Профессор Катасонов о том, что скрывается за проектом создания валюты USC.
Время от времени в мировых СМИ появляются лаконичные сообщения о проекте создания цифровой валюты под названием utility settlement coin (USC). По-русски ее можно назвать «валютой практических расчетов» (ВПР). Летом прошлого года газета Financial Times сообщила, что четыре ведущих мировых банка объединили усилия для разработки цифровой валюты, которую они надеются сделать стандартным инструментом расчётно-клиринговых операций для обслуживания сделок на рынках ценных бумаг.
Что это за банки? Мировые гиганты: швейцарский UBS, немецкий Deutsche Bank, итальянский Santander и американский BNY Mellon. Плюс к этому к компании четырех банков присоединилась британская компания ICAP, крупнейший мировой брокер межбанковских транзакций. Данное объединение было названо международным консорциумом по разработке цифровой банковской цифровой валюты. Следует отметить, что консорциум начинал разработку не с «нуля». Оказывается, над проектом ВПР уже работал швейцарский банк UBS, остальные банки присоединились к проекту.
Как заявили участники консорциума, новая валюта будет иметь некое сходство с уже имеющимися криптовалютами типа биткойна. Но она будет использоваться внутри банковского сообщества для взаимных расчетов, поэтому никакой анонимности участников сделок быть не может (как в случае с использованием биткойн или иных частных криптовалют). Главной «фишкой» расчетов на основе ВПР будет использование технологии «блочных цепей» («блокчейн»), которая позволяет обходиться без посредников (банков), снижать издержки расчетов и повышать их скорость.
Financial Times также сообщила, что участники соглашения планируют в течение ближайшего года представить описание проекта ПРД соответствующим центробанкам и финансовым регуляторам, чтобы получить их одобрение, а в начале 2018 г. начать коммерческое использование ПРД «в ограниченном количестве низкорисковых операций».
Следовательно, учитывая привязку участников консорциума к таким странам, как Швейцария, Германия, Италия и США вопрос о легализации ПРД должен рассматриваться как минимум в таких инстанциях, как Национальный банк Швейцарии (НБШ), Европейский центральный банк (ЕЦБ) и Федеральная резервная система США (ФРС). Может быть, дополнительное согласование вопроса должно осуществляться в Центробанках Германии и Италии.
С момента создания консорциума уже прошло более года. Однако пока никаких описаний проекта ВПР или сообщений о представлении проекта в Центробанки и финансовые регуляторы стран-участников консорциума в СМИ не появлялось. Вероятно, возникли какие-то сложности, наблюдается отставание от первоначального графика.
Но буквально через год после первой публикации о проекте ВПР появилась новость о том, что к консорциуму присоединилось еще несколько банков мирового калибра. Новость сообщила все та же Financial Times. Новыми членами консорциума стали: Barclays (Великобритания), Credit Suisse (Швейцария), Canadian Imperial Bank of Commerce (Канада), HSBC (Великобритания), MUFG — Mitsubishi UFJ Financial Group, Inc. (Япония) и State Street (США). Таким образом, число банков-участников консорциума увеличилось с четырех до десяти. Все они — тяжеловесы, входят в топ-50 мировых рейтингов. Число стран, представляемых банками-членами консорциума, увеличилось, добавилась Великобритания, Канада, Япония. Следовательно, после завершения работы над проектом он должен быть представлен как минимум в следующие центробанки: ФРС США, ЕЦБ, НБШ, Банк Англии, Банк Японии и Банк Канады.
Пройти через «фильтры» указанной шестерки центробанков крайне сложно. А в данном случае надо получить «добро» от всех шести ЦБ. Если хотя бы один из них «встанет в позу», под угрозой окажется успех всего проекта. Отношение перечисленных выше центробанков к криптовалютам далеко не однозначное. Банк Японии, например, в этом году фактически легализовал биткойн и другие частные криптовалюты. А вот, например, ЕЦБ к криптовалютам относится с большим подозрением.
