Нобелевскую премию по экономике получил 72-летний профессор бизнес-школы Booth Чикагского университета Ричард Талер. Как сказано на сайте премии, он награжден за «вклад в изучение поведенческой экономики».
Напомним, премия по экономике изначально не входила в число Нобелевских премий. Она была учреждена Госбанком Швеции в 1969 году. Присуждается эта премия по тем же правилам, что и пять учрежденных Альфредом Нобелем. Лауреата выбирает Шведская королевская академия наук, деньги выплачиваются через Нобелевский фонд.
Как пишет газета «Коммерсантъ», в 2017 году премия была увеличена до 9 миллионов шведских крон (что составляет 1,12 миллиона долларов).
Нобелевский комитет отметил, что исследования Талера «создали мост между экономикой и психологическим анализом индивидуальных решений». Эти исследования, в частности, показали, как ограниченная рациональность, социальные предпочтения и отсутствие самоконтроля влияют на индивидуальные решения и результаты рынка.
Прокомментировать для «Полит.ру» сообщения о присуждении премии по экономике согласился управляющий партнер консалтинговой компании Kirikov Group Даниил Кириков. По его словам, суть дела заключалась в том, что награжденный экономист по сути создал новую систему знаний, позволяющую определить влияние эмоциональных факторов на рынок.
«Главными особенностями поведенческой экономики является использование психологических и социальных знаний применительно к экономическому поведению людей. По сути, Талер создал систему знаний, позволяющую определять, как эмоциональные и когнитивные факторы влияют на принятие экономических решений разными субъектами и какое влияние оказывают они на рынок. Талер также ввел концепцию «ментального учета», согласно которой потребители распределяют средства по разным «ментальным счетам»», и – отметил Даниил Кириков.
Он подчеркнул, что поведенческая экономика в настоящее время является весьма актуальной отраслью знания, причем это знание является вполне практически применимым.
«Поведенческая экономика сейчас очень актуальна – ракурс сильно сместился в сторону потребителя (его мотивации, психологии и т.д.). Поэтому можно сказать, что эта область знаний сейчас не только значима, но и практически применима», – объяснил Даниил Кириков.
Готовность раскрыть суть исследований Талера подробнее выразила Анна Солодухина, доцент экономического факультета МГУ, Директор Центра когнитивной экономики.
«Ричард Талер – одна из знаковых фигур в поведенческой экономике. Пальму первенства, безусловно, нужно отдать Даниэлю Канеману, и она была отдана – в 2002 году ему дали Нобелевскую премию по поведенческой экономике. Вместе с Амосом Тверски они еще в 1979 году написали статью, в которой доказывали, что на самом деле экономическое поведение человека систематически отличается от рационального. И именно эти ученые стали основоположниками поведенческой экономики.
Канеман и Тверски, будучи когнитивными психологами, пришли на поле экономистов. Пришли с такой идеей: «Ребята, вы молодцы, что моделируете поведение экономического агента, но не обольщайтесь: оно не столь рационально и разумно, как вам хотелось бы и каким вы его закладываете в модели». И своими простыми экспериментами последовательно разбили идею о рациональности человека.
В академическом сообществе это вызвало большую волну негодования: возмущались тем, что психологи покусились на «священный Грааль» экономической теории. Ведь получалось, что если Канеман и Тверски правы, то все теории и модели уже неверны. Но к 2002 году академическое сообщество уже дозрело до мысли, что человек действительно не столь уж рационален. А теперь вторую Нобелевскую премию за работу в области поведенческой экономики Нобелевский комитет присуждает Ричарду Талеру.
Талер – экономист; он пришел на поле нерационального экономического поведения сразу после Канемана, спустя примерно год после нобелевской статьи Канемана и Тверски. Он к тому моменту уже понял, что это интересно и за этим будущее, и тоже начал работать в этом направлении.
