Почему стратегический альянс Пекина и Москвы — следствие ошибок Вашингтона.
Считается, что большинство мировых политиков — профессиональные лицемеры. Поэтому, обвиняя соперника в том, что тот ловко обманывает народ, редкий политический деятель не скрывает при этом зависть. Во многом подобную линию продолжают и нынешние западные функционеры, особенно когда дело касается противодействия Пекину и Москве.
Казалось бы, еще совсем недавно, 5−10 лет назад, стратегическое сближение Китая и России преподносилось Западом как нелепая фантастика, сегодня же отрицать подобное не могут ни политики, ни англосаксонские СМИ.
К 2019 году наглядность этих процессов дошла до того, что стычки российских и американских военных стали происходить не где-нибудь, а у берегов Китая. В результате, когда крейсер ВМС США 7 июня привычно зашел в Восточно-Китайское море, планируя вновь безнаказанно пронести флаг Седьмого флота близ берегов КНР, на входе в акваторию его ждал ударный российский противолодочный корабль.
БПК дальней морской зоны «Адмирал Виноградов» (бортовой номер 572) буквально подвел черту под сомнениями Вашингтона о новой геополитической реальности. Причем главной вехой этого осознания стало не то, что «Виноградов» прошел от «Чанселорсвилля» на расстоянии в 15−20 метров, а место инцидента и поведение российских военнослужащих.
Тот факт, что подобные события впервые разворачивались близ берегов Китая, свидетельствовал о небывалых темпах развивающегося сотрудничества между Пекином и Москвой, а российские моряки, которые в момент нервного напряжения американцев как ни в чем не бывало продолжали загорать на палубе, не обращая внимания на грозный ракетный крейсер, окончательно вывели штаб Седьмого флота из душевного равновесия.
Разумеется, Москва не первый год оспаривает военное превосходство США в воздухе и на море, но тот случай всё же был показательным. События произошли спустя два дня после того, как китайский председатель Си Цзиньпин и российский президент Владимир Путин провели встречу в Кремле и заявили, что отношения наших стран находятся на «высочайшем за всю историю уровне». Поэтому и инцидент в Восточно-Китайском море лишь подчеркивал готовность Вооруженных сил России помочь партнерам в водах Тихого океана. Аналогичного сотрудничества Москва ожидает и от КНР, но как это случилось?
Прежде всего, виновником беспрецедентного сближения Китая и России стала политика самих США. Двойные стандарты и апломб, непоследовательность действий и пренебрежение подписанными договорами, игнорирование международных институтов и установленных после Второй мировой войны правил, а также целый ряд наглядных шагов, направленных на решение проблем за счет союзников.
Тенденция стала нарастать с 2014 года, причем, чем больше Россия противодействовала планам Вашингтона на гегемонизм, тем непригляднее вели себя американцы. Уже к 2016 году дело дошло до того, что вектор давления был расширен, в список врагов включили КНР, после чего началось одновременное давление против обоих центров.
Подобная политика окончательно стерла красные линии в отношениях географических соседей, а сближение с Кремлем стало рассматриваться руководством КНР как не менее значимая задача, чем альянс с Пекином для самой Москвы. Партнерство делало устойчивым оба полюса и укреплялось тем активнее, чем быстрее нарастало давление из-за рубежа.
Вначале в Китае, как и в Европе, считали, что смена курса в США не продержится долго. Затем по мере укрепления новой американской администрации надежды вызвал партийный раскол, в котором демократы не поддерживали антикитайские акции, однако со временем и эта лазейка показала, что к возвращению прошлых реалий дороги уже нет.
Анализируя риторику о будущих американских шагах в Пекине, стали задаваться простым вопросом — если введение антикитайских мер можно критиковать, а антироссийских нельзя априори, то что помешает Конгрессу потом, после перехода конфликта в острую фазу, применить те же стандарты и против Китая? Тем более что Вашингтон уже тогда не стеснялся поджигать очаги напряженности в критических для Пекина сферах, от Гонконга до Центральной Азии и от экспортных пошлин до импорта технологий.
