Ричард Вольф — американский экономист, заслуженный профессор экономики Массачусетского университета в Амхерсте. В 1963 году окончил Гарвард, получив степень бакалавра истории. Имеет степени магистра экономики, магистра истории, доктора экономики. Ричард Вольф марксист, был кандидатом в мэры Нью-Хейвена. Предлагаем внимаю читателей фрагмент его интервью радиопрограмме "Письма и политика" с ведущим Митчем Есерихом, посвящённый банковскому кризису в США.
— Сегодня мы поговорим о банкротстве двух американских банков: Silicon Valley Bank в Калифорнии и Signature Bank в Нью-Йорке. Ричард, мы с Вами познакомились как раз во время коллапса банковской системы в 2008 году. Тогда, в первые дни, я не понимал, что происходит, и обратился к вам, чтобы вытащить себя из этой интеллектуальной ямы. Моя реакция на кризис марта 2023 года сейчас аналогичная. У вас есть замечательная способность простыми словами рассказывать о том, что кажется трудным для понимания. Итак, позвольте мне задать первый вопрос. Что нам всем нужно понять в связи с крахом этих двух банков?
— Начну с того, что всё происходящее несложно для понимания. Большая часть трудных для понимания разговоров, которые вы слышите от руководителей и регулирующих органов, предназначена именно для того, чтобы отвлечь ваше внимание. Они настолько всё усложнили, что ни один здравомыслящий человек не стал бы это слушать. Я также хочу сказать вам, исходя из личного опыта, что люди, которые управляют нашими банками, не самого великого ума. Так что не особо доверяйте тому, что они говорят. Приведу пример. Это было совсем недавно, 11 марта. В известном подкасте The Intercept процитировали президента Silicon Valley Bank, человека по имени Грег Беккер, который, обращаясь к Конгрессу, просил ослабить банковское регулирование. Он сказал: "Учитывая низкий профиль риска нашей деятельности…" Этот человек рассказывает Конгрессу, насколько низкий уровень риска имеет его бизнес, а этот "самый низкий риск" взял и обрушил банк в прошлые выходные.
Возвращаясь к вашему вопросу: как устроена сейчас деятельность банка? Коммерческие банки принимают депозиты как от частных лиц, то есть от нас с вами, так и от коммерческих организаций. Я уверен, вы заметили, что эти депозиты банки редко отдают обратно. Они стараются их пролонгировать, предлагают вам другие банковские продукты. Вы вдруг становитесь благодарны им за то, что они вообще этот депозит для вас держат. Затем они берут ваши деньги и ссужают их туда, где они могут получить самую высокую доходность: корпоративному заёмщику, физическому лицу для использования в качестве своей кредитной карты, инвестируют в ценные бумаги и так далее. Другими словами, банк живёт за счёт разницы между тем, что он платит вам (очень мало) и тем, что он получает, ссужая ваши деньги. Эта разница может быть значительной.
Одна из самых популярных инвестиций банков — покупка государственных облигаций. Другими словами, банки берут депозит, который вы внесли, и ссужают его правительству Соединённых Штатов. В общем, это и сделал Silicon Valley Bank. Он привлекал депозиты, выдавал кредиты местным начинающим компаниям (стартапам) и покупал государственные облигации. За несколько лет на этой разнице банк заработал кучу денег. Потом в Калифорнии начались первые трудности в сфере IT. Сотни тысяч IT-сотрудников потеряли работу, в основном в Силиконовой долине. А если высокотехнологичная компания сокращает свою деятельность, то она кладёт меньше депозитов в банк. Точно так же люди: их вклады начали сокращаться. Но возникает ещё и риск оттока депозитов: а что если клиенты хотят забрать депозиты обратно? И тогда единственное, что может сделать банк, это продать государственные облигации и получить деньги за них. Но так ли это легко? Облигации, как и любой финансовый актив, имеют цену и на фоне кредитно-денежной политики центрального банка США (ФРС) эта цена начинает падать. Почему? Потому что, чтобы бороться с инфляцией, которая действительно создаёт проблемы для американской экономики, центральный банк США (ФРС) повышает процентные ставки.
Что же произошло с Silicon Valley Bank? Цены облигаций пошли вниз, поэтому у банка не было средств, чтобы удовлетворить требования вкладчиков, которые хотели вернуть свои деньги. А потом топ-менеджмент совершил фатальную ошибку, потому что, как я уже говорил, это не самого великого ума люди. Банк вышел на рынок и заявил, что им нужно больше денег, больше капитала и предложил разместить свои акции. Размещение не состоялось, после чего клиенты стали забирать из банка депозиты. Основная масса вкладов там не была застрахована, были опасения, что сбережения сложно будет получить обратно. И банк рухнул. Silicon Valley Bank не имел достаточно денег в государственных облигациях США, чтобы покрыть отток депозитов. Скажем прямо, банк не смог профессионально и эффективно распорядится депозитами, которые доверили ему вкладчики. Юристы бы сказали, что он нарушил свои фидуциарные обязанности.
