Фактор гидрогегемонии становится важным активом во внешнеполитических спорах.
Вода традиционно считается одним из важнейших ресурсов, к которым должен быть обеспечен надлежащий доступ. Она напрямую связана с продовольственной безопасностью, то есть сельским хозяйством, но также касается всех видов промышленности (поскольку вода нужна для самых различных производственных циклов от создания полупроводников до функционирования стандартного оборудования) и выработки электроэнергии.
Если начинаются проблемы с доступом к источникам воды, это автоматически вызывает такие негативные эффекты как миграция, эпидемии, упадок экономики и конфликты. В связи с этим в контексте государственного суверенитета (точнее взаимосвязи суверенитетов различных государств и их национальных интересов) появилось понятие водной гегемонии. Гидрогегемония — это гегемония на уровне речного бассейна, достигаемая с помощью стратегий управления водными ресурсами, таких как захват ресурсов, интеграция и сдерживание.i
Стратегии реализуются с помощью множества тактик (например принуждение — давление, договоры, накопление знаний и т.д.), которые становятся возможными благодаря использованию существующей асимметрии власти в слабом международном институциональном контексте.
Политические процессы за пределами водного сектора формируют гидрополитические отношения в форме, варьирующейся от выгод, получаемых от сотрудничества под гегемонистским руководством, до несправедливых аспектов доминирования. Исход конкуренции с точки зрения контроля над ресурсом определяется формой установления гидрогегемонии, как правило, в пользу наиболее могущественного участника. Установление господствующей позиции в управлении речной системой может рассматриваться как привлекательный инструмент для действующего субъекта-гегемона, поскольку это позволяет ему в одностороннем порядке ставить национальные цели выше целей других агентов. Кроме того, односторонний контроль создает политические рычаги воздействия на страны, расположенные ниже по течению.ii
Так, Зейтун и Уорнер рассматривали бассейны таких рек, как Иордан, Нил, Евфрат и Тигр, однако эта модель может быть применима и к другим регионам — в Азии, Европе, Северной и Южной Америках. Но есть и более близкие нам случаи. Рогунская ГЭС в Таджикистане в свое время вызвала напряженность между Таджикистаном и Узбекистаном.iii
До сих пор в Центральной Азии проблема распределения водных ресурсов остается актуальной.
Например, второе по величине озеро в Азии Балхаш в Казахстане напрямую связано с рекой Или, верховья которой находятся в Китае. Экосистема Или-Балхаш охватывает 400 тысяч кв. км — это больше, чем Британия, Дания, Щвейцария, Голландия и Бельгия вместе взятые. Ранее из-за потребления водными ресурсами в самом Китае, направленными на обеспечение Циньзянь-Уйгурского автономного региона и запросов местной промышленности, снижался уровень реки, что отразилось на стремительном обмелении озера.iv В последние годы освоение земель и расширение рисовых полей в Китае продолжалось, что продолжалось отражаться на снижении объема воды в Балхаше.v Нужно учитывать, что из-за недостатка воды также происходит процесс опустынивания и потери плодородия почвы.vi Это универсальное явление. А конфликты, аналогичные таджикско-узбекскому происходят и в других регионах.
Так, споры по поводу водных ресурсов Брахмапутры длительное время являлись причиной политических трений между Индией и Китаем. В апреле 2010 года во время визита министра иностранных дел Индии С.М. Кришны в Пекин, китайцы впервые назвали по имени участок на Брахмапутре, где должно было состояться первоначальное строительство плотины Зангму в Тибете. Китайские официальные лица заверили Индию, что проекты будут осуществляться в обычном режиме и не создадут дефицита воды ниже по течению. В ответ на последующие запросы Индии о предоставлении дополнительной информации о планах официальный представитель Министерства иностранных дел Китая Хун Лэй сказал: "Китай занимает ответственное отношение к развитию трансграничных водных ресурсов. Мы придерживаемся политики, согласно которой защита идет рука об руку с развитием, и в полной мере учитываем интересы стран, расположенных ниже по течению".vii
Дополнительная информация о плане строительства плотины была опубликована в рамках текущего пятилетнего энергетического плана Китая, обнародованного в январь 2013 года. План включал предложения по строительству трех плотин среднего размера на реке Ярлунг Зангбо. В результате это усилило напряженность между двумя странами, поскольку с Индией не консультировались до обнародования плана, и она узнала о нем только из китайской прессы. Это заставило индийское правительство выразить решительный протест. На этом конфликт между двумя странами не закончился. Когда в октябре 2015 г. года Китай завершил строительство гидроэлектростанции Зангму мощностью 510 МВт в Тибете, значительная часть индийских СМИ выразила обеспокоенность по поводу плотины, препятствующей притоку воды в Брахмапутру, расположенную ниже по течению.viii Представитель министерства иностранных дел Китая отметил, что Зангму является частью проекта «Река», поэтому он не будет задерживать воду.
