Мы могли бы развиваться рекордными темпами, но "из России сделали дойную корову". О проблемах экономики и рывке, который по силам стране, Сергей Глазьев говорил с Юрием Пронько в эфире "Первого русского".
Отечественная экономика испытывает серьёзные трудности. Ситуация ухудшилась, а почти 8% экономической активности создаётся мигрантами. Но не это самое страшное, считает академик Сергей Глазьев.
О своих опасениях академик РАН заявил в ходе заседания Совета ТПП, проходившего 27 сентября:
Мы видим, что залоговое рейдерство приобрело колоссальный размах. Коль скоро в Стратегии национальной безопасности записана защита прав собственности, неплохо было бы обратить внимание на то, что институт банкротств у нас настолько криминализирован, что в отличие от других стран, где примерно половина предприятий проходит финансовое оздоровление, у нас 98% предприятий идут с молотка, активы растаскиваются, предприятия прекращают своё существование. Важнейшей причиной банкротств является кредитно-денежная политика. Это безобразное явление, апофеозом которого стал захват нашей алюминиевой промышленности американцами. Отечественной алюминиевой промышленностью командует казначейство США.
Конечно, в отдельных отраслях экономики России наблюдается бурный рост, отметил Юрий Пронько. Но это касается менее 10% населения страны. 60% находятся в ситуации стагнации и бедности, что звучит удручающе на фоне кредитно-денежной политики, проводимой отечественными либеральными финансовыми властями. Эти серьёзные проблемы обозреватель "Первого русского" в эфире программы "Царьград. Главное" обсудил с известным экономистом, академиком РАН Сергеем Глазьевым.
У американцев в руках оказалось и народное достояние
Юрий Пронько: Тема нашего разговора не очень добрая. Получается, что у нас под внешним контролем находятся целые активы и направления отрасли. И это помимо того, что внутри страны происходит криминализация и рейдерские захваты. Можете более подробно пояснить, в какой ситуации мы все оказались?
Сергей Глазьев: То, о чём я говорил на заседании, это только верхушка айсберга, но она наиболее одиозная, потому что нам американцы говорят: вам нужно приватизировать, искать эффективного собственника.
У нас был эффективный собственник, частная компания РУСАЛ. Очень хорошо котировалась, у неё была великолепная отчётность, казалось бы, зачем её захватывать? Но вот американским законодателям захотелось отобрать эту компанию у частного собственника, или у группы частных собственников.
И теперь эта компания национализирована, но национализирована не властями России, а США. Американское казначейство назначает совет директоров компании, которая имеет в качестве своих мощностей не только заводы, построенные ещё в советское время за государственный счёт, но и гидроэлектростанции вместе с водохранилищами, которые являются нашей общенародной собственностью.
Тут есть над чем задуматься с точки зрения Стратегии национальной безопасности. Однако эти вопросы в документе, который мы обсуждали, к большому сожалению, не отражены совершенно. А ведь президент об этом многократно говорил – об офшоризации экономики, об утечке капитала – и ставил задачу прекратить офшоризацию.
– Какие силы, на ваш взгляд, торпедируют всё это?
– Во-первых, наша олигархия выросла как компрадорская: доходы получает здесь, а активы, точнее, права на эти активы, хранит там.
– Но считалось, что их укатали. Нет?
– Давайте обратимся к статистике. Если посмотреть структуру прав собственности в нашей промышленности, то почти 53% находятся в офшорах, то есть в англосаксонской юрисдикции. Но мы понимаем, что это наш олигархат вывез права собственности за рубеж, спрятал там их. Делалось это, в том числе, и для ухода от налогов, потому что офшорные юрисдикции всегда являются налоговыми гаванями. Вывозить право собственности за рубеж позволила либерализация валютного регулирования, завершившаяся в нулевых годах.
К слову, я не согласен с мнением о том, что у нас слишком много денег. Напротив, у нас их крайне мало, особенно кредитных.
Вывозили столько денег, сколько хотели, а денежные власти этому потворствовали
– Да, у нас недомонетизированная экономика.
– Она недомонетизирована в разы: не хватает денег на оборотные средства предприятий, инвестиции находятся на крайне низком уровне, потому что нет кредитования инвестиций. То есть, когда мы говорим о разных составляющих денежных агрегатов, надо понимать, что валютные резервы, которые действительно избыточны с точки зрения всех нормативов обеспечения внешней торговли, это наши активы за рубежом. Но с точки зрения нашей денежной политики, это основание, под которое мы формируем денежную массу.
И если в других странах на одну единицу иностранной валюты в резервах приходится где-то 3-4 валюты своей, у нас всё наоборот. Здесь объём денежной базы, то есть количества рублей в экономике в три раза меньше объёма резервов.
Это означает, что Центральный банк может установить любой обменный курс рубля, сделать его фиксированным и держать сколь угодно долго на разумном уровне. Это обеспечит макроэкономическую стабильность и даст инвесторам возможность планировать проекты на 10-15 лет вперёд.
– А как же интересы олигархата, интересы валютных спекулянтов Московской биржи и так далее?
– Либерализация внешнеэкономической деятельности в конечном счёте привела к тому, что можно было вывозить денег столько, сколько хочешь. Более того, денежные власти этому, можно сказать, потворствовали, потому что считалось, что у нас очень много приходит валютной выручки от высоких цен на нефть. А чтобы принять эту валютную выручку, нужно было печатать много денег.
