Многие не раз обращали внимание, что НДС отражается отнюдь не на всех чеках, даже в супермаркетах. Когда же отражается, сразу видно, что при повышении его на два процента на те же два процента растут и цены. Хотя нас и убеждали, что настолько прямых последствий от одной из самых непопулярных мер нашего правительства, быть не должно. Почему, не совсем понятно, точнее – совсем непонятно.
Два процента против роста. Чем выше НДС, тем ниже производство
Но попробуем хоть как-то разобраться. НДС – налог пусть и косвенный, для производителя, но предельно простой – его сразу закладывают в цену. Конечную, ту, что на кассе. Взимают его фактически тоже сразу, даже ещё до того, как товар продан, хотя выплачиваем НДС мы с вами, уважаемые читатели. Опять же, при расчёте на кассе. В принципе, любая коммерческая сделка, не только в магазинах, должна проходить с учётом НДС. Ничего общего с марксовой «добавочной стоимостью» этот налог не имеет, его тупо калькулируют при пересчёте себестоимости в «цену реализации».
Когда-то «чикагские мальчики» активно агитировали Россию за отказ от налога с продаж в пользу НДС. При этом нам твердили, что это позволить избежать пресловутого «эффекта домино», когда ещё памятные кому-то 5% прибавлялись на каждом этапе производства. Сейчас же и в нормативах Минфина записано, что «распределение уплаты налога в бюджет между стадиями производственно-коммерческого цикла позволит избежать многократного взимания налога с одной и той же стоимости».
В наших финансовых кругах, где бал правят, как известно, убеждённые либералы от экономики, старательно избегают страшного термина «эффект домино, предпочитая называть всё это «каскадным эффектом». Но этот эффект, увы, имеет место быть, и сильнее всего – в продвинутых производствах, где все составляющие конечного продукта в один котёл, при всём желании, не засунешь.
А для публики продолжается либеральная пропаганда в пользу повышения НДС под лозунгами необходимости пополнения казны, которая и так, несмотря на кризисы и санкции, уже реально пухнет от избытка нефтегазовых долларов и евро. И это, кстати, понимает уже и широкая публика.
Раздутые без малейших намёков на реальную пользу закрома Центробанка, заполнение кубышек резервных фондов, вместо многострадального пенсионного, скрытое списание излишков Минфина. Таковы финансовые реалии России XXI века. Список можно и продолжить, но там уже больше – так, воровство по мелочи. Хорошо ещё, что солидная часть «лишних» экспортных доходов России сейчас идёт на кредитование самого разного рода проектов в третьих странах, начиная с продажи вооружений и дальнейшего их обслуживания, и кончая строительством атомных станций и научных центров едва ли не всех континентах.
Параллельно агитация идёт и в пользу НДС как такового, который будто бы помогает «очистить» экспортируемые товары от национальных налогов и взимать косвенный налог по принципу «страны назначения». Этот тезис – не что иное, как очередной натянутый аргумент в пользу пресловутого экспорта. Кто бы спорил, экспортировать надо, и экспортировать много, но не так же бездумно, как сейчас. Уже превратившись в аналог банановой республики, а конкретно — в сырьевой придаток Запада, а теперь и Китая, мы продолжаем стимулировать тех, кто вовсе не намерен углублять переработку, и кому абсолютно безразлично, насколько заполнен внутренний рынок.
Всё дело в том, что экспортёрам у нас практически гарантирован возврат НДС, и это вообще-то необходимо только ради того, чтобы занять лучшие конкурентные позиции на рыках сбыта. Зарубежных рынках, заметьте. Считается, что таким образом, «национальное косвенное налогообложение не будет влиять на конкурентоспособность национального производства».
А тот факт, что зарубежные рынки крепко защищены таможенными барьерами, протекционистскими мерами и преференциями, наших либерал-экономистов ничуть не смущает. Нефть и газ, металлы практически в необработанном виде – всё это вывозится нашими олигархами за рубеж «по дешёвке», а сами они свято следуют заветами своих ещё дореволюционных предшественников. Те, напомню, твердили – сами голодать, точнее «недоедать будем, но (хлеб за границу – авт.) вывезем».
Зато никаких льгот по НДС у нас не получают те, кто всерьёз готов заняться высокотехнологичным производством, и при этом – не бросать собственный рынок, а заполнять его дешёвой и конкурентоспособной продукцией. Есть и ещё один, крайне неприятный для сторонников повышения НДС факт – несмотря на то, что собирают его с конечного потребителя, как дополнительное бремя он фактически ложится лишь на тех, кто реально работает «в белую», то есть везде отчитывается по полной — и налогом на прибыль, и страховыми и пенсионными взносами.
Отечественные фискальные органы в который раз предпочитают искать деньги не там, где они есть, и где, скорее всего, их очень много, а там, где светлее. А в «теневой» и серой экономике из-за такой практики только потирают руки – выплачивая зарплату в конвертах и эксплуатируя гастарбайтеров, тот же НДС можно фактически просто класть в собственный карман.
