Опыт помогает правильно оценивать настоящее и относительно достоверно прогнозировать будущее
Но зачастую опыт же становится причиной того, что мы не замечаем произошедших с человечеством стратегических изменений, оценивая изменившуюся ситуацию в старых понятиях. Военным этот эффект хорошо известен и описывается тезисом: «Генералы готовятся к прошедшей войне».
Но в гораздо большей степени эффект экстраполяции ушедшего прошлого в изменившуюся реальность характерен для сферы общественных наук. Особенно тяжело от этого эффекта избавляются постсоветские общества, привыкшие к идеологической догматизации не только философии, истории и обществоведения, но и литературы, и искусства. «Учёным», привыкшим базировать свои открытия на мёртвых цитатах давно умерших «классиков», легче найти себе новых «классиков» для цитирования, чем изменить свой подход к изучаемому предмету.
Именно поэтому не только в Восточной Европе, но и в СНГ (практически на всём постсоветском и постсоциалистическом пространстве) одни с опаской подозревают Россию в намерении реставрировать СССР, а другие пытаются навязать России реставрацию СССР в качестве сверхзадачи.
Между тем Россия присоединяет новые территории (даже из числа исконно русских земель, по произволу большевиков попавших в чужие руки) лишь вынужденно. На деле цель Москвы создать вокруг России интеграционный кластер, основанный на общности экономических интересов и интересов безопасности. Но именно подозрительность бывших «братьев» мешает интенсификации интеграционных процессов, а также способствует противоестественному развороту на Запад довольно большого количества государств (от Германии до Закавказья) объективно заинтересованных во вхождении с Россией в перспективную сферу сопроцветания.
Этот же метод (замены марксизма на национализм при сохранении устаревших советских организационных структур и методов работы государственной бюрократии) привёл Украину к её сегодняшнему положению — к самоубийственной и братоубийственной конфронтации с Россией в интересах США. В значительной степени вина за произошедшее с Украиной лежит на украинском учёном сообществе, представлявшем общественные науки и оказавшемся слишком костным и догматичным для того, чтобы понять, что простая смена «-изма» не является реформой системы, необходимой для её выживания и возрождения.
Точно так же и в России многие текущие процессы оцениваются значительной частью населения с точки зрения советского наследия несмотря на то, что скоро мы отметим 35 лет со дня кончины СССР и несмотря на то, что в актуальных условиях возрождение советского государства (тем более однопартийного государства) практически невозможно. Современная экономика слишком сложна и специализирована, чтобы «чуждые классы» и «буржуазных специалистов» можно было заставить эффективно работать простым насилием, а добровольно отдавать свои знания и силы не способным их проконтролировать шариковым они не будут. То есть модель не может состояться потому, что окажется не в состоянии обеспечивать даже первичные потребности государственности. Поэтому рухнул СССР, поэтому же рушится и Украина, структурно сохранившая больше всех от прежней эпохи (сменив только идеологический «-изм»).
Обратите внимание, идейно заряженная украинская армия готова воевать за ненавидимую ими власть даже без надежды на победу, но украинское государство не в силах себя содержать на свои деньги. Его бюджет полностью формируется за счёт западной помощи, без которой украинская государственность рассыпается. Это результат постановки идеологической телеги впереди экономической лошади. Ровно те же процессы сегодня разлагают резко полевевший и идеологизировавшийся Запад, теряющий свою гегемонию не только, а поначалу и не столько в результате исчерпания возможностей созданной им системы. На деле, медленно загнивая, она могла продержаться ещё несколько десятилетий.
Россия и Китай не были заинтересованы в её моментальном обрушении, предпочитая создание на первом этапе автономных экономических кластеров, включавших приграничные страны, как сферу исключительных интересов, а затем плавное и постепенное «приземление» исчерпавшей себя системы, если её не удастся эволюционно реформировать. Именно обращённая в прошлое, равняющаяся на прошлую идеологическую агрессивность Запада привела его к быстрой катастрофе, а мир в нынешнее состояние.
Альтернативным примером является Китай, который, сохранив коммунистическую символику, коммунистическую риторику и власть партийной олигархии, даже отказавшись под давлением внешнеполитических обстоятельств от созданной Дэн Сяопином системы постоянной ротации элиты, сохранил верность его главному тезису — о необходимости пренебречь цветом кошки, если она хорошо ловит мышей. Поэтому Китай под красным знаменем и с коммунистической риторикой строит вполне традиционное для себя (домарксистское конфуцианское) государство с буржуазной экономикой, а Запад под заявления о приверженности либеральному курсу, создаёт тоталитарный, левоэкстремистский, радужно-троцкистский заповедник, в котором экономику заменяет печатный станок, подкреплённый военной силой.
