Да, и не только из Аргентины. И не только — смородина. В разгар плодово-ягодного сезона на прилавках магазинов наших мегаполисов, крупных промышленных центров и в большинстве курортных районов России изобилуют ягоды и фрукты из очень отдалённого зарубежья. В последние годы в страну завозится не меньше 50 тыс. тонн только ягод. По прогнозам ФТС и «Интерагро», в текущем году плодово-ягодный импорт может составить от 62 тыс. тонн до 65 тыс. тонн. Вместе с тем не исключается, что он вырастет и до 70 тыс. тонн. По крайней мере, именно такая тенденция наблюдается. Так, если в 2016-м ягодный импорт составил 37 тыс. тонн, то в 2019-м — уже 58 тыс. тонн.
Причины столь нерадостной картины хорошо известны. Основная, с моей точки зрения, заключается в том, что, начиная с середины 1970-х гг., у нас существует хроническая нехватка современных перерабатывающих мощностей и специализированных перевозочных средств — рефрижераторов, вагонов-термосов, спецконтейцнеров. При этом на состоянии рынка негативно сказывается сверхвысокая удаленность перерабатывающих объектов и хранилищ от районов сбора/отгрузки урожая (зачастую это более 300 км), несоблюдение температурных режимов хранения и перевозки ягод и фруктов, да и в целом плодоовощей. Добавим сюда и низкие цены, по которым закупается продукция переработчиками и торговыми сетями. Только эти факторы вызывают значительные потери урожая, которые составляют как минимум 30%.
Сказываются также условия членства РФ в ВТО (с 2012 г.): по готовой продукции сельхозрастениеводства и плодово-ягодному сырью диапазон импортных пошлин, установленный для РФ, ниже, чем для большинства развивающихся и ряда развитых стран.
Что, в общем-то, понятно: Россия — емкий рынок для сбыта сельхозпродукции. Как результат — у нас площади под ягодными культурами к настоящему времени едва достигают четверти от потенциально возможных.
В отличие от отечественного продукта импортный имеет более широкий ассортимент. По оценкам профильных аналитических центров РФ (июнь — июль с.г.), плодово-ягодная продукция, которая издавна является для нас традиционной, ввозится почти из 40 стран, среди которых, например, Чили, ЮАР, Аргентина, Уругвай, Египет, даже из Новой Зеландии, а также ближнего зарубежья.
При этом, скажем, по импорту яблок России с середины 1990-х занимает первое место в мире. По данным Центра отраслевой экспертизы Россельхозбанка, в 2019 г. в России урожай составил 645 тыс. тонн, но на отечественные прилавки и в переработку поступили, самое большее, 400 тыс. тонн. В то же время импорт яблок составил 790 тыс. тонн, причем, более 60% из них пришлось на дальнее зарубежье.
Можно ли представить себе, чтобы, к примеру, такой крупный производитель бананов, как Эквадор, стал закупать их в Африке? Или чтобы традиционный производитель кофе Бразилия закупала его у Индии или Индонезии? То ли дело у нас...
Любопытный разговор состоялся у меня на днях с менеджером одного из крупных торговых центров столицы. Спрашиваю: «Вот крыжовник из Аргентины и Уругвая - по 500 руб. за кг, смородина аргентинская — 600 руб., голубика из Чили — 1000 руб., черника ЮАР — 800 руб. И что, покупают?» «Покупают мало. Сказываются цены. Часто перемораживаем, затем опять на прилавки. Многое портится». «А почему редко в ассортименте ягоды отечественные или из стран СНГ?»
«У российских торговых или посреднических компаний длительные контракты, и в основном с дальним зарубежьем. А оттуда нередко ввозят товар любого качества, за который торговым компаниям или перекупщикам доплачивают страны-поставщики или сами экспортеры. Потому и сверхбольшая конечная цена, а реальный спрос в этой ситуации, как говорится, дело десятое».
Эти откровения во многом объясняют, почему до сих пор не реализованы давние предложения стран-участниц Зоны свободной торговли СНГ (девять стран, включая РФ) о создании национальных торговых домов в РФ, где их собственная продукция продавалась бы самими производителями/экспортерами тех же стран, а не российскими фирмами-перекупщиками. Во всяком случае минимум на треть ежегодный внутрироссийский спрос на фрукты и ягоды (включая перерабатывающий сегмент), по данным ряда исследований в 2016 — 2017 гг., способны обеспечивать поставки из других стран ЗСТ.
Смежная проблема — это, по мнению директора Ягодного союза РФ Ирины Козий, почти полное отсутствие отечественных современных средств защиты ягодных культур от большинства заболеваний и сельхозвредителей. Более чем на 70% спрос на такие препараты удовлетворяет импорт из дальнего зарубежья. За небольшим исключением препараты, указанные в «Государственном каталоге пестицидов и агрохимикатов», либо устарели, либо не имеют доказанных результатов применения. Вдобавок стоимость испытаний и экспертиз защитного препарата для одной культуры составляет от четырех до девяти млн руб., что не под силу большинству хозяйств. В результате, только из-за сельхозвредителей нередко теряется до четверти, а то и больше плодово-ягодных урожаев.
Вот и получается, что с южноамериканской смородиной у нас проблем не предвидится. Как и с новозеландскими сливами, чилийской голубикой, индийской малиной и т.д. Как видим, нашей продукции в этом перечне нет. А должна быть, и на первом месте.
Алексей Балиев