Так на что же рассчитывали в экономическом блоке правительства, повышая ставку НДС? Как ни странно, на инфляцию. Вы удивитесь, но именно в расчёте на рост цен многие сейчас спешат взять кредиты по нынешним, ещё умеренным ставкам. С учётом опережающего роста цен, можно рассчитывать на то, что их удастся вернуть даже с некоторой прибылью. Такой инфляционной прибавкой, только в больших масштабах, в своё время прекрасно пользовался незабвенный Анатолий Чубайс, занимая пост экономического вице-премьера в кабинете Виктора Черномырдина.
Нельзя в данном случае не отдать должного нашему Центробанку, который устоял перед соблазном повышения учётных ставок. Разрыв с реальными ставками кредитных организаций становится сейчас минимальным, что даёт хоть какие-то шансы на выживание не только банковскому, но и реальному сектору экономики. Но насколько позитивным будет в дальнейшем эффект от избранной линии опережающего фискального давления, сказать непросто. Тем более, что надежды на то, что ЦБ РФ сумеет и дальше не поддаваться «велениям времени» и не повысит ставку, самые минимальные.
Пока же более высокий НДС бьёт по производству, которое не может пойти на немедленное повышение цен из-за упавшего спроса. Спрос снижается вот уже третий месяц подряд, такого не было даже весной 2017 года, самой сложной за весь период санкций. И речь ведь не об экономике в целом, она за счёт финансового сектора и сектора услуг ещё не прочувствовала ни повышения НДС, ни роста цен на бензин, ни грядущего скачка тарифов ЖКХ и монополистов, прежде всего «Газпрома» и РЖД. Там даже можно рассчитывать, что полтора, а то и два процента роста как-нибудь нарисуются.
Речь о промышленности, которой не обойтись без того, чтобы внести все повышения в итоговые цены. Там ответом уже на повышение НДС стало мгновенное падение индекса деловой активности – с 50,9 до 50,1 пункта, что равносильно полутора процентам спада, если считать по году. А дальше будет ещё хуже, так ни о каких послаблениях нечего и мечтать, а здоровой протекционистской политикой у нас в стране не пахло как до вступления в ВТО, так не пахнет и ныне. Пахнет совсем другим – жареным, точнее мощным откатом сектора, который только-только стал привыкать к лидирующим позициям.
Вся сложность для производителей чего-то более реального, чем нефть, газ или стальной и алюминиевый прокат, в том, что свои издержки уже не переложишь на конечного потребителя. Теперь уже не сэкономишь и на энергоресурсах, остаётся экономить на рабочей силе, и похоже, именно так пока многие производства и спасаются. Но ведь в итоге это же и бьёт по конечному потребителю, который продолжает нищать. И вряд ли в оправдание стоит ссылаться на то, что промышленность сейчас плохо растёт практически повсюду, вплоть до США, Германии и Китая.
Минимальные надежды сохраняются в настоящее время, похоже, лишь на неожиданное восстановление глобальных рынков и глобального спроса, о чём свидетельствует завидный отскок вверх на всех рынках, отмеченный в январе. Как раз, когда России сначала подняли инвестиционные рейтинги, а потом недвусмысленно указали на то, что риски экономики у нас в основном политического характера. В каком-то плане нам приоткрывается если не окно, то хотя бы форточка к потенциальным партнёрам в странах третьего мира. Которым от нас нужны не только нефть и газ, и не только оружие.
А это вроде бы значит, что оснований для беспокойства должно быть мало, но они почему-то есть. Россия дала лишь первые намёки на перелом в процессе масштабной деиндустриализации, едва-едва начала пробиваться на рынки высокотехнологичных товаров, как тут же сама готова чуть ли не застрелиться. Ну просто самое время. Только успели закредитованные предприятия чуть расслабиться благодаря тому, что рубль не проваливался достаточно долго, только высвободились промышленные мощности, только удалось чуть продохнуть от санкций. Точно, как у упомянутого уже Виктора Степановича: «не было такого никогда, и вот опять!»
Плоховато как-то получается у нас работать на самих себя, и опять мы открываем рынок для конкурентов либо с лучшим качеством, либо – с более низкой ценой. И всё опять же из-за того, что у России просто нет никакой национальной промышленной политики. Даже то, что нам вполне позволено в соответствии с нормами ВТО, мы делаем как-то неохотно, предпочитая резать по живому даже тех кур, которые могли бы нести, пусть не золотые, просто яйца.
По сути, НДС в России превратился сейчас в примитивный налог на стоимость, который одним росчерком пера можно поднять хоть до 100 процентов. Вот только тогда встанет просто всё – начиная с розничной торговли, где ничего и никому будет не по карману, и кончая реальным производством. Но это антиутопия, в реальности власти действительно пытаются соблюдать меру. Но увы, сейчас мало кто понимает, где та грань, перейдя которую, можно уже и не вернуться. «Желтые жилеты» во Франции показали, что эта грань совсем рядом, даже в весьма благополучной стране – одном из лидеров ЕС. В России сейчас протестный потенциал пожиже, зато потери в популярности у власти – покруче.
Алексей Подымов