Что важно понимать в этой ситуации? Деньги — это смазка для экономики капиталов. Деньги — это то, что нам платят. Деньги — это то, что мы тратим, чтобы купить себе еду, одежду. Мы все зависим от денежной системы. При этом мы позволяем частным банкам оказывать огромное влияние на денежную систему. Если вы поговорите с этими банкирами, они честно скажут вам: мы в бизнесе, чтобы получить прибыль. Если мы получаем прибыль, мы движемся вперёд, получаем больше уважения, больше денег. Если мы не получаем большой прибыли, это дискредитирует нас. То есть, мы все, наше общество и наша экономика зависим от этой системы капитала. И мы отдали её в руки людей, которые занимаются бизнесом не в соответствии с потребностями общества, не в соответствии с тем, что нужно людям. Они заняты зарабатыванием денег для своего банка и для себя.
Конечно, есть и сейчас люди-иллюзионисты, которые говорят вам: "Если каждый из нас волшебным образом заработает деньги для себя, это станет в итоге совокупным общественным благом". С такими людьми не о чем говорить. Люди, которые цитируют Адама Смита, забывают, что он всё время говорил о том, как капиталисты надуют вас, если вы дадите им хотя бы половину шанса. Про этот обман мы забываем. Мы почему-то постоянно говорим про "невидимую руку", ведущую нас. Но ловушка-то в том, что "рука рынка" не невидима. Если вы отдадите свои финансовые дела в руки банкира, он хорошо поработает над получением "видимой" прибыли для банка. Это его система вознаграждения. Это его система наказания. И мы видим результаты. Они сделали то, что было хорошо для них: заработали много денег, включая самого руководителя Silicon Valley Bank, Грега Беккера. Миллионы и миллионы долларов. Потом, когда они создали огромный кризис во всём обществе, кто должен их спасать? Вполне себе простые люди, обычные налогоплательщики. Известный в Нью-Йорке экономист Нуриэль Рубини хорошо сформулировал текущую ситуацию: "Мы — система, в которой доходы приватизируются, а расходы обобществляются". То есть государство должно самым "видимым образом" спасать проблемные банки, после того как их топ-менеджмент положил себе в карманы доходы от денег вкладчиков.
Это, конечно, по-своему, курьёзно. Мы живем в обществе, которое говорит: "У нас проблемы с инфляцией". Если у вас есть проблемы с инфляцией, то почему центральный банк США безлимитно даёт деньги любому банку в системе? Это всё равно что пытаться потушить пожар, заливая его керосином. Очевидно, в нашей финансовой системе слишком много проблем одновременно. Решение одной ведёт к появлению другой. ФРС поднимает процентные ставки, чтобы остановить инфляцию, получается банковский кризис. ФРС компенсирует банковский кризис вливанием новых денег, и что в результате мы получим опять? Инфляцию? Круг замкнулся. Коллапс. В ответ наши политические лидеры лишь обвиняют друг друга, и это настолько неадекватно проблеме, что действительно делает всё только хуже.
— В прессе активно обсуждается (и это исходит от самого президента США), что для обеспечения выплат не будут использованы деньги налогоплательщиков. Что тогда это будет? Какой-то кредит?
— Да, эти комментарии всегда удивительны. Федеральная корпорация по страхованию депозитов (FDIC) может столкнуться с проблемами, чтобы обеспечить всех вкладчиков, но известно, что у FDIC нет таких денег. Поэтому первое, что сделает FDIC, на что у неё есть законное право, — повысит налог на банки. Они должны платить в этот фонд, чтобы получать страховку, которую могут предложить своим вкладчикам. И угадайте, что банки сделают, когда им нужно будет заплатить эти дополнительные сборы? Они заставят расплачиваться за это всех нас, повышая комиссии, занижая депозитные ставки. Разве это не форма дополнительной налоговой нагрузки?
Второй самый очевидный вариант — это бессрочная нагрузка на обычных граждан во время инфляции. Ведь если инфляция по-прежнему будет высокой и этот период станет продолжительным, это тоже налог. Почему? Потому что уровень инфляции заметно выше, чем темпы роста заработной платы. Так что каждую минуту, пока эта инфляция продолжается (а теперь она либо увеличится, либо продлится дольше, либо и то, и другое), — она становится ещё одной формой давления на население.
