Военная агрессия США против Сирии и мобилизационная экономика России
Не вызывает никаких сомнений, что вероломный ракетный удар США по Сирии, нанесенный в ночь на 7 апреля, будет иметь далеко идущие последствия для всего мира. Это явный признак того, что американский президент Дональд Трамп сломлен, его предвыборные обещания забыты и отныне он будет идти на поводу у тех, кто в свое время был кукловодом Барака Обамы.
Истинные хозяева Америки хотят стать хозяевами мира и с этой целью продолжат навязывать Соединенным Штатам роль международного жандарма. Любые попытки проявления независимости и несогласия с линией «Вашингтонского обкома партии» в любой точке мира будут жестоко подавляться. Количество стран, явно отклоняющихся от этой линии сегодня не столь уже велико. Среди них Китай, Иран, КНДР и, конечно же, Российская Федерация. Если в момент прихода в Белый дом Трамп почти открыто заявлял, что главным противником Вашингтона является Китай, то по истечении двух с половиной месяцев в этих приоритетах произошла серьезная корректировка. Судя по всему, на первое место выходит Россия.
Военная и гуманитарная поддержка Москвой Дамаска, начавшаяся с сентября 2015 года, серьезно раздражала Вашингтон. Она была самым настоящим вызовом Америке, заявкой на независимую внешнюю политику и даже на создание группы стран, готовых проводить отличную от Вашингтона политику. Однако достаточно очевидные развороты во внешней политике Российской Федерации не сопровождались изменениями в политике экономической. Этой «асимметрии» внешней политики и экономики мог не видеть только слепой. Экономические санкции Запада против России, вызванные присоединением к ней Крыма в 2014 году, вызвали очень слабую реакцию со стороны правительства России. Заявленное импортозамещение выродилось в то, что импорт из Европы стал замещаться на импорт из Китая и других стран, которые не подключились к экономическим санкциям. Отечественное производство оставалось в состоянии стагнации. Исключение составляла оборонка, которую подпитывали государственные заказы. Но и здесь все очень зыбко и неоднозначно.
Потому, что часть комплектующих и деталей для производства конечного изделия продолжала поступать по импорту. А комплектующие и детали, считающиеся «российскими», нередко производятся на предприятиях, которые по своему статусу являются российскими юридическими лицами, но по капиталу их следует считать иностранными. Это могут быть предприятия с частичным или 100-процентным участием иностранного капитала. Опуская детали, скажу: такие предприятия в конечном счете управляются из-за рубежа. Со стороны материнской компании или иного иностранного инвестора. О взаимоотношениях таких иностранных инвесторов с правительствами своих государств мы можем только догадываться. Особенно тяжелым случаем является ситуация, когда предприятие в России управляется какой-то офшорной фирмой, до которой добраться из нашей страны практически невозможно.
Дополнительной неприятностью для предприятий российской «оборонки» является то, что они находятся в сильной зависимости от российских банков. А положение российских банков очень неустойчивое и непредсказуемое. Какие-то банки объявляют о своих банкротствах, у каких-то Центробанк отбирает лицензии. Третьи продолжают функционировать, но прекращают кредитование предприятий или даже пытаются наложить аресты на их активы в виду «неисполнения обязательств». Получается, что предприятия российской оборонки находятся не столько под контролем и управлением со стороны правительства, сколько под контролем и управлением банков. Правда, согласно закону «О государственном оборонном заказе», число таких банков ограничено, в список включаются наиболее крупные и надежные. Но такой список касается банков, работающих лишь с генеральными заказчиками. А предприятия, поставляющие детали и комплектующие, могут обслуживаться любыми банками.
Да, наша оборонка ожила и даже, как считают некоторые, «расцвела», но это «цветение» обманчиво. Для доказательства успехов оборонки обычно используется статистика военного экспорта России. Действительно, в конце нулевых годов этот экспорт составлял в среднем 8 млрд долл. А в 2015 году он вырост до 14,5 млрд., в 2016 году — до 15,5 млрд долл. Но ведь это работа на вооружение чужих стран, а не собственной армии и флота. Да, на заседании военно-промышленной комиссии в январе этого года президент В.В. Путин сказал, что оборонный заказ в 2016 году был выполнен на 98,5%. Хороший показатель. Но сами объемы этих заказов таковы, что переоснащение наших вооруженных сил новой техникой растягивается на довольно длительный срок.
