ТАСС громыхнул на всю Россию: «Введение ограничений на экспорт ряда нефтепродуктов обсуждается в кабмине РФ, Минэнерго готово поддержать это предложение – Новак МОЛНИЯ!».
И разнеслась эта новость по необъятным отечественным просторам коридоров и кабинетов родного правительства. Лоббисты всех уровней и мастей звонили «своим людям» на Краснопресненской набережной – серьезные товарищи теряют серьезные деньги. В коридорах и кабинетах повыше телефоны тоже позванивали.
Если бы компетентные органы на это время установили тотальный контроль за телефонами чиновников, то сегодня мы имели бы полномасштабную детализированную карту всех связей крупного олигархического бизнеса с управленческой номенклатурой страны. И надо сказать, карта этих звонков сильно удивила бы обывателя.
На первом месте, как ни странно, оказались бы не традиционно связываемые с государственной поддержкой компании, а «образцы безупречной рыночной логики» – частные нефтегазовые холдинги, приватизированные за бесценок в период ваучеров и залоговых аукционов. Хотя почему странно? Именно благодаря таким телефонным (негласным) связям они и были приватизированы с неплохим довеском в офшоре для «своих людей».
Если же говорить серьезно, то, чтобы понять, как устроена наша родная нефтегазовая отрасль, в данном случае не обязательно устраивать тотальную слежку за телефонами чиновников. Достаточно взглянуть на официальные данные по экспорту бензина Евро 5 российскими компаниями. ЦДУ ТЭК такие данные предоставляет открыто и на постоянной основе.
Итак, в 2019 году «Лукойл» на экспорт отправил 511 тыс. т, «Сургутнефтегаз» – 1246 тыс т, «Газпром» и «Газпром нефть» – 1180 тыс. т, Антипинский НПЗ – 382 тыс. т. Последний пример приведен не для красного словца, а для понимания абсурдности ситуации. Антипинский НПЗ находится в стадии банкротства и судебных разбирательств, основной кредитор и инициатор банкротства – Сбербанк, управляют заводом азербайджанская SOCAR и офшоры, контролируемые, предположительно, российскими же структурами.
По прошедшему 2020 году данные в тыс. т не менее красноречивы. «Лукойл» – 631, «Сургутнефтегаз» – 1684, группа «Газпром» – 1024, Антипинский НПЗ – 320. Как тренд можно отметить общее сокращение экспорта госкомпаний и общий рост экспорта «частников». За два года три частные компании («Лукойл», «Сургутнефтегаз», Антипинский НПЗ) «отработали» практически 2/3 всего российского экспорта бензина.
На мелочи, типа резкого снижения объемов экспорта госкомпаниями в период подготовки к посевной и наоборот, роста экспорта в этот период «частников», даже обращать внимания неудобно. Самая высокая разница между внутренними экспортными ценами именно в этот период. В России, как правило, рост цен на это время ограничивают (президент лично просит нефтяников), а в Европе они растут.
Элементарно, сказал бы по этому поводу известный литературный герой. Рынок требует, мы откликаемся. Приведу несколько примеров «элементарной» отзывчивости. В 2019 году в январе-марте «Лукойл» экспортировал почти 30% своего годового объема экспорта, «Сургутнефтегаз» – более 30%, а Антипинский НПЗ – 38%.
По 2020 году пропорция еще более любопытная. В период подготовки к посевной доля экспорта «Лукойла» к годовому объему выросла до 64,5%. «Сургутнефтегаз» сохранил долю в 30% (при этом прирост экспорта за тот же период по отношению к 2019 году составил 20%, общая доля экспорта компании по году выросла на 24%). Антипинский НПЗ немного не дотянул до рекорда «Лукойла», но побил свой предыдущий – 46,8%.
Один пикантный нюанс, требующий отдельного пояснения. В этом году экспорт «Лукойла» за январь-март резко упал. В марте он был вообще нулевым. У феномена, на мой взгляд, может быть два объяснения на выбор. Первое – в компанию пришли новые государственно мыслящие собственники. Второе – такое бывает, когда собственники готовятся к продаже актива и замораживают «короткие» сделки на время. Впрочем, версии не противоречат друг другу.
Повторюсь, выводы сделаны на основе открытых, всем доступных (включая чиновников) данных. Остается один простой вопрос, почему в правительстве до сих пор удивляются, когда происходит сезонный (и не только) скачок цен на топливо. Почему никто не берет на себя смелость разобраться в механизмах работы отрасли? Почему никто не занимается выработкой понятной и прозрачной налоговой системы, стимулирующей нефтепереработку в стране?
Хотя вопросы носят риторический характер. Пока созданная в период расцвета «олигархического бизнеса» система устраивает и приносит неплохие дивиденды, менять ее будут с большим скрипом.
Леонид Крутаков