И, наконец, никто не знает, какими будут все последствия этого банковского кризиса. Я говорю не о мегабанках, как Bank of America или Wells Fargo Bank, а о банках среднего уровня. Они сейчас находятся в ужасной ситуации. Именно небольшие банки обслуживают значительную часть американской экономики, особенно средний и малый бизнес. У них будут всевозможные трудности в будущем. Правительство будет призвано помочь им, и в этот момент придётся ввести налоги.
— Когда читаешь прессу и мнения разных аналитиков, почему-то возникает ощущение, что ситуация в банковском секторе была и остаётся под контролем. Но то, что я слышу от вас, не так оптимистично, вы не согласны с консенсус-мнением?
— Дело в том, что никто не знает, что в действительности происходит. Если бы я сказал вам определённо: "Ситуация не под контролем", — то это было бы столь же безосновательно, как и слова об обратном. Я надеюсь, что под контролем. Они надеются, что под контролем. Но это всё, что может быть на данный момент. Я не хочу никого утомлять, но напоминаю, что в 2007 году, когда мы начали понимать, что ипотечные кредиты не выплачиваются, все, вплоть до президента Джорджа Буша, заверяли, что это ограниченная проблема. Она под контролем. Они уверяли нас всю вторую половину 2007 года, первую половину 2008 года. Только к осени, в августе, когда Bear Stearns рухнул, масштаб трагедии стал очевиден. Сейчас масштаб проблемы неизвестен. Фактическое банкротство европейского Credit Suisse, неопределённость вокруг Deutsche Bank — всё находится на грани. Все задаются вопросом: что может стать той самой последней каплей в пресловутой чаше терпения, после которой всё выплеснется наружу? Мы знаем, что у европейских банков много проблем. Регулирование там жёстче, чем здесь. То есть, ещё раз повторюсь: на данный момент просто невозможно понять, о каких проблемах идёт речь. На основе каких налогов будут реализовываться правительственные меры поддержки банков.
— Вернусь с сказанному ранее, а именно к причинам кризиса в банковском секторе, к краху Silicon Valley Bank. Уверен, что большинство людей слышали об этих крупных сокращениях рабочих мест в IT-секторе в начале года и, конечно, о росте процентных ставок на фоне инфляции. Это основные причины или вы можете назвать что-то ещё?
— Сокращение занятости в сфере высоких технологий должно было стать громким предупредительным сигналом для чиновников и регуляторов ещё в начале года. Как вы думаете, что значит, если сотни тысяч людей, многие из которых по американским стандартам получают вполне приличную зарплату, внезапно переживают финансовый крах? У всех этих людей есть ипотечные кредиты, а это значит, что денег нет не только у них, но и у банков, которые выдают им кредиты. Мы — взаимосвязанная система. Капитализм связал нас за последние два-три столетия невиданными ранее способами. И связал нас так, что порой крошечная группка руководителей принимает решения в комнате, о которой мы даже не знаем. И если их спросят вдруг, почему депозиты так неэффективно были использованы, почему вернуть их сейчас нельзя, у них не будет ответа. Но я могу ответить. Потому что это было им крайне выгодно. Акционеры и высшее руководство — это люди, которые получают в свои руки богатство всего общества. Они убеждают нас: "Мы сделаем это, мы сделаем то, будем надеяться, что правительство поможет", — при этом делают всё, чтобы блокировать реформы, ограничивающие их доходность. Это происходит с каждой реформой. После Великой депрессии в 1930-е годы у нас была реформа под названием Закон Гласса — Стиголла, направленная на ограничение возможностей банков. В 1999 году Закон Гласса — Стиголла был окончательно отменён президентом от демократов Биллом Клинтоном. После финансового кризиса 2008–2009 годов с большими усилиями были проведены следующие реформы — Закон Додда — Франка. Что случилось с ним? После того, как был принят, испытал противодействие. Затем пересмотрен и аннулирован благодаря Дональду Трампу, президенту уже от республиканцев. И вот, пожалуйста, сейчас мы сталкиваемся со следующим финансовым кризисом. Всё повторяется, это часть истории капитализма. Моя жена — психотерапевт. Она научила меня важной психологической концепции отрицания. Я чувствую, что далеко не единственный, кто понимает всю цикличность этого банковского кризиса. Мы стараемся анализировать и объяснять происходящее. Ведь это не сложно. Но проблема в том, что люди не хотят это видеть. Они не хотят думать о глубине проблемы, потому что боятся того, куда это их заведёт, и их страх оправдан. Понимание того, что решения в рамках действующей системы нет, саморазрушительно.
