Из другой категории
Германа Грефа, нынешнего главу «Сбербанка», традиционно принято записывать в либеральный экономический лагерь. Впрочем, оговоримся сразу – присутствие в нём вовсе не означает отсутствие патриотизма. Хотя сейчас «либерал» – это в России почти ругательство, чуть ли не на грани мата.
Так назвать сегодня могут любого, будь он большой чиновник или же партийный босс, а в нашем случае – крупный бизнесмен, так и не зачисленный в олигархи. А лично Грефу, вообще-то, справедливо много лет пеняли за нежелание заводить его Сбер в Крым, что сейчас сделать всё же понадобилось.
Пришлось даже через попадание под западные санкции. Но этим сегодня мало кого испугаешь. Как наложили, так и снимут – если им это будет надо.
Напомним, что Герман Оскарович не входил ни в когорту «чикагских мальчиков», ни в отряды последователей Евгения Ясина – этого патриарха российской либеральной экономической школы. Не числился он и в друзьях у «приватизатора всея Руси» Анатолия Чубайса, хотя если судить по делам – вполне мог бы.
Тот регулярно и последовательно твердил о необходимости структурных реформ в российской экономике. При этом от политики Чубайс умело дистанцировался, ограничившись постом вице-премьера по госимуществу. Но в либеральный лагерь, кто теперь поймёт – левый он или правый, его записывали без лишних сомнений.
Кому и как сказано?
Однако речь здесь не о нём – уехал, туда ему и дорога, а о председателе правления «Сберегательного банка России» Германе Грефе. Для многих стала полной неожиданностью его активность на Петербургском экономическом форуме ПМЭФ, некой тусовке для избранных, которых в этот раз явно не хватало.
Впрочем, кроме Запада, остальной мир на ПМЭФ был представлен поистине мощно – премьеры и замы глав правительств, министры и послы встречались практически на каждом шагу. И, похоже, именно ради них и разговорился Герман Греф.
И первым делом он сделал важнейшую оговорку, чуть ли не по Фрейду. Греф весьма убеждённо заявил, что быстро модифицировать российскую экономику не получится. От других сторонников глобальных перемен мы такого точно не слышали, и вряд ли услышим.
Но о переходе Грефа в лагерь консерваторов речь, разумеется, не идёт. Да и нет, признаем, у нас такого лагеря в полном смысле слова. Все же и всё понимают – в карете прошлого далеко уехать не удастся.
Свою умеренную позицию Греф аргументировал очень основательно, что свидетельствует – он готовился, быть может, и его готовили, к роли одного из главных спикеров ПМЭФ. Ведь ни в коем случае нельзя исключать, что «русский Давос» даст в итоге куда большую отдачу, чем Давос швейцарский.
Итак, Греф напомнил, что экономика РФ глубоко интегрирована в глобальную и «изменить это в сжатый срок и невозможно, и не нужно». Не нужно – на наш взгляд, вот что сейчас главное.
Герман Греф после этого отметился банальными сентенциями по поводу цикличности мировой экономики, о редких прорывах и неизбежности кризисов. Он даже раскрыл кое-какие секреты о разработке антикризисных планов в Сбере.
Однако продолжением главного, как в его выступлениях, так и в том, чем он одарил прессу, стали всё-таки тезисы о нашей и мировой экономике в целом. И тень Чубайса – «отца ваучера», при этом словно маячила за спиной нынешнего начальника Сбера, бывшего министра и даже вице-премьера.
Есть что разворачивать
Греф всегда умел говорить, не столько красиво, сколько внятно и при этом ярко. Не разучился и сейчас. Чего стоит хотя бы такое заявление:
«Слава богу, что нам есть что разворачивать с Запада на Восток. Если бы всего этого периода раньше не было, это касается не только нашей деятельности, но и деятельности наших предшественников, нам бы нечего было сегодня обсуждать».
Простим Герману Оскаровичу накладки – всё-таки это свободная речь. Тем более что он явно готов перейти в стан антиглобалистов, таких как Глазьев или Делягин. Что подтверждается ещё одним тезисом:
«Был тренд на глобализацию, теперь он изменился. Это мировой тренд. Сегодня мы видим тренд на регионализацию».