Плюс к этому можно вспомнить, что у некоторых банковских гигантов были осложнения в отношениях с центробанками и финансовыми регуляторами. Deutsche Bank, HSBC, Barclays и другие участники консорциума подвергались не единожды штрафным санкциям за разного рода прегрешения со стороны центробанков и финансовых регуляторов США, Европейского союза, Великобритании. В случае с проектом ВПР чувствуется, что его участники уверены в успехе предприятия. Чем это можно объяснить?
Моя версия ответа такова: проект указанной «великолепной десятки» — отнюдь не из разряда «венчурного бизнеса» (где даже 10-процентная вероятность успеха считается уже неплохим показателем). Проект ВПР «обречен на удачу». Удача гарантирована, поскольку проект является «социальным заказом» тех самых шести центробанков, которые должны будут давать свое «добро» на новую валюту.
Набор шести центробанков не случаен. Это те самые институты, которые образуют картель центробанков. Его часто называют «ЦБ-6». Картель начал складываться в годы финансового кризиса 2007−2009 гг. В чем это выразилось? В том, что указанные центробанки стали заключать соглашения о валютных свопах для того, чтобы не допускать резких колебаний курсов своих валют. Началось все с предоставления Федеральным резервом больших объемов долларов Европейскому центральному банку. В апреле 2009 года Федеральный резерв заключил соглашения о предоставлении валюты с помощью свопов с ЕЦБ, Банком Англии, Банком Японии и Центробанком Швейцарии. Тогдашние свопы имели сроки до одной недели, а суммы были лимитированы. С Банком Англии — до 30 млрд. фунтов стерлингов, с ЕЦБ — до 80 млрд евро, с Банком Японии — до 10 трлн. иен, с НБШ — до 40 млрд. швейцарских франков. Соглашение действовало до февраля 2010 года, потом оно пролонгировалось, в условия по срокам и суммам вносились коррективы.
Опуская детали, скажу, что в октябре 2013 года Федеральный резерв и пять центробанков (к четверке добавился Банк Канады) заключили бессрочное соглашение о безлимитных валютных свопах. «Мы решили сделать их постоянными, чтобы избежать неопределённости, так как они истекали в феврале следующего года», — заявил сразу же после заключения соглашения управляющий Банка Японии Харухико Курода (Haruhiko Kuroda). Он добавил: «Мы не планируем расширить число своп-соглашений за пределы шести центральных банков». Детали этого соглашения не известны, общие сведения о нынешнем механизме валютных свопов в рамках ЦБ-6 можно найти на сайте Федерального резерва.
Многие эксперты полагают, что ЦБ-6 — прототип будущего мирового центробанка. В рамках указанного валютного картеля фактически создается единая валюта, которая пока (временно) имеет некоторые «атавизмы» национальных денежных единиц. Мир валюты и финансов переживает некий переходный период. Примерно такой же, какой переживала Европа в последние два десятилетия прошлого века. Тогда еще существовали национальные валюты в виде немецкой марки, французского франка, итальянской лиры, голландского гульдена и т. д. Но при этом уже росла и укреплялась наднациональная валюта «экю» (родилась 13 марта 1979 г.). 1 января 1999 г. на смену «экю» пришла денежная единица «евро». Сначала в безналичной форме, а затем, с 1 января 2002 года — также в наличной форме. С 1 января 2003 года национальные валюты стран, вошедших в еврозону, прекратили свое существование как в наличной, так и безналичной формах. Параллельно незаметно шло создание наднационального центробанка. В январе 1994 г. в соответствии с Маастрихтским договором об образовании Европейского союза во Франкфурте-на-Майне был создан Европейский валютный институт, который в 1998 году был преобразован в Европейский центральный банк. Далее происходило наращивание полномочий ЕЦБ и расширение сферы его деятельности за счет включения в еврозону новых стран.