Как и многие люди, которые работали на этом поприще, он открывал так называемые поведенческие эффекты – те самые наши отклонения от рационального поведения, в чем именно мы ведем себя не так, где даем сбой. Этих эффектов экспериментальным путем было обнаружено довольно много. На долю Талера тоже приходится ряд таких открытий: в частности, эффект mental accounting («подсознательная бухгалтерия», или «ментальный учет», переводят по-разному), эффект владения, феномен чрезмерного реагирования на фондовом рынке и некоторые другие.
Что ценного для экономики дает открытие этих и других поведенческих эффектов? Общая идея Поведенческой экономики в том, что эти особенности нашего поведения предсказуемы. То есть человек – не «мартышка с гранатой», когда не знаешь, как именно нерационально он себя поведет. В каждой конкретной финансовой ситуации, в которую попадает человек, он проявляет определенные отклонения от рационального поведения, совершает определенные ошибки. Именно поэтому в итоге признали жизнеспособность поведенческой экономики – так как она не просто говорит, что человек неразумен, а говорит, что он неразумен систематически, и показывает и даже может предсказать, каким конкретно образом он будет нерационален.
Эффект «ментального учета», который обнаружил Талер, очень сильно влияет на наше финансовое поведение. Эффект заключается в том, что нам свойственно создавать для денег на разные цели отдельные «счета» в голове. С точки зрения экономической, любой рубль стоит рубль, как бы мы его ни получили и на что хотим потратить. Однако субъективно мы приписываем разную стоимость деньгам, которые получили легко (например, как наследство, или выигрыш, или бонус за что-то), и деньгам, которые получили тяжелым трудом.
Что пришло просто, то уйдет тоже просто – на какие-то развлечения или дорогие статусные вещи, которые на свою зарплату мы бы себе не позволили. А с тем, что мы зарабатываем потом и кровью, мы будем расставаться тяжело и тратить это очень рационально, рассчитывая каждую копейку.
Свой доход мы по тому же принципу делим на условные «счета» или «кубышки», к тратам из которых мы по-разному относимся. Допустим, со «счета на еду» мы тратим очень экономно, рачительно, а со «счета на статус», на то, чтобы пустить людям пыль в глаза, денег не жалко. Тут рациональность пропадает тотчас. То есть человек моментально меняет свое отношение к деньгам и свой стиль экономического поведения.
Второй эффект, открытый Талером, – это «эффект владения»: то, что нам принадлежит, мы оцениваем гораздо выше, чем такая же вещь, но которая нам не принадлежит. Если дать человеку подержать какую-нибудь кружку, а через некоторое время сказать ему: «Если хотите, мы обменяем ее на другую точно такую же», то та, которую человек уже держал, будет ему казаться лучше, дороже и он даже будет готов за нее заплатить больше.
Но заслуга Талера заключается не только в открытии этих эффектов, потому что людей, которые занимались их выявлением действительно очень много. А действительно большой заслугой его является приложение этих и других знаний поведенческой экономики к реальной жизни. Ведь многие говорили - да, отлично, что выявили такие-то эффекты, но что дальше? Можно ли это положить в модель? Наверно, нельзя? А что тогда с этим делать? Так вот, Талер как раз показал, что можно с этим делать.
В 2008 году он был в числе советников тогдашнего президента США Барака Обамы – тот пригласил его в свой предвыборный штаб. У Талера была задача поднять уровень пенсионных сбережений населения – на тот момент этот уровень падал катастрофически, он составлял где-то 1-3%, и Обама был очень этим обеспокоен. Ведь для любого государства пенсионные накопления граждан – это «длинные» деньги в экономике, то, на чем экономика работает.
