Любые пенсионные нововведения «сверху» далеки от заявленных целей «достойной старости»
Нынешняя российская пенсионная система является «чудовищно неэффективной», а размеры бюджетного трансферта в 2020 году должны составить больше 2 трлн. рублей, с тенденцией к дальнейшему повышению, такая оценка была представлена Счётной Палатой Госдуме РФ.
Прошлогоднее повышение пенсионного возраста в России, несмотря на «путинские смягчения» первоначального правительственного варианта, остаётся самым конфликтным моментом в отношениях между властью и обществом. Поэтому любая информация «сверху», которая касается пенсионного обеспечения, «снизу» воспринимается чрезвычайно остро и болезненно. Не стало исключением и выступление 30 июля аудитора Счётной Палаты РФ Светланы Орловой в Госдуме, посвящённое результатам проверки действующей пенсионной системы ведомством Алексея Кудрина.
Результаты оказались неутешительными, да другими они быть и не могли. Средняя пенсия в РФ не дотягивает до рекомендованного МОТ уровня 40% от средней зарплаты, и не дотягивает сильно, составляя около 35%. Инфляция «съедает» все прибавки-«индексации», а негосударственные пенсионные фонды (НПФ), на которые возлагалось столько надежд, в значительной части своей просто воруют деньги: недавние примеры с «выехавшим» в Великобританию Борисом Минцем (НПФ «Будущее»), задержанном силовиками Андреем Неверовым (НПФ «Согласие» и «Ассоциация НПФ»), не говоря уже о десятках деятелей помельче, — наглядное тому подтверждение.
Но вопрос о том, как дошло наше государство до жизни такой, что для его граждан денег на пенсии не хватает, не так прост, как это кажется, и напрямую связан с проблемами национальной экономики в целом, а для его детального рассмотрения не хватит даже объёмной монографии. Но, сильно упрощая, можно сказать, что в ходе «рыночных реформ» и трёх волн «прихватизации» в «святые» кое для кого 90-е государство перестало быть собственником-монополистом почти 70% отечественной экономики, но сохранило большинство своих обязательств перед пенсионерами и «бюджетниками», поскольку в противном случае общество такого «ветра перемен» выдержать бы не смогло — его бы просто-напросто «сдуло». Вместе с псевдо-государством, устроившим всё это безобразие.
Налоги на полученную собственность и её использование «новыми русскими», как правило, не платились, полученные ими средства за «раздербан» бывшего общенародного хозяйства, как правило, выводились за рубеж, то есть в России не оставалось практически ничего. А из «пустого» бюджета надо было платить зарплаты и пенсии. Выход был найден — внешние кредиты. Получалась тройная «обдираловка»: из России за бесценок вывозилось сырьё, полученные экспортные доходы возвращались в западные банки, а уже из этих денег выдавались кредиты российскому государству «на пропой души». Всё это происходило при полном одобрении тех самых либералов, которые сегодня «страдают за народ», а в 90-е годы требовали смерти для «совкового быдла»...
После дефолта 1998 года (где те ничтожные ныне, а тогда легендарные 4 млрд. долл. от МВФ, наверняка знают те же Чубайс и Кудрин), эта вавилонская башня госдолга рухнула, и стало ясно, что «систему надо менять» полностью, в том числе — найти другие, небюджетные источники финансирования системы пенсионного обеспечения. Хотя бы частично.
Именно с этой целью был провозглашен и частично осуществлен переход с бюджетного на страховой принцип пенсионного обеспечения, который происходил под руководством Михаила Зурабова, бывшего главой Пенсионного фонда России (ПФР) в 1999-2004 годах. Не будем напоминать о том, что именно при нём начались проблемы с наполнением Пенсионного фонда, повторять обвинения в адрес этого «главного аристократа Кремля», впоследствии проявившего себя «монетизацией льгот» на посту министра здравоохранения и социального развития РФ, а также поддержкой и чуть ли не содействием в организации «евромайдана» 2013-2014 гг. в Киеве на посту российского посла в «незалежной».
Отметим лишь то, что, согласно этой реформе, пенсионное страхование носит государственный характер и осуществляется путём отчисления каждым работодателем 22% от фонда оплаты труда (ФОТ) в ПФР. Правда, из этой нормы есть важное изъятие — выплаты по данному нормативу за одного работающего не могут превышать определённой суммы. Этот «потолок» «предельной базы для взносов на обязательное пенсионное страхование» постоянно изменяется: на 2018 год он составлял 1, 021 млн. рублей, на 2019 год — 1,15 млн. Всё, что выше — оплачивается по ставке 10%. Для чего это сделано?
