Банк России снова повысил ключевую ставку. Решение было принято как раз в тот момент, когда первые лица государства воодушевили россиян своими прогнозами о росте экономики по итогам уходящего года на 3,5%. На этом фоне действия Эльвиры Набиуллиной по ужесточению кредитно-денежной политики вызвали вопросы у парламентариев, экономистов и простых обывателей.
Многие экономисты посчитали, раз ВВП вопреки мрачным прогнозам растёт опережающими темпами, значит мы на правильном пути. Но Набиуллина на пресс-конференции заявила обратное, что в нынешних условиях рост экономики выше темпов, на которые предлагал ориентировался Центробанк, создаёт риски инфляции и приводит к повышению цен. А «ценовое давление», по её словам, можно сбить лишь замедлением темпов экономического роста. Если этого не сделать, то по логике председателя ЦБ, экономика, которая не поспевает за растущим потребительским спросом, «может перегреться, как автомобиль», который превышает скорость, предусмотренный его конструкцией.
Год назад, по прогнозам ЦБ, экономика России в условиях санкций за весь 2023 год должна была вырасти не больше 1%, но наш ВВП на удивление нашим врагам лихо преодолел заданную планку, в три с половиной раза опередив прогноз. И вот теперь, когда экономику удалость разогнать несмотря на все козни Запада, нам заявляют: не надо гнать лошадей.
Эксперты, несогласные с Набиуллиной, считают, что замедлять экономику не нужно, потому что рост цен уже и так достиг своего пика в ноябре, и в следующем году они будут снижаться.
Произошло это вовсе не из-за высокой ключевой ставки, а потому что предприятия, которых поддержали деньгами, произведут больше товаров и негативный эффект девальвации будет преодолён.
Однако Набиуллина не спешит отказываться от высокой ставки. Более того, она не исключает, что жесткая кредитно-денежная политика может сохраниться «в течение длительного периода», до тех пор, пока не удастся выправить нашу экономику, которую отличает сравнительно небольшой уровень производительности труда, автоматизации и роботизации предприятий. Технически не перевооружённому производству требуется больше рабочих рук, а их и так сегодня катастрофически не хватает. Казалось бы, исходя из своего же посыла, ЦБ и должен в первую очередь стимулировать технологическое перевооружение, но он предлагает не спешить.
Чтобы не загасить экономический рост, правительству, вероятно, придётся расширять число льготных кредитных программ. Центробанк же такой подход не устраивает. Если льготное кредитование не будет точечным и адресным, предупреждает председатель Центробанка, то «в этом случае влияние ключевой ставки на экономику заметно ослабнет, из-за чего потребуется удерживать её продолжительное время на более высоком уровне».
В этом году Центробанк повышает ставку в пятый раз. Однако до сих пор существенного замедления текущих темпов инфляции добиться не удалось. Более того, по оценке Центробанка, инфляционные ожидания в ноябре заметно повысились, напряженность на рынке труда не ослабевает, динамика кредитования и внутреннего спроса остаётся слишком высокой. Исходя из этого, Эльвира Сахипзадовна продолжает настаивать на своём: «Пока мы не увидим, что складывается устойчивая тенденция к замедлению роста цен и к снижению инфляционных ожиданий, ключевая ставка будет оставаться высокой столько времени, сколько потребуется».
Россиян просят подождать, не тратить деньги, а положить их на счёта в банках под хороший процент. Через некоторое время, когда наша промышленность восстановится и начнёт удовлетворять спрос, дорогие товары упадут в цене (потому что их перестанут покупать) инфляция войдёт в заданное русло, деньги с процентами можно будет снять и потратить с выгодой.
К такому совету, возможно, и стоит прислушаться, когда речь заходит о приобретении второй квартиры, дачи или дорогущей машины. Лучше какое-то время подождать, пока цены устаканятся, чтобы не переплачивать лишнее. Но как быть, если вдруг вышли из строя холодильник и стиральная машина, без которых семье не обойтись? Вряд ли хозяйка согласится ждать, пока инфляция вернётся в заданное русло. Потребителю, по большому счёту, все равно, кто произвёл нужную ему бытовую технику, лишь бы она надежно работала.
