В феврале этого года сразу несколько крупных предприятий перешли под контроль государства. Буквально за неделю решено передать три предприятия: Климовский патронный завод, Соликамский магниевый, а также активы Челябинского электрометаллургического комбината. Что и заставило представителей крупного бизнеса изрядно поволноваться.
Настроения крупного бизнеса выразил президент Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Александр Шохин, заявив журналистам, что взятый властью курс на национализацию частных активов может привести к несправедливости в отношении собственников и передаче имущества в руки «правильных» людей. По его словам, бизнес «плохо реагирует» на сообщения об изъятиях, поскольку «никто не знает, кто в очереди может быть следующим».
Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) решил подстраховаться и предложил поправки в закон «О приватизации государственного и муниципального имущества», суть которых сводится к тому, чтобы узаконить порядок пересмотра приватизационных сделок и защитить права собственников, если Генпрокуратура решит вернуть незаконно присвоенные активы государству.
Казалось бы, в том, что «профсоюз олигархов» хочет отделить нарушителей закона от добросовестных бизнесменов, нет ничего плохого. Рано ли поздно кодекс взаимоотношений между государством и частным бизнесом всё равно должен быть создан, чтобы инвестор чувствовал себя уверенно и не боялся вкладывать деньги в экономику. Компенсация бизнесу за изъятые активы также может быть предусмотрена, но только в том случае, если сделка совершена на полностью законных основаниях. Если собственник не прятался в офшорах и не выводил средства за границу, соблюдал прописанные в законе правила опасаться ему нечего. К таким собственникам у государства и так претензий не возникает. Вызывает вопросы управление теми предприятиями, которые предыдущие собственники довели до ручки, и государство должно иметь право вернуть себе их активы, приобретённые с нарушением закона. А срок давности, о котором пекутся защитники интересов крупного бизнеса, тут ни при чём.
Принято считать, что контроль государства над стратегическими предприятиями в девяностых был утерян преднамеренно. Однако не стоит думать, что тогда разрешалось творить с заводами и фабриками, доставшимися по наследству новой российской власти, всё, что вздумается. Решение о передаче предприятий в частную собственность по закону относилось к компетенции правительства РФ. Но акции заводов, газет, пароходов почему-то стали распродавать фонды имущества регионов (по звонку сверху), хотя полномочий на это местные чиновники не имели.
Приватизаторы первой волны спешили изменить форму собственности, чтобы социализм никогда не вернулся в Россию, и шли напролом. Так, в 1992 году, по данным Счётной палаты, в частные руки за гроши перешло 46 800 госпредприятий, но бюджет этого почти не заметил. Новым собственникам предоставлялась рассрочка до трех лет платежа, при инфляции более 1 300%. Страна стремительно теряла производственный потенциал, собранный десятилетиями, но остановить Гайдара и его команду так и не удалось. К 1994 году было распродано уже 112 600 объектов, при этом более 50% государственных предприятий относилось к категории запрещенных к приватизации.
Как отмечала Счётная палата, приватизация проводилась в спешке под влиянием политических факторов на фоне противостояния президента и парламента. Сама идеология программы приватизации была принята с большими организационными, технологическими и смысловыми нарушениями и противоречиями.
К примеру, эсминцы тогда продавали по стоимости автомобиля марки «Форд» – всего за 12–15 тысяч долларов. В тот период мы потеряли торговый и рыболовецкий флот, была даже попытка приватизировать не имеющий аналогов в мире российских атомный флот.
В книге «Приватизация по-российски» Анатолий Чубайс, сын преподавателя научного коммунизма Бориса Матвеевича Чубайса, пишет, что «в России 1992 года не было и не могло быть высоких цен при приватизации», потому мол и «Норильский никель» ушёл за 170 миллионов. В защиту своих идей Чубайс приводит в пример метод приватизации по-немецки – за одну марку, когда «покупатель брал на себя обязательства запустить производство, возродить, насытить инвестициями, добиться того, чтобы оно бесперебойно работало». И в этом смысле, как пишет Чубайс, «масштабы открывающихся возможностей – фантастические», так как приватизация «закладывает фундамент цивилизованного экономического роста».