В настоящее время в правительстве готовится государственная программа вооружений на 2018−2025 гг.; она должна быть согласована с промышленностью в первом полугодии 2017 г. При подготовке программы-2025 Министерство обороны в 2015 г. заявляло, что сократило свою первоначальную заявку с 55 трлн. до 30 трлн. руб., при этом Министерство финансов готово было согласиться на сумму не более 12 трлн. руб. Согласно утечкам информации из правительства, объем финансирования программы будет весьма близким к той цифре, которую называло Министерство финансов.
Что еще более серьезно: у появившихся красивых «цветков» оборонки нет крепкой корневой системы. Под последней я имею в виду тысячи промышленных предприятий, которые формально к оборонке не относятся, но являются ее фундаментом. Это производство специальных сталей, сплавов, композитов, труб, проката, электроники, оптики, пластмасс, химических компонентов (для производства взрывчатых веществ), электродвигателей, электрооборудования и т. п.
Думаю, что после ракетной атаки США в Сирии отношения между Вашингтоном и Москвой на радость «ястребам» и пособникам терроризма ухудшатся до предела. Что там греха таить: в Москве многие рассчитывали, что Запад «устанет» от экономических санкций и будет постепенно их отменять. С приходом Трампа эта надежда у наших высших чиновников окрепла.
Теперь очевидно, что санкции продолжатся и даже усилятся. Газета The Times сообщила: «Министр иностранных дел Борис Джонсон будет требовать от западных стран „очень жестких санкций в виде наказания" за химическую атаку на контролируемой повстанцами территории... Документ с санкциями подготовлен к заседанию глав МИД G7, которое пройдет в провинции Лукка, Италия». Американский постпред при ООН Никки Хейли заявила в эфире телеканала CNN в воскресенье, что президент США Дональд Трамп обсуждает вопрос о возможности применения новых антироссийских санкций, а также санкций против Ирана в связи с ситуацией в Сирии.
Я уже не говорю о том, что давление на Россию будет усиливаться и по военной линии. Будет продолжаться мобилизация войск НАТО у границ Российской Федерации в прибалтийских республиках. Резко возрастает вероятность военных провокаций со стороны Киева в отношении ДНР и ЛНР с попыткой заманить в эту военную заваруху Вооруженные силы России. Неизбежно усилятся военные провокации, инициируемые Вашингтоном, в Таджикистане, Абхазии и других зарубежных точках, где находятся контингенты наших вооруженных сил и т. п.
Из этого следует простой вывод: необходимо решительное укрепление экономики России с учетом резко возросших внешних военных угроз. В принципе, такое укрепление надо было начать уже давно. Хотя бы с того момента, когда против России были объявлены экономические санкции (три года назад). На языке ответственных государственных руководителей это называется переходом к мобилизационной экономике. Мобилизационная модель является антиподом той либеральной модели, которая формировалась в России на протяжении четверти столетия по лекалам «вашингтонского консенсуса» (набор принципов либеральной экономической политики, которую Вашингтон навязывает другим странам через подконтрольный ему МВФ). Примечательно, что наш премьер-министр Д. Медведев как черт ладана боится именно этой самой модели мобилизационной экономики. На либеральной тусовке под названием «Гайдаровский форум» он специально подчеркнул, что мобилизационная экономика — не наш путь.
Что же такое мобилизационная экономика?
Экономика, в которой все «заточено» на укрепление обороноспособности государства и защиту ее от возможных посягательств со стороны противника. Я уже сказал, что у нашей оборонки очень слабый фундамент в виде промышленности, производящей продукцию общего назначения. Некоторые элементы этого фундамента, которые достались нам в наследство от Советского Союза, вообще исчезли.
Первоочередные шаги — разработка программы реиндустриализации страны. Именно восстановления разрушенной промышленности, причем на новой технологической основе. А отнюдь не невнятное импортозамещение, о котором заявили власти. Под импортозамещением понималось лишь собственное производство продукции промышленности группы «Б» (товары потребительского назначения). Нам же сегодня необходимо восстановление в полном объеме производства промышленной продукции группы «А» (сырье, полуфабрикаты, машины и оборудование — одним словом тяжелая промышленность, или производство средств производства). Полномасштабная реиндустриализация, в свою очередь, требует планирования и централизации управления в руках государства (рынок вообще не способен создать промышленность группы «А»).
Нынешнее Министерство экономического развития — полная пустышка. Оно ничем не управляет, ничего не решает, ни за что не отвечает. Мало от него отличается и нынешнее Министерство промышленности и торговли. На первых порах можно сохранить старые вывески этих министерств, но наполнить их новым содержанием. У них должны быть четкие плановые показатели и задания. Соответственно, тогда можно и нужно будет говорить об ответственности. Со временем по мере усложнения задач потребуется создание целого ряда отраслевых министерств и ведомств.
