Россия ещё не приняла контрсанкции, а экономика Европы уже рушится. Есть по меньшей мере три направления, удар по которым окажется смертельным. Но об этом на европейском ТВ не расскажут. Впрочем, как и о бунтах собственных логистических компаний.
Так, ограничения на экспорт в ЕС минеральных удобрений могут дестабилизировать не только европейский, но и мировой продовольственный рынок с перспективой резкого роста цен на продукты питания.
На Россию приходится порядка 10-12% мирового экспорта никеля, 13% титана и 40% палладия. Запрет на экспорт палладия может негативно сказаться на европейском автомобилестроении. Запрет на экспорт никеля и кобальта может повысить издержки производства электромобилей.
Самым же серьёзным ответом России на ограничения может стать отказ в поставках углеводородов – нефти, газа и угля. Это негативным образом скажется на мировых ценах.
Отдача на их удар может оказаться сильнее самого удара
Эту тему в программе "Царьград. Главное" обозреватель Юрий Пронько обсудил с финансовым аналитиком Вячеславом Зайченко и директором Института социально-экономических исследований Финансового университета при правительстве России Алексеем Зубцом.
Юрий Пронько: Алексей Николаевич, на ваш взгляд, насколько болезненными могут быть ответные санкции нашей страны? Стоит ли нам принимать такие меры и есть ли риски в подобном контрнаступлении?
Алексей Зубец: Если говорить о нефти, то Россия, скорее всего, не сможет серьёзным образом дестабилизировать европейский нефтяной рынок, отказавшись поставлять сырьё в Европу. Нефть – это глобальный и достаточно гибкий товар, источник которого легко заменить на другой. Поэтому Еврокомиссия и рассматривает вопрос о введении санкций против отечественных нефтяных компаний.
Что касается газа, то тут ситуация для Европы сложнее. Если завтра Россия отключит для европейцев газовую горелку, то у них сразу появятся большие сложности. Так что, если и отвечать на европейскую враждебность, то прежде всего используя газ. Прекращение поставок самым серьёзным образом дестабилизирует европейскую экономику.
Если говорить о палладии, то это производство автомобильных катализаторов, и это тоже может серьёзно повлиять на европейскую и мировую автомобильную промышленность.
– То есть мы можем в ответ на уже четвёртый пакет санкций даже двумя этими мерами нанести серьёзный удар по ним?
А.З.: Есть ещё одна тема – это газ неон, который используется при травлении электронных схем. Прекращение поставок неона способно вполовину уронить мировое производство электроники, которое и так страдает от недопроизводства.
При помощи этих трёх пунктов – газ, палладий и неон – можно объяснить нашим западным "коллегам", что отдача на их удар может оказаться даже сильнее, чем сам удар.
В дополнение к перечисленным пунктам я бы добавил закрытие нашего неба для европейских самолётов, что может поставить все крупные авиакомпании Европы на грань банкротства.
О чём не рассказывает европейское телевидение
Вячеслав Зайченко: Если мы говорим о европейском рынке, то, исходя из данных моих коллег, реакция на угрозы контрсанкций серьёзная. Я вчера созванивался с коллегами из Италии. Они занимаются прямыми и венчурными инвестициями. И только слухи о том, что Россия может применить свои меры в ответ на запрет Европы по поставкам нефти, уже остановили в Италии работу большей части крупных логистических компаний.
Бунтуют логисты, бунтуют склады, бунтует ряд бизнесов, которые связаны с перевозками. Об этом европейское телевидение не рассказывает, но это реальная ситуация. И это вызвано трёхкратным увеличением стоимости топлива и увеличением стоимости за газ и электричество в 2,5 раза.
– И это ещё Россия контрсанкции свои не вводила.
В.З.: Всё это происходит только потому, что ввели санкции в отношении России, ни о каких контрмерах и речи не было. Я говорю это для того, чтобы все понимали, что такое Европа, и не питали иллюзий. Европейская экономика давно дышит на ладан. Они все перекредитованы, ситуация с тарифами там просто патовая, разделение сумасшедшее.
Швейцария, Италия, Австрия, Германия и Франция между собой до сих пор никак не могут договориться о единых решениях по тарификации энергоносителей и ресурсов. Поэтому как только мы хотя бы заявим о каких-то контрсанкциях в отношении газа, изменения тарифов, подсчёта или нефти, то, боюсь, их экономика на этом закончится.
Ушли из России – пусть лучше не вовращаются
– Так это же хорошо. Не потому, что я такой кровожадный, а потому, что они же пытаются нас уничтожить.
В.З.: Я поддерживаю. Более того, я считаю, что было бы хорошо, если бы все эти компании, которые ушли из России или собрались уходить, не смогли вернуться назад. Они захватили наш рынок как монополисты, а отечественный бизнес, даже крупный, не мог соперничать с этими трансконтинентальными компаниями.
У них одни только рекламные бюджеты – как годовая выручка нашего крупного российского бизнеса. Поэтому было бы очень хорошо, если бы они не вернулись. Это открывает большие возможности для нашего бизнеса по всем отраслям в России. Поэтому я это воспринимаю как невероятно позитивные вещи, о которых можно было только мечтать. И вот они сами по себе сейчас происходят.
А это сейчас очень активно обсуждается в европейском бизнесе. К примеру, мои австрийские коллеги, которые занимаются прямыми инвестициями, боятся, что мы запретим возвращаться европейским энергетическим, инвестиционым компаниям и банкам. Они очень надеются, что всё это завершится и вернётся на круги своя.
Когда они меня спрашивали, что я думаю по этому поводу, я честно ответил: надеюсь, что вы не вернётесь, если запретят. А они в шоке, ситуация-то патовая. Все проблемы на них свалились, а у России будет возможность развивать свои ресурсы и возможности в плане бизнеса.
Фото: НА РОССИЮ ПРИХОДИТСЯ ПОРЯДКА 10-12% МИРОВОГО ЭКСПОРТА НИКЕЛЯ. ФОТО: QUKA / SHUTTERSTOCK.COM