Но в рекомендациях МВФ из Вашингтона говорилось, что у вас слишком быстро растёт денежная масса, поэтому необходимо прекратить эмиссию денег под эту валютную выручку. Соответственно, сформировался стабилизационный фонд.
И вместо того, чтобы инвестировать эти сверхприбыли внутри страны, мы нефтяные доллары выводили за рубеж и вкладывали в американские долговые обязательства. В итоге мы кормили весь мир, утечка капитала составляла, да и сейчас составляет десятки миллиардов долларов.
– Да, это же продолжается.
– Мы в год теряем в среднем порядка ста миллиардов долларов. То есть из России сделали дойную корову, деньги эти растворяются через офшоры, уходят без налогов, возвращается только половина этих денег под видом иностранных инвестиций.
Но иностранным инвесторам создают льготные условия, поэтому инвестиции освобождаются от налогов. При этом денежно-кредитная политика устроена так, что предприятию невозможно взять долгосрочный кредит.
Да и как взять, если процентная ставка высокая, к тому же она постоянно скачет. Обменный курс рубля вообще давно уже дестабилизирован. Он является одним из самых нестабильных в мире, хотя с такими резервами, как я уже сказал, мы могли бы держать его стабильным многие годы. И, если посмотреть на активы наших коммерческих банков, то они давно прекратили кредитовать инвестиции. Доля инвестиционных кредитов не более 5%.
– Но они говорят: бизнес не вкладывается, почему мы должны вкладываться.
– Нет, они просто зарабатывают на другом: они обдирают потребителя за счёт комиссии, которая в 10 раз выше, чем в Европе или в Америке. На этом наши банки раздуваются, получают огромные прибыли. При этом главная функция банков – трансформировать сбережения в инвестиции – не выполняется. Поэтому наши платежеспособные заёмщики, у которых есть валютная выручка, уходят за рубеж и берут там кредиты, которые, к тому же, во много раз дешевле и их можно взять на длительный срок.
Получается, что государство, с одной стороны, создало правовые условия для утечки капитала, то есть разрешило вывозить деньги. А с другой стороны – денежно-кредитная политика просто заставляет брать эффективные займы за границей. Они берут там займы, привозят сюда иностранную валюту, меняют её на рубли.
С монетарной точки зрения – это одно и то же: что вы внутри сами создаете рубли, что вы принимаете иностранную валюту и под неё печатаете свою. С точки зрения взаимодействия товарно-денежной массы, эффект один и тот же, поэтому на инфляцию это никак не влияет.
Но для того, чтобы взять за рубежом кредиты, вам нужно предоставить залоги. А для этого право собственности должно быть зарегистрировано там. И получается, что вся макроэкономическая политика выдавливает платёжеспособный бизнес в иностранную юрисдикцию.
– А в чём тогда умысел тех людей, которые проводят подобную политику?
– Они выражают интересы этого бизнеса, который уже привык так работать. Посмотрите на олигархат, который вырос в 90-е годы. Это же типичная картина: доходы гигантские за счёт нефти, за счёт металлов, за счёт химического сырья они получают здесь. Источником этих сверхприбылей является природная рента.
И так будет продолжаться до тех пор, пока мы не выстроим гармоничную систему выравнивания нормальной прибыли в разных отраслях. В нормальной экономике эта сверхприбыль должна перераспределяться в другие отрасли, прежде всего, в наукоёмкую промышленность, на финансирование инноваций, инвестиций. И делать это должна банковская система. Она этого не делает.
В 90-е годы, когда горизонт планирования у этого бизнеса, выросшего на приватизации, был очень короткий, люди занимались тем, что выжимали доходы из предприятий, увозили их в офшоры, накапливали за границей. Туда же они перевозили свои семьи, покупали недвижимость. Это – типичная картина.
США пытаются скрутить Россию в бараний рог при помощи санкций
– Получается, ничего не изменилось?
– Благодаря санкциям кое-что изменилось, но не благодаря каким-то изменениям в нашей макроэкономической политике. Отношение к нам на Западе поменялось из-за того, что президент России Владимир Путин стал проводить самостоятельную внешнюю политику, защищая наши национальные интересы.
В ответ на это мы получили санкции. Америка сегодня теряет лидерство, проигрывая конкуренцию с Китаем, поэтому она стремится Россию согнуть в бараний рог, чтобы усилить свои конкурентные преимущества и вернуть себе контроль над нашей экономикой. Они стремятся везде добиться того же, что сделали с нашей алюминиевой промышленностью, чтобы затем использовать ресурсную базу России в своих интересах. Это очень простая геополитика со стороны США.
Ситуация действительно изменилась кардинально, потому что против нас ведётся экономическая война, но не на ослабление России. Это принято говорить, что нас пытаются сдерживать. Но мы и без того развиваемся медленно, даже, можно сказать, мы топчемся на месте.
Президент много раз говорит: давайте мы выведем темпы экономического развития выше мировых. Это сделать нетрудно, если мы внедрим те же инструменты стимулирования долгосрочной инвестиции, целевой денежно-кредитной политики. Если мы насытим реальный сектор экономики деньгами, долгосрочными кредитами, то мы можем удвоить объём производства на имеющейся сегодня производственной базе и на базе простаивающих производственных мощностей.
Но у нас половина экономики простаивает, потому что не хватает денег для кредитования и оборотных средств для модернизации за счёт кредитов.
Полная версия интервью доступна в видеоформате, здесь же представлена первая часть беседы Сергея Глазьева с Юрием Пронько – вторую часть ждите на сайте "Первого русского" в ближайшее время.