Давайте посмотрим. ФОТ 2018 года определяется по средней зарплате, умноженной на 12 месяцев и на общее число занятых наёмным трудом (к их числу относятся и акционеры-работодатели, одновременно занимающие «зарплатные» управленческие позиции). Средняя ежемесячная зарплата в РФ составляла в прошлом году 43381 рубль, а численность занятых — 72,354 миллиона человек. В итоге получаем ФОТ в размере 37,67 трлн. рублей, почти 38,7% российского ВВП. Отсюда доходы, они же — взносы в ПФР должны, при ставке 22%, составить 8,286 трлн. рублей. В реальности же ПФР указывает доход 8,27 трлн. рублей, но 3,28 трлн. из них, или 39,6%, — это трансферты федерального бюджета. На выплату пенсий расходуется больше 7,58 трлн. рублей (13700 рублей средней пенсии умножаем на 12 месяцев и на 46,1 млн. пенсионеров), остальное, чуть больше 690 млрд. рублей (в реальности — больше 850 млрд., поскольку бюджет сведен с дефицитом, или 11% от бюджета) — «операционные расходы» ПФР.
Если посчитать, какой уровень зарплаты соответствовал бы доходам ПФР по ставке 22%, то это будет 26176 рублей. Но не будем забывать, что значительная часть этих поступлений проходит по ставке 10%, если зарплаты были выше 1,021 млн. рублей за год, или 85 083 рублей в месяц. Несложные расчёты показывают, что такие цифры (при 100%-ной собираемости отчислений) получаются, если отчисления по ставке 10% касаются 2/3 ФОТ, а по ставке 22% — всего 1/3. Отсюда уже нетрудно рассчитать, что ежемесячно получают зарплаты меньше «пенсионного потолка» в 85083 рубля 98% занятых, или чуть меньше 71 млн. человек, на чью долю приходится всего около 12 трлн. рублей ФОТ. Что соответствует средней зарплате для данной категории в 14 тысяч рублей. При этом 2 млн. сверхвысокооплачиваемых «наёмных работников» получают больше 25 трлн. рублей ФОТ, или в среднем больше миллиона рублей ежемесячно.
Разумеется, в реальности всё несколько мягче, но общий смысл этой запредельно жёсткой теоретической оценки понятен: главной проблемой для действующей системы страхового пенсионного обеспечения являются низкие зарплаты подавляющего большинства трудящихся граждан России. Отметим это первым пунктом наших выводов и сразу же скажем, что при таком уровне реальных доходов никакого массового увеличения пенсий за счёт индивидуальных пенсионных программ быть не может в принципе. Людям банально не на что жить сегодня — не то, что откладывать себе на будущее у каких-то мутных «посредников» в лице НПФ.
Вторым пунктом наших выводов является то, что страховые пенсионные отчисления сегодня не являются деньгами, которые принадлежат самим работникам, — это деньги, которые собственники-работодатели перечисляют государству за своё право данных работников использовать, это своего рода «роялти» на «новую нефть», как называют население страны «наверху». Поэтому средства на персонифицированных пенсионных счетах (ИПС) и не принадлежат тем, на чьё имя они открыты, не могут передаваться ими по наследству и т. д. Это — государственная собственность, которую тоже очень хотят «приватизировать»: хотя бы частично, через систему НПФ. И для государства действительно идеальным является вариант, когда страховой случай (выход на пенсию по возрасту) вообще не наступает. Как сказал некогда Путин: «Это что: отработал своё — сразу в деревянный макинтош и до свидания!» Но дело обстоит именно так — государству при нынешней пенсионной системе НЕВЫГОДНО платить трудовые пенсии по возрасту и поэтому оно НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАНО в повышении средней продолжительности жизни собственного населения. 108 расчётных месяцев, то есть 9 лет, «дожития» (термины-то какие!) — это, можно сказать, подарок государства, составляющий, даже с учётом 2%-ной ставки по вкладам, примерно 40% от реально накопленной на ИПС суммы. После этого мужчины старше 69 лет и женщины старше 64 лет могли рассматриваться государством и госчиновниками (у них, кстати, пенсии другие — государственные) исключительно как неоправданная финансовая обуза. Повышение пенсионного возраста данный скрытый негатив как раз ослабляет, но никому от этого, по большому счёту, не легче. Потому что работать за копейки (см. выше) «на дядю» лишние 5-8 лет никому не улыбается...
Поэтому не нужно питать каких-то иллюзий: любые пенсионные нововведения «сверху» при нынешней системе власти и собственности, а также при сохранении действующей концепции пенсионного обеспечения априори далеки от заявленных целей «достойной старости» и т.п. Пчёлы не могут быть против мёда, а госчиновники — против «дармовых» денег, которые не видят никакого смысла тратить на «чересчур живучих» пенсионеров. Речь может идти только о перераспределении этих средств «наверху» от одной группы влияния к другой, что мы наглядно и видим на примере действий Счётной палаты РФ.
Илл. Леонид Баранов
Николай Коньков