Потеря Западом военного превосходства уже привела к тому, что «продукцию» его печатного станка всё реже и неохотнее меняют на реальные товары. Сегодняшний Запад — живое подтверждение того, что наши мечты всегда сбываются в самом неожиданном для нас виде.
Теоретически сегодняшний Запад — полнейшее подтверждение марксовой теории. Степень монополизации дошла до высочайшего предела, финансовый капитал раздавил промышленный, открылась возможность для перехвата государством у корпораций контроля над экономикой и постепенного перехода к простому перераспределению «по справедливости». В западном обществе обрели популярность левые идеи, пусть и в несколько извращённой радикальной форме. Вроде бы осталось только возникнуть пролетарской партии, как передовому авангарду, и, подняв с земли уже почти упавшую власть, начать строить светлое будущее всего человечества.
Но не тут-то было. Для начала выяснилось, что финансовый капитал не просто монополизировал контроль над экономикой. Он изобрёл новую формулу производства денег из денег, минуя товарное производство. Финансовой олигархии больше не нужен промышленный капитал. Формула «деньги — товар — деньги» больше не работает. Работает формула «деньги — деньги», когда новые деньги рождаются из биржевых спекуляций бумажным товаром. «Бумажной» нефти, «бумажного» золота и других «бумажных» товаров продаётся и перепродаётся в разы больше, чем реально производится, причём совершенно независимо от их материального наличия. А за счёт надувной «капитализации» состояния в буквальном смысле возникают из воздуха.
Для создания новых денег больше не нужен этап производства. Наоборот, он мешает, отвлекая на себя и надолго консервируя в развивающихся проектах финансовые ресурсы, способные приносить на бирже сверхприбыли уже сейчас. И мы видим, как на Западе финансовый капитал под любым предлогом (от зелёной повестки до антироссийских санкций) разрушает и уничтожает производство, борясь только за контроль над печатным станком, обеспечивающим эмиссию для кредитования биржевых спекуляций во всевозрастающем масштабе.
Но если не нужна и уничтожается промышленность, то не нужен и пролетариат. Он исчезает, превращаясь в сидящих на пособии маргиналов или в офисный планктон, отличающийся от маргиналов на пособии только тем, что ему позволяют думать, что он действительно работает, приносит какую-то пользу и кому-то нужен.
Получается, что «наиболее промышленно развитые страны», достигнув пика своего капиталистического развития, вместо того чтобы начать революционный переход к новому строю, приступили к контрреволюционной консервации худшего вида капитализма — финансовой олигархии, прикрывшейся левой фразой. В то же время совершенно в рамках закона «неравномерности капиталистического развития», который пока позволяет постоянно обновлять систему, выдвигая на место выработавших свой ресурс новые бурно развивающиеся экономики, Китай успешно строит классический промышленный капитализм на формально марксистской модели с изрядной примесью местного традиционализма, Россия — на традиционалистко-патриархальной, Индия, Бразилия и ЮАР — на традиционалистско-либеральных основах (при разном сочетании традиционализма и либерализма).
Текущее противоречие между коллективным Западом и БРИКС (с ориентирующейся на последний большей частью планеты) оказывается противоречием между различными формами традиционализма, ориентирующимися на классический (промышленный) капитализм и леворадикальной, радужно-толерантной вывеской, под которой западный финансовый капитал пытается продлить своё господство, вернуть под свой контроль всю планету и довести разрушение промышленного производства до логического завершения.
Современные технологии позволяют относительно небольшой популяции финансовых олигархов с семьями выживать в условиях полностью автоматизированного производства ограниченного количества необходимых им продуктов и предметов потребления, в окружении ограниченного количества слуг и охраны без всего остального человечества. Поэтому современные западные теории и практика направлены на ограничение и полное прекращение рождаемости, на быстрое и массовое сокращение человечества при помощи добровольной (и не очень) эвтаназии в «цивилизованных» обществах и уничтожения голодом и войнами обществ «нецивилизованных». Фактически выживание финансово-экономической системы Запада, обеспечивающей господство и процветание узкого круга финансовой олигархии возможно лишь за счёт геноцида большей части человечества.
