенных в южной части Каспия в районе морской границы Азербайджана и Ирана.
В этой связи возникает вопрос, а где гарантии, что, столкнувшись с более сильной стороной, какой-либо участник каспийской «пятёрки» не пожелает опереться на военную помощь внешнего игрока? Поэтому, согласно этому пункту Конвенции, подписавшие её стороны возьмут на себя обязательство не опираться на военную помощь третьих стран
– Ещё один пункт касается того, что военные корабли, подводные лодки и другие транспортные средства одной из сторон, которая осуществляет проход через территориальные воды, не имеют права захода в порты и постановки на якорь в пределах территориальных вод другой стороны. А как это может сказаться на согласованных действиях сторон по отражению какой-нибудь общей угрозы, например терроризма?
– Заход в чужие территориальные воды всегда является нарушением суверенитета любого государства. Конечно, никто не заинтересован в том, чтобы в его пределы вторгались иностранные военные суда. Например, в Чёрном море постоянно болтаются американцы, постоянно устраивающие провокации под предлогом использования «открытого моря».
Совершенно другое дело – взаимодействие соседей в соответствии с заключёнными договорами и соглашениями. Противодействие терроризму, борьба с браконьерством или отражение внешней угрозы организуются в соответствии с договорённостью сторон, при наличии соответствующих международных соглашений и т.д. В этих случаях и заход в территориальные воды, и пополнение запасов в суверенных портах не нарушают ни конвенции, ни норм международного права.
Одним словом, принятие этой конвенции откроет новые окна возможностей для каспийских стран, расширения их двустороннего и многостороннего сотрудничества. В том числе и в вопросах укрепления безопасности на Каспийском море.
Александр Фролов
