Что стало с домашними лошадьми, которые 70 лет прожили на необитаемом острове, где нет пресной воды, деревьев и кустарников!?
Ростовская область, бескрайние донские степи, соленое озеро Маныч-Гудило. Здесь почти 70 лет назад на острове Водный оказался отрезанным от суши табун лошадей.
Еще в 50-е годы, когда местные колхозы были богатыми, лошадей сюда на остров привозили на вольный выпас каждое лето. Потом остров как пастбище был признан нерентабельным, крупный рогатый скот увезли, а лошадей отловили. Но не всех. И вот рабочие лошади донской породы стали тем исходным поголовьем, от которого произошли манычские мустанги.
Десятки лет кони жили своей вольной жизнью. Диких коней тарпанов здесь, в этих степях, уже истребили всех до одного лет 150 назад. Но ученые внесли остров Водный в состав земель Ростовского государственного заповедника, и теперь никто не мешает лошадям жить по своим диким законам.
А что было бы с человеком, с человеческой цивилизацией, если бы люди не подружились с лошадьми? Трудно представить. Потому что лошадь — это действительно революция, и, наверно, более важного шага, чем одомашнивание лошади, в истории человечества не было на протяжении тысячелетий. Ведь подумайте, от породного состава лошадей зависела боеспособность армий, мощь империй, ведь всерьез историки говорят, что победа в Куликовской битве стала возможна только тогда, когда дружины русичей сменили породный состав лошадей и могли состязаться с кочевниками на равных. Потому что неповоротливые русские лошадки не были способны конкурировать с быстроногими степными скакунами.
Наши платовские казаки, гнавшие Наполеона, удивили всю Европу тем, что дошли от Москвы до самого Парижа, не меняя лошадей. Потому что под ними были низкорослые и поразительно выносливые лошадки аборигенных пород, выведенные именно в донских и приазовских степях. А ведь это были прямые предки наших одичавших коней с острова!
Донская лошадь, будучи порождением донской степи, долго способствовала сохранению этой самой степи. Дело в том, что в коннозаводческом деле были очень жесткие правила и коннозаводчику запрещалось распахивать степь, степь должна была быть целиной, предназначенной для того, чтобы здесь спаслись лошади. И вот именно тогда, когда лошадь утратила стратегическое значение, стала возможна распашка целины и степь прекратила своё существование.
Единственная связь с большой землей, которая обрывается, как только задует сильный ветер и поднимутся волны. А такое здесь случается постоянно. Длина острова — 15 км, ширина — 4 км. На Водном нет ни деревьев, ни кустарников, ни пресной воды. Так что кони лижут соль, едят траву, а пресную воду добывают из луж, когда выпадают осадки.
Когда в особенно суровую зиму ослабевшим от голода лошадям завезли корм, они его не тронули, потому что просто не понимали, что это можно есть! Тюки сена пришлось размотать и разбросать по земле, и только тогда лошади начали его есть. Лошади едят траву, за которую им приходится конкурировать с мышками-полевками. Весь остров изрыт норами — это полевка общественная, которая питается исключительно травой и мягким сеном. При небольшом размере она иногда достигает громадной численности. Как у всех грызунов, эта численность меняется из года в год. И когда совпадает, скажем, высокая численность полевки с тяжелыми погодными условиями, лошадям приходится очень туго. Полевок помогают уничтожать лисы и гадюки. Но лис на острове не более десятка, а гадюка за весь теплый сезон съедает 12–15 мышек.
Поведение диких лошадей несколько отличается от поведения домашних. Вырвавшись из-под человеческой опеки, вольный табун начинает жить по своим собственным законам, суровым, но функциональным. У лошадей, как у большинства копытных, гаремная полигиния. То есть жесткая самцовая конкуренция за обладание гаремом самок.
Съемочная группа телеканала «Живая Планета» решила попробовать установить контакт с одичавшими животными. Каждое утро, еще затемно, мы раскладываем у поилки наши гостинцы: яблоки, морковь, но лошади упорно их игнорируют. Стоит нам приблизиться, как животные тут же отходят. С каждым днем, правда, дистанция становилась чуть короче. Видимо, точно так же, терпеливо и не спеша, устанавливали взаимоотношения и наши далекие предки.
Но вот настал наш последний день на острове. Завтра последняя попытка. Пойдут ли на контакт дикие кони? Седой Маныч шелестел в такт сонными волнами и все вздыхал, вздыхал, силясь что-то вспомнить, в таинственной темноте осенней ночи. И было новое утро с новыми надеждами и новыми, не побоюсь этого слова, чудесами. Неожиданно кони встретили нас у поилки без тени страха!