Не так много людей понимает опасность, но многие чувствуют её интуитивно. С этим связано и нарастающее сопротивление Западу новых развивающихся экономик, и готовность России и Китая к полномасштабной войне с Западом ради защиты своих ценностей (вплоть до её худшего, ядерного варианта). Угроза уничтожения человечества больше не является сдерживающим фактором, ограничивающим возможность применения ядерного оружия. Победа Запада и так влечёт за собой геноцид 99% нынешней человеческой популяции (независимо от расы, национальности, возраста и политических взглядов). Ядерная же война при всём своём ужасе оставляет минимальный шанс хоть кому-то выжить и начать всё заново.
Но мы живём в эпоху глобализации. Мир стал практически единым организмом. Поэтому сторонники российско-китайского пути развития и западного пути деградации не ограничены национальными рамками. Они живут бок о бок во всех странах мира. По сути нынешняя война является не мировой войной за передел мира, как предыдущие, а первой мировой гражданской войной, линия фронта которой проходит через все страны, через многие семьи, разделяет друзей, раскалывает народы.
От нас на Запад бегут сторонники «ценностей» господствующей там финансовой олигархии. В наивности своей они полагают, что им там найдётся место как «своим». На деле никто не готовит им там «бочку варенья и ящик печенья» — только живодёрню. Ведь финансовый капитал стремится к абсолютной монополизации. Различные финансовые кланы «дружат» только против стран, защищающих промышленный капитализм, «дружат» вынужденно и до поры. Если им удастся победить, то самый момент их победы будет означать начало междоусобной войны финансовой олигархии (всех против всех).
С Запада и из-под власти лимитрофных прозападных диктатур к нам бегут сторонники нормального традиционного развития экономики и общества. Они не всегда понимают глубинные причины своего выбора, но интуитивно чувствуют общность с нами, а не со своими бывшими соотечественниками. В Европе изо всех сил сражается Венгрия, остающаяся последним островком традиционного разума в океане леворадикального радужно-толерантного безумия. В США и вовсе складывается нестандартная ситуация. Там отмечается нарастающая миграция республиканцев из демократических штатов в республиканские и наоборот. При этом демократы выступают в качестве передового политического отряда финансовой олигархии, а республиканцы, неуверенно и не очень организованно, пытаются отстоять традиционные ценности и национального производителя.
Если процесс в США дойдёт до логического конца, то страна должна будет разделиться на леворадикальную (финансово-олигархическую) и консервативную (традиционалистско-промышленную). Но не думаю, что американским консерваторам так повезёт. На данном этапе финансовая олигархия обладает слишком большим преимуществом и не скована никакими рамками закона или совести. Так что своих, не успевших убежать и не сдавшихся, врагов в своей стране она постарается уничтожить в первую очередь.
В целом же нам пора понять, что мы действительно дожили до времени, когда, согласно апостолу Павлу, во всём мире (независимо от религии) нет ни эллина, ни иудея. Есть только инфернальная финансовая олигархия, заманивающая человечество в пучину гибели и традиционалисты, пытающиеся сохранить нормальную структуру экономики и общества.
Противоречие между трудом и капиталом ушло в прошлое. Для них перестал работать закон единства и борьбы противоположностей, обеспечивающий прогресс через кризис. Раньше капиталу нужен был труд, ибо без труда не было капитала. Ныне финансовая олигархия может преумножать свои капиталы без участия труда, значительно эффективнее, чем старым способом. Труд выпал из схемы, им можно пренебречь. Значит, «лишние» трудовые ресурсы (большую часть человечества) можно/нужно уничтожить, чтобы не отвлекать на обеспечение их минимального прожиточного минимума часть капиталов финансовой олигархии, выключая их таким образом из схемы производства сверхприбыли.
Главное противоречие нашего века — между печатным станком и традиционным производством, между Господом и Золотым тельцом. Те, кто выбрали Тельца (печатный станок) — чужие для нас, враги, алчущие нашей крови. Те, кто сделал выбор в пользу традиционализма — наши братья, независимо от формы черепа и цвета кожи.
Эта первая, надеюсь, что и последняя, всемирная гражданская война, является войной абсолютного добра с абсолютным злом. Здесь нет полутонов и не может быть выбора в пользу нейтралитета. «Умывший руки» всё равно является участником процесса, не выступивший против зла — злу помог. И глупость, доверчивость не могут служить оправданием, ибо не по мечтам «о светлом будущем», но по делам их узнаете их.
Ростислав Ищенко
Фото: © CC0, Freepik