И Талер с помощью знаний поведенческой экономики стал решать этот вопрос. Он проанализировал ситуацию, выявил, что мешает людям делать нормальные, адекватные пенсионные накопления, которые позволили бы им жить достойно в старости. И выяснил, что по большей части это сводится к пресловутым поведенческим эффектам и психологическим блокам, например – к недостатку самоконтроля, так как тяжело заставить себя отчислять каждый месяц какую-то сумму. Более того, любое отчисление переживается как потеря, а благодаря другому фундаментальному эффекту – неприятию потерь – люди очень болезненно переживают потери чего бы то ни было, и в том числе денег, и добровольно пойти на эти болезненные переживания могут только очень сознательные или замотивированные люди.
Имеет значение и так называемое смещение к настоящему – то, что мы имеем сегодня, мы ценим гораздо выше, чем суммы в будущем (особенно если оно, как в случае с пенсией, бесконечно далекое – через 20 или 50 лет). Пенсионные выплаты в будущем настолько сильно «дисконтируются» в сознании человека, воспринимается настолько незначительным, что человеку идея накоплений на старость в ущерб сегодняшнему потреблению мало интересна.
Кстати, идея кредита именно поэтому столь привлекательна: тебе сейчас дают деньги, а потом ты расплатишься. И эти суммы в будущем психологически воспринимаются меньше, чем на самом деле, что в сочетании с манящей перспективой прямо сейчас полететь на сказочный курорт или обзавестись машиной, делает кредит неотразимым.
Поведенческих эффектов, сбивающих с пути истинного к пенсионным сбережениям, было, конечно, больше; Талер их выявил и разработал программу Save More Tomorrow («сберегай больше завтра»), на тот момент – для внедрения в корпорациях. В Америке с пенсионными программами работают именно через корпорации: работник дает заявление работодателю, что хочет, чтобы тот прикрепил его к такому-то пенсионному счету с такими-то параметрами. Таких сознательных мало – примерно половина. Остальным тяжело даже начать об этом думать – нужно решить, какой процент он хочет отчислять, какая будет инвестиционная стратегия, а человек, быть может, вообще в этом не разбирается.
Словом, человеческий когнитивный ресурс ограничен, и на малопонятное его тратить даже не хочется, и потому все откладывают принятия таких сложных решений на следующий день, на следующий месяц, год…. И Талер сказал: о’кей, мы сразу прикрепим работников к базовому стандартному плану с консервативной инвестиционной стратегией и минимальной ставкой отчислений 3%, а если они захотят открепиться – то пусть придут с заявлением, и нет проблем. И тут, как вы уже понимаете, ситуация изменилась: доля участников программы возросло до 90%, то есть раньше 50% работников доходили до работодателей с заявлениями о прикреплении к счету, а теперь лишь 10% доходили с заявлением о выходе из системы.
Было и еще несколько нюансов, которые позволяли повышать ставку этих отчислений безболезненно, с каждым ростом зарплаты. И это тоже было введено. И после того как программа была оттестирована на уровне отдельных корпораций, была реализована пенсионная реформа на национальном уровне. И это дало желаемые результаты.
Затем вышла очень хорошая книга Ричарда Талера и его единомышленника Касса Санстейна, которая называется «Nudge» («Подталкивание»). Это именно та концепция, которую Талер выстроил для того, чтобы применять эти поведенческие эффекты, знания о поведенческой экономике для анализа и моделирования экономических ситуаций, с тем чтобы предсказуемо «направлять» поведение человека.
Только что мы разбирали это на примере пенсионных сбережений, которые нужны и выгодны самим людям, но к которым их надо подталкивать. А таких примеров очень много – в страховании, в частных инвестициях, в социальных программ, даже к здоровому образу жизни эти идеи применимы. И мне кажется, что благодаря именно Ричарду Талеру началась новая жизнь поведенческой экономики – то есть случился ее выход на качественно другой уровень, когда это уже жизнеспособный инструмент анализа и моделирования экономических ситуаций и процессов. В связи с этим я уже ждала, когда же Ричарду Талеру дадут Нобелевскую премию», – сказала Анна Солодухина в беседе с «Полит.ру».
Анна Солодухина
Изображение в заголовке: Ричард Талер