Тут я никакой Америки не открываю. Сталин с конца 1920-х годов и вплоть до начала Великой Отечественной войны методом проб и ошибок выстраивал модель мобилизационной экономики и на ее основе провел индустриализацию страны. Напомню, что за этот период в эксплуатацию было введено 9600 предприятий. Индустриализация проходила под лозунгом «Отечество в опасности». Эту опасность прекрасно понимали труженики, все большую роль в советской экономике приобретали моральные стимулы труда. Думаю, что и в сегодняшних условиях мы должны провозгласить лозунг «Отечество в опасности». Если этого не догадается сделать наш либеральный премьер, это должны сделать патриоты России. Тогда, глядишь, и премьер, соответствующий текущему историческому моменту, появится.
Индустриализация потребует гигантских средств. А их в бюджете, как нам говорят Д. Медведев и А. Силуанов, нет. Простым людям они вместо этого говорят: «Но вы держитесь!» Лукавят! Мы можем начать индустриализацию, причем даже без тех жертв и героизма, которые описаны, например, в романе Н. Островского «Как закалялась сталь».
Средства есть, но они не в бюджете. Они в офшорах. До сих пор у нас была лишь пародия на борьбу с офшорами. В 2015 году в силу вступил закон, который в народе для простоты называют законом о КИК (контролируемые иностранные компании). От нашей офшорной аристократии даже не требуют закрытия в «налоговых гаванях» типа Виргинских островов или Панамы своих офшорных компаний и офшорных счетов. Закон гласит: вы, господа дорогие, лишь проинформируйте налоговую службу России о ваших прибылях и активах за пределами родины. И заплатите налоги по льготной ставке в российскую казну. А если хочется уж совсем льготной ставки, то объявите себя «налоговым нерезидентом». Нет, нет! Мы, говорит закон, вас не лишаем российского гражданства. Вы можете и дальше жить с российским паспортом, но при этом стать... налоговым нерезидентом.
Это что-то похоже на модную нынче смену пола. Чтобы окончательно всех запутать и получить от этого профит. Тут мы с нашим налоговым либерализмом далеко вперед ушли от Америки, которая требует, чтобы налоговыми резидентами США были все американские граждане плюс миллионы держателей «зеленой карты» и еще много кто. Америка требует налогового патриотизма.
Я об этом подробно говорю, потому что офшорные закрома наших олигархов и чиновников-клептоманов — самые настоящие клондайки. За счет их можно не одну индустриализацию провести. Только по официальным данным Банка России, зарубежные активы российских физических и юридических лиц (включая Банк России с международными резервами) на начало 2017 года составили 1233 млрд долл. Но это только то, что возникло в результате более или менее легального вывоза капитала из страны. А если учесть «серые схемы» и откровенную контрабанду, то, по оценкам экспертов, официальную цифру Банка России следует, как минимум, удвоить. Думаю, что 2,5 триллиона долларов будет достаточно для того, чтобы провести индустриализацию без урезания пенсий старикам, без сокращения бюджетных ассигнований на оборонный заказ и многих других жертв.
Конечно, настоящая деофшоризация российской экономики вызовет бешеное сопротивление со стороны нашей офшорной аристократии, которая и разыгрывает сегодня комедию под названием КИК. Эта аристократия будет получать как явную, так и скрытую поддержку от Запада, который и является главным бенефициаром российской офшоризации (просто не все представители офшорной аристократии это осознают). Думаю, что борьба за возвращение средств из офшорных закромов стоит свеч. Хотя, конечно же, рассчитывать на 100-процентное возвращение наивно.
А вот что можно сделать быстро и эффективно, так это перекрыть дальнейший отток капитала из страны. Цена вопроса немалая. До недавнего времени такой отток, даже по официальным данным Банка России, составлял десятки миллиардов долларов в год. Плюс к этому иностранные инвесторы вывозили из страны доходы (в виде дивидендов и процентов) на суммы в диапазоне от 30 до 60 млрд долл. в год. Введение ограничений и запретов на трансграничное движение капитала, по моим оценкам, даст финансовый результат, эквивалентный примерно 1/3 нынешнего бюджета РФ.
Безусловно, формат статьи не позволяет даже схематично обрисовать модель мобилизационной экономики и алгоритм перехода к ней России. Я об этом уже писал не раз. Например, в своей книге «Экономика Сталина» (М.: Институт русской цивилизации, 2014). Вернуться к этой теме меня подвигли события в Сирии, которые сделали задачу перехода страны на рельсы мобилизационной экономики не просто актуальной, а жизненно необходимой. «Отечество в опасности!»
Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев на пленарной дискуссии в рамках VIII Гайдаровского форума (Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС)