Благими намерениям архитектор приватизации прикрывал, как потом выяснилось, расхищение государственной собственности с прямым участием откомандированных в нашу страну сотрудников ЦРУ, американских фирм и сотрудников Гарвардского университета, которых в самих США обвинили в махинациях и финансовых злоупотреблениях при сделках с российским имуществом.
Первые собственники не стремились тратиться на модернизацию, а старались выжать из приобретённых за гроши предприятий всё что можно и потом банкротили их и уезжали за границу тратить «заработанные» в России деньги, оставляя после себя цеха со ржавеющим оборудованием и разбитыми окнами. В девяностых годах Гарвардский университет выпустил доклад, в котором признал, что приватизированные в России предприятия неэффективны и чаще всего, деградируют. Снижение продуктивности объяснялось разграблением этих предприятий руководством и менеджментом. А вот там, где крупные предприятия удалось сохранить (например, военно-промышленный комплекс), была достигнута хорошая эффективность. Благодаря спасённым от приватизации активам атомной промышленности Россия сегодня занимает ведущее место в мировой ядерной индустрии. А государственная компания «Роснефть», как и раньше, даёт больше всего нефтяных доходов в бюджет.
Генпрокуратура наведывается на предприятия стратегического назначения, конечные бенефициары которых по политическим или личным причинам не могут поддерживать экономику России. Этот конфликт интересов и создает повод, по которому принимаются решения о возврате Росимуществу активов металлургических заводов и комбинатов, энергетических компаний, предприятий оборонного комплекса, имеющих критически важное значение не только для экономики, но и национальной безопасности страны, о чем в лихие девяностые правители России не задумывались.
Государству теперь ничего не остаётся, как спасать заводы, владельцы которых лишь набивают свои карманы, а рабочим платят гроши, губят природу вредными выбросами. Да при этом ещё и беззастенчиво торгуют с «недружественными странами», имеют вид на жительство в странах НАТО.
За два года удалось обратить в доход государства более 25 стратегических активов. В их число вошли предприятия портовой инфраструктуры, военно-промышленного комплекса, химической промышленности, агропрома. Государство вернуло порт «Бронку», «Дальневосточное морское пароходство», «Новороссийский морской торговый порт», «Калининградский морской торговый порт», «Башнефть» и многие другие объекты. Генпрокуратуре пришлось поработать по активам не только предпринимателей, которые были арестованы и получили длительные сроки, как братья Магомедовы, но и хорошо известных у нас в стране и за рубежом долларовых миллиардеров, представителей исполнительной власти, депутатов и сенаторов. Изъятые активы, по разным оценкам, имеют общую стоимость от 500 до 800 миллиардов рублей.
Долгие годы челябинцы страдали из-за едких ядовитых выбросов электрометаллургического комбината, возведённого в конце 1920-х годов. Но владельцев завода-гиганта, контролировавших львиную долю рынка ферросплавов, это не волновало. Они не только травили народ вредными выбросами, но и людям, занятым на вредном производстве, платили гроши. Решением арбитражного суда Свердловской области акций завода подлежат аресту с последующей передачей государству. Генпрокуратура добивается национализации всех трёх заводов промышленной группы Челябинского электрометаллургического комбината (ЧЭМК). Неэффективным собственникам придётся распрощаться с Серовским заводом ферросплавов и АО «Кузнецкие ферросплавы». Как следует из заключения Генпрокуратуры, продукция, выпускаемая этими заводами, предназначалась для производства вооружений и боеприпасов и в ущерб национальным интересам по заниженной стоимости вывозилась в недружественные нам страны – США, Францию и Великобританию. Ответчики на суде пытались возражать: точно так же поступают абсолютно все отечественные промышленники – металлурги, машиностроители и производители иной продукции, которая идет на экспорт. При этом собственники не задумывались о том, что в других странах эти сплавы использовали для производства брони и вооружения, с помощью которых Запад и противостоит РФ. Это напрямую подрывает безопасность России.