С другой стороны, если пустить ситуацию на самотек, то мы можем столкнуться с обнищанием населения, что приведёт к социальной нестабильности. Ведь никто не хочет инфляции под 60% как в Турции. Но при этом даже сторонники Набиуллиной делают оговорку: с ключевой ставкой нельзя шутить.
Цена ужесточения денежно-кредитной политики и так велика. После определённого уровня повышения (а мы, видимо, по некоторым оценкам, уже перешли эту грань) ключевая ставка сама по себе становится проинфляционным фактором, так как даёт высокую нагрузку на предприятия, сдерживает предложение на рынках. Сегодня и так разница между ставкой и инфляцией у нас едва ли не самая высокая в мире. В Центробанке признают, что люди стали меньше занимать, падает спрос на нецелевые и автокредиты. Так стоит ли и дальше идти таким путём?
Европейский центральный банк, на который привыкли у нас ориентироваться, не решился поднять у себя ключевую ставку хотя бы до 5% несмотря на то, что западная экономика всё больше скатывается к рецессии и ускорения инфляции уже не избежать. ЕЦБ распространил заявление, которое перекликается с высказываниями Набиуллиной: «Будущие решения ЕЦБ обеспечат сохранение ключевых ставок так долго, как это потребуется, на уровнях, ограничивающих экономическую активность». Несмотря на то, что растущая российская экономика отличается от угасающей западной Банк России и ЕЦБ избрали одинаковую стратегию борьбы с инфляцией. С одной лишь разницей: наш Центробанк в отличие от ЕЦБ делает кредитные ресурсы слишком дорогими.
По подсчётам экспертов, каждый месяц повышение ключевой ставки несёт дополнительную процентную нагрузку на предприятия от 150 до 200 млрд рублей «в зависимости от использования кредитных линий и рефинансирования». Дорожает жильё, ипотека, снижается спрос на недвижимость, замирает стройка, а вместе с ней и другие, тесно связанные с ней отрасли. Повышение ставки несёт дополнительные бюджетные расходы, требуется больше денег на обслуживание госдолга. Минфину приходится повышать старые и вводить новые сборы, увеличивать пошлины на ввозные товары, продукцию облагать акцизами, повышать тарифы. Так что делать вид, что всё это не влияет на инфляцию, довольно странно.
Директор Института социально-экономических проблем Финансового университета при правительстве РФ Алексей Зубец убеждён, что цены в основном растут из-за девальвации рубля, которая приводит к увеличению стоимости импортной продукции промышленного и бытового назначения и повышения зарплат, толкающее вверх цены на товары и услуги.
Остановить инфляцию и сбить цены могло бы укрепление курса рубля, но из-за дешевеющей нефти сделать это непросто. В таком случае, по мнению учёного, издержки бизнеса сократила бы поддержка государством низких цен на электричество и бензин. Такие меры, разумеется, приведут к увеличению бюджетного дефицита и наращиванию государственного долга, но зато собьют инфляцию. Свой вклад в снижение инфляции смог бы внести и контроль за расходами естественных монополий в энергетике или на железных дорогах.
Все больше аналитиков склонны полагать, что инфляция будет ускоряться и при дальнейшем увеличении ключевой ставки, потому что спрос будет удовлетворять дорожающий импорт. А свой производитель опять подождёт? Получается замкнутый круг, и повышение базовой процентной ставки само по себе инфляцию не остановит.
Экономисты спорят, насколько в нынешних условиях оправданно ужесточение кредитно-денежной политики, когда для развития и роста отечественной экономики нужны совсем другие решения? Повышение ключевой ставки Набиуллина объясняет «перегревом» экономики, которая якобы уже и так работает на пределе своих возможностей, но не поспевает за спросом, поэтому спрос надо сбить, сделав условия кредитовая невыгодными. Возникает вопрос: насколько обоснованны такие суждения?