Действительно, по данному проекту никакой задержки воды не происходит, однако задерживают ил, и это оказывает серьезное воздействие на плодородие ниже по течению. Технически в рамках проекта строится плотина для отвода воды из реки в туннель. Плотина обычно отводит от 70 до 90% воды, в зависимости от полученного экологического разрешения. Эта насыщенная илом вода сначала отводится в отстойник, чтобы ил мог осесть на дно. Потому что он ломает края лопаток турбины. Затем очищенная от ила вода подается по длинному туннелю, в конце которого она вертикально падает на лопатки турбины. Вращение турбины вырабатывает электроэнергию. Затем вода отводится обратно в реку. Таким образом, сама вода не задерживается. Но сам иле оседает на дно первого резервуара и смывается в русло реки чуть ниже по течению от стены плотины. Вопрос в том, достаточно ли силы воды, которая вытекает из плотины, чтобы унести значительную часть этого ила вниз по течению? В большинстве случаев это невозможно.
Поскольку именно ил восстанавливает плодородие почвы ниже по течению, этот вопрос становится важнейшим.
Гималаи — самый молодой горный хребет в мире, а реки, стекающие с него, восполняют плодородие почв в некоторых из старейших обрабатываемых регионов на земле во всей Азии. Дельта Ганга-Брахмапутра-Мегхна почти полностью состоит из этого ила. Есть спорные вопросы и в Таиланде. В регионе планируется построить несколько плотин на Меконге, такие как Пак Бенг и Луангпхабанг, но некоторые считают, что они не нужны для тайской электроэнергетической системы. Тайское гражданское общество и население Таиланда ставят под сомнение и возможность приобретения большего количества электроэнергии из соседних стран, в том числе с плотин на реке Меконг в Пак Бенге и Луангпхабанге. Начиная с прошлого года, каждое домохозяйство ежемесячно ощущает увеличение своих счетов за электроэнергию. Они задают вопрос: "Какой смысл покупать больше, если у нас и так огромный запас энергии, (избыток электроэнергии) более чем на 50%?".ix Поскольку основные расходы ложатся на налогоплательщиков. Экологи также бьют тревогу, поскольку считают, что будет нарушен природный баланс.
Что касается России, то ситуация с разделом водных ресурсов в зависимости от того, где проходит граница, отличается. Так, на российско-финской границе (россия россияболее 1200 км.) находится около 450 рек, ручьев и озер. В основном, их течение направлено в сторону России и среди крупных рек можно выделить Вуоксу, Хиитоланйоки и Тулому. Общий объем стока составляет 780 кубометров в секунду. На Вуоксе находится четыре гидроэлектростанции, две на территории Финляндии и две в России. Вопросом регулирования водных потоков занимается Российско-финляндская комиссия по использованию пограничных водоемов. С учетом того, что верховья рек находятся в Финляндии, то теоретически шансы на гидрогегемонию у Хельсинки выше, чем у Москвы.
В отношении Казахстана Россия имеет сбалансированную позицию, поскольку река Урал, течет из России, а Тобол, Ишим и Иртыш из Казахстана. Каких-либо проблем с водными ресурсами этих рек между странами не возникало. Однако, поскольку верховья Иртыша находятся в Китае, это вызвало трехсторонние споры и Пекин неохотно реагировал на запросы России и Казахстана урегулировать тему использования и охраны водных ресурсов. А вот по отношению к Украине у России имеется серьезное преимущество, поскольку под ее контролем находятся верховья основных притоков Днепра — крупные реки Десна, Псел, Сейм и Воскла. Добавим, что союзная Беларусь контролирует Припять и Днепр.
Потенциально Россия может использовать свое стратегическое положение, причем не только с позиции геоэкономики, но и театра военных действий.
В частности для сбора разведданных в эти реки могут запускаться беспилотные надводные и подводные аппараты. Такие модели имеются на вооружении американских военных, при чем некоторые из них сделаны в форме рыб для внешней маскировки. В идеале применение таких аппаратов могло бы создать надежную сеть датчиков для получения оперативной информации (например, о передвижении техники через мосты или активности возле объектов специального назначения, которые находятся в непосредственной близости у берегов рек). Если необходимость в подобной деятельности будет сохраняться, такой актив гидрогегемонии может стать полезным инструментом в противостоянии с противником.
Леонид Савин
i Zeitoun, M., & Warner, J. (2006). Hydro-hegemony—a framework for analysis of transboundary water conflicts. Water policy, 8(5), 435-460.
ii Energy Transitions and Geopolitics in South Asia: The Contest for Hydro-Hegemony on the Brahmaputra. https://www.efsas.org/publications/articles-by-efsas/energy-transitions-and-geopolitics-in-south-asia/
iii https://cyberleninka.ru/article/n/spory-vokrug-rogunskoy-ges
iv https://www.thenewhumanitarian.org/report/71924/kazakhstan-efforts-under-way-save-lake-balkhash
v https://tengrinews.kz/kazakhstan_news/obmelenie-balhasha-osobo-progressiruet-poslednie-godyi-444432/
vi https://www.who.int/news-room/questions-and-answers/item/climate-change-land-degradation-and-desertification
vii Mark Christopher. Water Wars: The Brahmaputra River and Sino-Indian Relations " (2013). CIWAG Case Studies. https://digital-commons.usnwc.edu/ciwag-case-studies/7/
viii Joydeep Gupta. Brahmaputra dams hold back silt, not water. November 6, 2015 https://www.thethirdpole.net/en/energy/tibet-dams-hold-back-silt-not-water/
ix Tyler Roney. Interview: ‘Thai people need to have a say in Mekong hydropower’. January 31, 2023 https://www.thethirdpole.net/en/energy/interview-pai-deetes-thai-people-need-say-in-mekong-hydropower/