Судьбу Челябинского комбината помог решить Владимир Путин, посетивший город. На встрече с губернатором Алексеем Текслером он порекомендовал вынести мощности завода за пределы города, чтобы на будущее решить проблемы с экологией.
Во временное управление Росимущества передан Ульяновский станкостроительный завод, принадлежащий немецкой Gildemeister Beteiligungen GmbH, это дочернее предприятие японско-немецкой DMG Mori. Генпрокуратура заинтересовалась управлением Ивановского завода тяжёлого станкостроения – флагмана советского станкостроения. Нерадивым собственникам вменялось в вину то, что они специально банкротили важное предприятие, разорвали кооперационные связи с оборонкой и вывели активы в аффилированные организации, чтобы по дешевке скупить активы. В итоге завод перестал работать, большая часть его помещений находилась в аварийном состоянии, а то, что ещё не развалилось – сдавалась арендаторам.
Таких недобросовестных владельцев, к сожалению, ещё предостаточно. Однако власть проявила политическую волю и убедительно доказала, что система госуправления, не выходя из правового поля, способна довольно оперативно лишать активов тех, кто ставит собственные корыстные интересы в ущерб России, ориентируясь исключительно на Запад. Широкий список фамилий крупных предпринимателей, олигархов и высокопоставленных чиновников, попавших под пресс деприватизации, говорит о том, что среди богатых неприкасаемых нет. Не хочешь участвовать в развитии страны – возвращай активы обратно.
Собственники в России должны, наконец, уяснить, что иметь стратегические активы здесь и жить за бугром, становится немодно и небезопасно. Хороший пример подают хозяева «Транснефти», которые перевели свои управляющие компании с Каймановых островов на остров Русский, в свободную экономическую зону, и сразу получили преференции от государства.
Ни братья Магомедовы, захватившие «Дальневосточное морское пароходство», ни предприниматель Пурим (купивший «Калининградский морской торговый порт»), о развитии ветки транспортного коридора «Север-Юг» и не помышляли. Вкладывать деньги в перспективный проект – не входило в их планы. Потому государству и пришлось забрать их активы и передать ответственному собственнику. Группа компаний FESCO, которая входит в структуру деприватизированного «Дальневосточного морского пароходства», запустила на Балтике первый морской каботажный сервис. Это уже обеспечивает полную загрузку судов на данном направлении. Помимо этого, FESCO разрабатывает масштабные проекты по развитию портовой инфраструктуры Ленинградской и Калининградской областей. После смены собственника стратегические предприятия должны будут занять своё место в той самой цепочке обеспечения технологического суверенитета, о которой говорит президент.
Зря жалуются олигархи, что государство якобы ведёт преднамеренное наступление на бизнес. Национализированные активы, попадающие под управление Росимущества, потом передаются новым хозяевам, госкорпорациям или собственникам, успевшим зарекомендовать себя ответственными управленцами и производственниками и поработать на благо своей страны. Среди новых владельцев изъятых по суду активов значатся госкорпорация «Росатом», АО «Росхим», ВДЦ Океан, ООО НКК-Логистик и другие.
Действия Генпрокуратуры, защищающей интересы страны, носят последовательный и обоснованный характер. Государство в первую очередь активно возвращает и современные предприятия из «недружественных стран», собственники которых ушли из России, бросив на произвол судьбы трудовые коллективы. Вслед за возвращением стратегических объектов инфраструктуры очередь дошла до предприятий оборонно-промышленного комплекса.
Бизнесу дают понять, что для России наступила новая веха развития, и ключевые для безопасности экономики отрасли будут строго контролироваться государством. Но не о какой кампании по притеснению честного бизнеса, массовой национализации и деприватизации в России речи не идёт.
Более того, на Восточном экономическом форуме президент Владимир Путин подчеркнул, что она и не планируется. При этом он заметил, что все собственники должны соблюдать законы, а «правоохранительные органы имеют право оценивать то, что происходит в экономике в конкретных случаях».
Так что на самом деле, олигархам, работающим на благо своей страны, боятся нечего. Никакого красного реванша не предвидится. Права собственности в России в отличие от западных стран надёжно защищены.
Иван Полетаев
