Напоминаю, что когда в России переводили «Рассказы о Шерлоке Холмсе», то сделали смешную ошибку: назвали метод Холмса «дедуктивным». Фокус в том, что метод, описанный Конан-Дойлем как раз индуктивный, то есть от частного – к общему. А дедуктивный – это, наоборот, от общего к частному. Но ошибка типичная, люди, не склонные ковыряться в методологических вопросах, относятся к ним достаточно пренебрежительно. Вместе с тем, именно отличие индуктивных методов от дедуктивных серьёзно влияет сегодня на проблему разработки антикризисной программы.
Суть американской методики управления персоналом состоит в том, чтобы очень тщательно выстроить модель управления так, чтобы практически в каждой точке стояли либо люди с относительно низкой квалификацией (то есть – низкооплачиваемые), либо – люди с уникальной квалификацией, которых на рынке больше, чем соответствующих им рабочих мест. Такая модель, разумеется, требует очень высокой квалификации разработчиков, но зато исключает монополию узких специалистов.
Условно говоря, если в США будут построены за несколько лет несколько однотипных заводов (которые, конечно, будут немножко друг от друга отличаться), то 90% всех операций на них буду унифицированы и людей можно переводить с одного на другой практически без переподготовки. А у нас, наоборот, на каждом заводе, в каждом цеху, найдётся свой «дядя Вася», который будет оптимизировать процессы под себя и уволить его сложно, поскольку оптимизация реально будет иметь место. Соответственно, перевести «дядю Васю» в цех, который под себя оптимизировал «дядя Петя» достаточно сложно и сам процесс займёт, возможно, много месяцев, поскольку нужно будет выстраивать не только внутрицеховую организацию, но и взаимодействие с другими цехами.
Но есть одно очень интересное обстоятельство. Если нужно радикально перестроить номенклатуру производства, то американский завод становится бессилен: все его работники встроены в жёсткую управленческо-производственную модель и её смена просто невозможна без обращения к внешним силам. А у нас… А у нас собираются главный инженер, его подчинённые, начальники цехов и (обязательно!) пресловутые «дяди Васи» и «дяди Пети» и решают все вопросы. Им бы только чертежи дать… А иногда и эскиза достаточно, с основными показателями.
А вот теперь возвращаемся к экономике. Ту модель (бреттон-вудская в формате «рейганомики»), которая действует сегодня, сочиняли в конце 70-х годов. Люди, которых выучили ещё на классической экономике (например, недавно умерший Пол Волкер, который был в должности руководителя ФРС одним из творцов «рейганомики», родился в 1927 году). Эти люди давно не при делах (тот же Волкер был последние годы советником, но не руководителем), реально определяют экономическую политику сегодня те, кто учился уже по либеральным лекалам. И они в результате кризиса попали в крайне сложную ситуацию.
Дело в том, что небольшими, косметическими изменениями нельзя изменить базовую модель. Если она уже сидит у вас в голове (а она сидит у всех!), то никакие конкретные обстоятельства эту ситуацию изменить не могут. Вы видите конкретные изменения, которые не описываются моделью (я про них много раз писал), но либо не обращаете на них внимания (поскольку для той модели, которая у вас в голове, они не принципиальны), либо пытаетесь эту же модель адаптировать для их нейтрализации.
Иными словами, индуктивная модель построения антикризисной политики не работает, если все её разработчики мыслят в рамках одной парадигмы, одной макромодели, вне которой их фантазия не функционирует. Им позарез нужен внешний консультант (как в примере с заводом), но такового просто нет – уже больше 40 лет в мире практически нет не либеральных экономических школ. За одним исключением.
Мои споры с либеральными экономистами (имеются в виду именно экономисты, а не пропагандоны), в общем, сводились к одному тезису: почему я выбираю в качестве принципиальных именно те показатели, которые я выбираю? Они же не принципиальны (с точки зрения либеральных моделей)? А я в ответ говорю, что я их специально выбирал такие, которые показывают сильное отклонение от типовых моделей.
Они в ответ удивляются, поскольку в их моделях на эти показатели просто не смотрят. Но признают, что что-то не так (поскольку реально «не так»), хотя и объяснить не могут. Поскольку их базовая модель такие процессы просто не отслеживает. И вот тут, когда я только начинал свои исследования, передо мной стояла проблема: или попытаться придумать локальные модели, которые такие отклонения объясняли (и тут даже можно было достичь академических успехов в рамках либеральной экономики), или же – придумать свою базовую модель, которая такие отклонения объясняет.
Я и придумал. А дальше – началась дедуктивная работа, описать происходящие процессы в рамках этой, принципиально новой, не либеральной модели. Первые шаги в этом направлении были сделаны в начале 2000-х (и их итогом стала наша с Андреем Кобяковым книжка «Закат империи доллара и конец «Pax Americana», которая вышла в 2003 году), а завершился он в 2019, книжкой «Воспоминания о будущем. Идеи современной экономики»). Но принципиально важно: весь этот процесс шёл не индуктивным, а дедуктивным методом.
Вначале я придумал модель (которая объясняла, фактически, только один факт, несоответствие доходов и расходов граждан, структурные искажения). А потом, много лет, описывал всю мировую экономику в рамках этой модели. Что характерно – получилась отличная, системная, целостная и, что принципиально важно, не самопротиворечивая (в отличие от либеральной) модель!
Но! Её невозможно вменить нынешним либеральным экономистам, поскольку у них их собственная модель лежит в базе их знаний. А показывать им конкретные примеры её внутренней противоречивости невозможно, поскольку они все узкие специалисты и эти противоречия всё время выводят их из профессионального поля! То есть они видят сложности, но отказываются их объяснять, говорят, что тут нужны соответствующие специалисты. А откуда могут взяться специалисты по новой, не либеральной модели? Да ещё и с системным взглядом на экономику в целом, а не на узкие участки? С учётом того, что те, кто эту либеральную модель делал уже, в общем, вымерли, как мамонты. Именно в этом, кстати, одна из главных проблем Трампа, о которой я буду говорить в понедельник на своей лекции.
В общем, и получается, что единственный «внешний» консультант, который может написать концепцию нового «завода» (точнее, новой базовой экономической модели), может быть только в нашей стране. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. И это и есть наше главное конкурентное преимущество в современной жизни. Которое мы, к сожалению, не используем, поскольку управляют экономикой и финансами либералы, причём даже не первой свежести. А так, где-то третьего плана, которых даже на либеральном Западе в президиум не сажают (Геращенко, кстати, сажали).
Впрочем, времена меняются. Так что будем надеяться на лучшее.
Михаил Хазин