Европейский союз можно сравнить с испытательным полигоном, на котором «хозяева денег» (главные акционеры ФРС США) отрабатывали и отрабатывают алгоритмы перехода к мировой наднациональной валюте. Можно провести некоторые параллели между картелем ЦБ-6 и Европейским валютным институтом образца 1994 года. Пройдет немного времени и на базе ЦБ-6 может родиться мировой центробанк. Который будет эмитировать не евро или даже доллары, а какую-то новую валюту. Которая, например, может называться «феникс». Почему «феникс»?
Тридцать лет назад известный британский журнал «Экономист» опубликовал статью, в которой анонимный автор предсказывал, что в 2018 году появится мировая валюта под названием «феникс». Сегодня многие вспомнили об этой статье и задают вопрос: насколько вероятно, что это предвидение сбудется? Думаю, что журнал «Экономист», который находится под Ротшильдами, тридцать лет назад давал не прогноз, а приоткрывал тайну плана «хозяев денег» о переустройстве мировой валютной системы. Название «феникс» может означать возрождение из пепла той идеи, которая была озвучена Джоном Кейнсом, руководителем английской делегации на конференции в 1944 году в Бреттон-Вудсе. Он предлагал ввести наднациональную (мировую) валюту под названием «банкор». Тогда этот проект не прошел, конференция проголосовала за американский проект золотодолларового стандарта.
А теперь вернемся к проекту создания цифровой валюты ВПР. Консорциум десяти ведущих мировых банков обещает, что проект будет запущен в следующем году. Сдается мне, что это и будет рождением того самого «феникса», о котором писал журнал «Экономист» в январе 1988 года. Не важно, как будет называться мировая валюта: «феникс», «банкор» или «utility settlement coin». Консорциум десяти мировых банковских гигантов может оказаться тем ядром, из которого и вырастет мировой центробанк. Предлагаемая консорциумом денежная единицы ВПР не имеет ничего общего с теми частными криптовалютами, обсуждение которых заполонило все информационное пространство. Примечательно, что о проекте создания ВПРС информация минимальна. Уверен, что из тысячи опрошенных людей (неважно, какова будет выборка респондентов) 999 человек вам наверняка скажут что-то про биткойн и другие криптовалюты. А вот про валюту ВПР (USC) — не более двух-трех человек. Что же, «хозяева денег» понимают, что новая валюта должна рождаться в полной тишине.
Какое-то время банковский консорциум будет эмитировать валюту ВПР под обеспечение традиционных валют — доллара США, евро, британского фунта, японской иены, швейцарского франка. ВПР — общее «дитя» шести центробанков, которые незримо стоят за «великолепной десяткой» мировых банков. Нечто похожее было в Европе в последние два десятилетия ХХ века, там была виртуальная валюта под названием «экю», которая обеспечивалась немецкими марками, французскими франками, итальянскими лирами… Потом национальные денежные единицы исчезли, а наднациональная осталась, поменяв при этом свое имя с «экю» на «евро».
Кто знает, может цифровая валюта, создаваемая банковским консорциумом, сегодня называется utility settlement coin (USC), а через некоторое время ей дадут более благозвучное имя «феникс»? Появление цифрового феникса может сопровождаться стремительным уничтожением национальных валют. Кроме того, я уверен, что как утренний туман исчезнут все нынешние частные криптовалюты типа биткойн или эфириум. До определенного момента они были нужны. Во-первых, для отработки технологий «блокчейн», которые будут использоваться в проекте ВПР. Во-вторых, для того, чтобы приучать людей к использованию исключительно безналичных, цифровых денег. В-третьих, для того, чтобы создавать «дымовую завесу», которая бы скрывала действия «хозяев денег» по переходу к единой мировой валюте. Пройдет немного времени, и цифровое пространство будет зачищено от всякого рода криптовалютного «мусора». У цифрового «феникса» никаких конкурентов быть не должно!
Проект банковского консорциума по созданию ВПР — еще один важный и тщательно скрываемый от общественности шаг «хозяев денег» по созданию мирового электронно-банковского концлагеря. Мировая цифровая валюта — инструмент «хозяев денег», с помощью которого они надеются стать «хозяевами мира».
Валентин Катасонов