Как следствие подобная политика привела к тому, что с 2013 года два руководителя наших государств встречались порядка 30 раз. На последней встрече, в июне 2019 года, Путин и Си Дзиньпин подчеркнули не просто общность взглядов по множеству геополитических вопросов (на Корейском полуострове, кризисе в Венесуэле и конфликте в Сирии), но и совместно заявили о неприемлемости однополярного мира.
Учитывая, что пять лет назад Пекин предпочитал нейтралитет, с периодическим согласием на следование в русле американской политики, происходящее можно рассматривать как переворот в мировой геополитике. Как реальный шаг к многополярности, где обе страны начинают предметную работу по противодействию американскому влиянию.
В сущности, для такой политики у Китая имелось немало причин и одна из важнейших в их перечне — американская военная доктрина в Индо-Тихоокеанском регионе.
Дело в том, что, по мнению Пекина, практически вся зона Южно-Китайского моря (80% акватории) является его суверенной частью. А, если учесть, что очерченные территории богаты не только природными ресурсами (нефтью, газогидратами и так далее), но и выгодным географическим расположением (нахождением Малаккского пролива, соединяющего Индийский и Тихий океан), вопрос долгое время оставался открытым.
С точки зрения китайской армии контроль над островами и акваторией открывает беспрепятственный доступ к военному присутствию не только в Восточной Азии. Естественно, с той же целью Индо-Тихоокеанский регион желает контролировать и Пентагон.
Кроме того, Южно-Китайское море обладает огромным политико-экономическим значением, поскольку контроль над данной зоной означает контроль над поставками энергоресурсов, морскими путями и львиной частью международной торговли, а это, в свою очередь, позволило бы США «корректировать» не только политику КНР, но и Индии, Японии и Южной Кореи.
Речь идет о колоссальных цифрах — на акваторию Южно-Китайского моря приходится порядка 70% мировой транспортировки нефти и существенная часть транзита наиболее густонаселенных стран. Поэтому США даже не скрывали своего желания изолировать КНР от выхода в океан и взять под контроль ее основной (морской) экспорт. Причем для воплощения целей Белый дом открыто поддерживал Филиппины, Вьетнам, Малайзию и Бруней, заявляющих свои права на часть Южно-Китайского моря.
Одновременно Пентагон годами наращивал военное присутствие в регионе, начав озвучивать прямые угрозы по обеспечению «свободы судоходства» не только в данной акватории, но и во всем Индо-Тихоокеанском регионе «любыми методами». Финальной точкой для опасений КНР стал спор с ТНК США, после того как Пекин запретил им разведывательные работы и добычу в оспариваемом районе.
Сейчас США наращивают контингенты в странах-союзницах, перевооружают Японию и Южную Корею, а с выходом из ДРСМД планируют еще и наземное развертывание ракет средней дальности. Искусственный кризис в КНДР также послужил прикрытием, позволившим развернуть комплексы THAAD, просматривающие и КНР, и дальневосточную часть России.
Имеют место и разговоры о возобновлении южнокорейской программы баллистических ракет, а также крайне болезненно воспринятые в Пекине планы Японии изменить к 2020 году 9-ю статью конституции, закрепляющую отказ государства от создания армии. Попытки включить Вьетнам в антикитайский альянс также ситуацию не улучшают.
Результатом этого роста напряженности и формирования антикитайского фронта стало наращивание сотрудничества со второй армией мира, то есть с Москвой. С тех пор присутствие России в регионе Тихого океана активно возрастает. И тот факт, что первый свой зарубежный визит новый министр обороны Китая в 2018 году совершил именно в Москву, тенденцию лишь подчеркивает.
В марте 2019 года КНР предложила России совместно участвовать в исследовании газогидратных месторождений в Южно-Китайском море, а в июне, на прошедшем форуме ПМЭФ, глава Китая отметил: «В момент, когда протекционизм и односторонние подходы на подъеме, а политика силы (США) укрепляется, важность российско-китайского партнерства переоценить невозможно».