Тот факт, что регионализация сегодня вполне отчётливо сопровождается стремлением к интеграции, к примеру, в рамках БРИКС, ШОС, наконец – куда более конкретного в делах ЕАЭС, Греф демонстративно не замечает. Хотя и выступает на форуме, где по определению задаются главные тренды на будущее.
Про плюсы и минусы
Непросто понять, зачем руководителю самого крупного в России коммерческого, пусть и почти государственного банка, говорить о том, что «международную деятельность и международное разделение труда никто не отменял, они будут сохраняться». Похоже, где-то на подкорке у него так и сидит вот это, сугубо либеральное – «Россия должна знать своё место».
Иначе, к чему тогда безапелляционное заявление о том, что «нам придётся изменить ареал нашей торговли. Если мы раньше продавали наши конкурентоспособные товары на мировой бирже, и нам было всё равно, кто был их покупателем, то теперь мы ищем рынки сбыта».
Впрочем, даже такой успешный банкир, как Герман Греф не мог не признать, что «все рынки разделились на дружественные и недружественные».
И после такого признания уже не удивляют ни заявления о достижениях самого «Сбербанка», рекордных прибылях и удачном избавлении, точнее – продаже за бесценок, зарубежных филиалов и отделений, ни ещё один весьма оригинальный тезис:
«Перестроить внешнюю торговлю значительно проще, чем её создавать с нуля. Поэтому потраченные годы нашими предшественниками и нами дали нам то, что мы имеем сегодня».
Ещё одна банальность от Грефа, которая много говорит о том, кто её произнёс:
«Мы все зависим друг от друга. Нет ни одной страны, которая полностью бы себя обеспечивала. Да и задачи такой никто не ставит. Поэтому, конечно, мы будем зависеть друг от друга, и в этом есть большие плюсы. У нас есть возможность поставлять товары, в которых мы конкурентоспособны, на большее количество рынков. И это для нас значительно более выгодная ситуация, нежели заниматься созданием некого натурального хозяйства».
Последний выпад, совершенно точно – в адрес СССР и железного занавеса, вообще-то, привычен, и даже обязателен для функционеров нашей эпохи. А ведь достижениям той, якобы «закрытой» экономики сегодня может позавидовать любой.
И то, что, по мнению нашего персонажа, «экономика будущего строится на глобальном потреблении», говорит отнюдь не в её пользу. Бесконечно наращивать потребление – это однозначно путь в тупик, или конкретно – к истощению ресурсов планеты.
С чем спорят, а с чем нет?
Герман Греф на ПМЭФ успел сказать ещё об очень многом. О том, была ли ошибкой интеграция России в глобальный рынок, о конкуренции со сберовской картой «Мир» и о том, как Россия обходится без SWIFT, о наших замороженных активах и даже о первых успехах в разморозке, что достойно отдельной статьи.
Если напомнить ещё и о замене долларам и евро, дефиците бюджета и новой волне приватизации (опять привет Чубайсу), то получается что-то вроде «новой либеральной экономической программы».
Греф убеждает, хотя убеждать в наши дни уже мало кого и надо. С чем у него можно поспорить, так это с тезисом про то, что быстро модифицировать экономику страны не получится.
Герман Греф в этом не сомневается, не желая обращать внимание на то, что именно этот процесс происходит здесь и сейчас. Несмотря на то, что локомотивом экономики сейчас выступает военный сектор, потребовалось по сути вернуться к индустриализации, можно сказать, обратной, и к национализации как антитезе приватизации.
При этом не принимая во внимание имеющие место попытки провернуть приватизацию даже в такое время. Под лозунгом того, что доведённые до банкротства ФГУП оборонного профиля сумеет вытянуть якобы только новый эффективный собственник.
Не забыли, ещё помним: и собственников эффективных, и таких же менеджеров. Вытянуть они, быть может, и вытянут, но без государственного спроса тут точно ничего не получится. И будет ли ещё спрос после завершения СВО – вот вопрос.
Дмитрий Малышев, Алексей Подымов