С тем, что спрос не поспевает за предложением, согласны многие экономисты. И это совсем не плохо, потому что спрос, как принято считать – двигатель торговли, а торговля диктует экономике что лучше производить, чтобы товар быстрее раскупили и затраченные средства обернулись прибылью. Казалось бы, всё взаимосвязано и повязано законами рынка, описанными в учебниках по экономике. Но что мы читаем в докладе Банка России за октябрь? Загрузка производственных мощностей в III квартале 2023 года составляет 80,7%. Незначительно снизившись, она остаётся вблизи достигнутого в предыдущем квартале исторического максимума. Если верить цифре, приведенной Центробанком, то загрузка экономики у нас действительно высока. Хотя бы по сравнению с тем, что у нас традиционно она обычно не превышает 65%. А теперь посмотрим за тот же период данные Росстата. Добыча полезных ископаемых выросла за месяц на один процентный пункт и составила 59%, обрабатывающие производства третий месяц загружены на уровне 61%. Данные двух авторитетных ведомств разнятся на 20%! Как такое вообще возможно? Ведь это официальные цифры, и на них должны ориентироваться все наши планы на будущее.
Самое интересное, что ни Росстат, ни Центробанк не соглашаются признать погрешности в расчётах. Дело в том, что Центробанк получает свои данные из опросов, то есть выборочно, не объясняя, почему в объекты исследования попали те или иные предприятия. Росстат же отражает общую картину, принимая в расчёт показатели сотен и тысяч самых разных предприятий. Из открытых источников мы можем судить, какова загрузка мощностей, потенциал того или иного завода, сколько товаров он может выпускать, нарастив производство по максимуму. Если бы уровень загрузки производственных мощностей действительно составлял 80,7%, как утверждает Центробанк, то в этом случае ВВП за год вырос бы не на 3,5%, а на все 7-8% или даже 10%.
Вызывает вопросы и другой показатель, на который предпочитает ориентироваться Центробанк – инфляционные ожидания. Он основан не на экономических расчётах, а на предчувствиях населения и представителей бизнеса о предстоящем росте цен.
Если люди стремятся набрать побольше кредитов, оформить ипотеку, запастись продуктами, материалами, горючим, которое, по их мнению, может подорожать – значит, инфляционные ожидания у людей завышены – пришло время сбивать спрос.
Оппоненты задаются вопросом: насколько оправданно закладывать в основу денежно-кредитной политики столь субъективные, порой даже произвольные оценки? Ведь они зависят от настроения респондентов и общего информационного потока (отрицательного или положительного), а он может быть далеко не полным. Да и стоит ли в нынешних условиях рассчитывать на уменьшение инфляционных ожиданий, когда ещё не завершилась специальная военная операция и от недружественных стран в любой момент можно ждать чего угодно?
Недавно три комитета Государственной думы, посоветовавшись с именитыми экспертами, выдали свои рекомендации Банку России, предложив отказаться от таргетирования инфляции, и, соответственно, ослабить «кредитно-денежную хватку», «рискнуть инфляцией ради развития».
Удастся ли парламентариям переубедить наш независимый Центробанк? В основу прогнозов по росту экономики на будущий год снова заложены весьма скромные (всего 0,5–1,5%) «ожидания» по росту экономики, в то время, как правительство даже при высокой ключевой ставке рассчитывает обеспечить как минимум двухпроцентный рост.
Если это случится, то мы снова услышим от регулятора про «перегрев» и «отклонение экономики вверх»? В любом случае не стоит впадать в отчаяние. Если возникнет угроза экономической стабильности и рубль снова поплывёт вниз, то в дело вмешается президент. Впрочем, у Центробанка ещё есть время, чтобы всё взвесить и принять правильное решение.
Юрий Алексеев