Иронично, но в текущем 2019 году отмечается 70-летие с момента установления дипломатических отношений между Китаем и Россией, и за всё это время никто не мог вытолкнуть КНР из раковины строгого нейтралитета. Однако Трампу на это понадобилось всего несколько лет.
Еще с момента провозглашения Китайской Народной Республики в 1949 году социалистический Китай начал декларировать «партнерские отношения со всеми». Затем, в 70-х годах, заявил, что КНР находится между сверхдержавами и третьим миром, поэтому не станет претендовать на лавры мировых лидеров.
С началом 80-х, правительство страны провозгласило «новый Китай», но и он подразумевал строгие принципы мирного сосуществования. Иными словами, страна десятилетиями лавировала и избегала присоединения к любому из геополитических полюсов, но теперь активно поддерживает Москву в совместном противодействии Америке.
Стоит заметить, что до 2016 года предыдущая американская администрация довольно успешно маскировала свои планы и этим предотвращала возможность серьезного военно-стратегического, торгового и коммерческого альянса между Пекином и Москвой. Однако дальнейшая «трамповская» политика окончательно убедила стороны в том, что, если Россия и Китай не будут совместно и одновременно сопротивляться Соединенным Штатам, Вашингтон их уничтожит по отдельности.
В некотором смысле Трамп совершил дипломатический подвиг, но всё же немалую роль в этом сыграли и амбиции самой КНР.
Приход Си Цзиньпина в 2013 году олицетворил собой слом не только устоявшихся клановых законов преемственности, но и зачистку проамериканских элит в Компартии, под видом антикоррупционной борьбы. Для китайских транснациональных корпораций и их глав в среде партийной элиты приоритетом являлся рынок Евросоюза и США, поэтому оказывать поддержку России, рискуя оказаться под санкциями, они вовсе не стремились.
Для Китая же, как для страны, было ясно, что партнерство вскоре будет необходимо, поскольку рост КНР автоматически сделает ее целью американской агрессии. И, если до 2014 года «старый» Вашингтон не пытался работать против Пекина напрямую, желая навязать Европе Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП), а Азии — Транс-тихоокеанское, после 2016 года всё начало развиваться наоборот.
Вышеописанные договоры отражали интересы глобальных американских корпораций и исключали Россию из новых границ, одновременно соглашения оказывали огромное влияние и на Китай, поскольку при любом его неправильном поступке позволяли закрыть дорогу на рынки сбыта и для китайского экспорта. Теперь же, после прихода к власти национальных кругов, эта версия евразийского будущего стала жертвой внутриэлитной борьбы в Америке, открыв для Москвы и Пекина возможности для собственной версии многополярности — для Большой Евразии, скрепленной институтами БРИКС, ШОС, АТЭС, ЕАЭС и так далее.
Не стоит забывать и о последствиях стратегического сближения Пекина и Москвы, ведь США, несмотря на все заявления, полагались в строительстве военной-индустриальной базы, расчетах огневой мощи и обеспечении силового господства на планы войны с двумя региональными противниками, а вовсе не со второй и третьей армией мира одновременно.
Теперь же американской модели гегемонизма приходится сложно, особенно после того, как Москва совершила прорыв в новейших видах стратегических вооружений. И это при том, что еще в начале 2015 года, до знакового прихода ВКС России в Сирию, а также последовавших далее изменений, бывший министр обороны США Эштон Картер, с привычным для американцев презрением к реальности сказал: «Америка — самая мощная военная сила в истории человечества, лучший стартап который победил фашизм, а затем в Холодной войне, создал реактивный двигатель и обеспечил полеты в космос. И пускай КНР и РФ делают всё возможное для нивелирования технологического отставания, сравниться с силой и изобретательностью американского духа у них не получится».
И действительно, если бы не пустой апломб американцев, хронический недостаток знаний истории и запредельный снобизм, дисбаланс между Китаем и Россией, демографический и экономический перекос при пропаганде Запада и вправду мог помешать созданию альянса. А России, в свою очередь, было бы сложнее совершить рывок. За это, пожалуй, США и вправду стоит сказать спасибо.
Руслан Хубиев
Источник: www.cont.ws
