В 2020 году отмечается 200 лет с момента открытия русскими мореплавателями Антарктиды. Если бы не пандемия, этот год должен был стать прорывным в создании заповедных морских территорий на Южном полюсе, однако без очных конференций процесс затормозился. Почему страны должны создать заповедник вместо добычи ресурсов Южного океана, почему все ждут решения России, о том, что в рыбе слишком много ртути, современных рабах и пиратстве, а также о мечте снять фильм про Камчатку и причине лишить ребёнка пластиковых игрушек, рассказали корреспонденту РИА Новости Наталье Парамоновой исследователь океанов Филипп Кусто и его жена Ашлан Брок.
— Довольно трудно объяснять людям, живущим в континентальной России, почему так важен океан. Как вы обычно это делаете?
— Филипп Кусто: Без океана невозможна жизнь на Земле. Это система, которая контролирует жизнь на планете. Миллиарды людей зависят от океана, потому что океан дает им еду и обеспечивает триллионы долларов для мировой экономики ежегодно. Также океан регулирует климат планеты.
— Ашлан Брок: Кроме того, океан выделяет кислород. Многие думают, что это делают леса Амазонки, но на самом деле океан. В океане обитают микроскопические растения, которые выделяют 70% кислорода для нашей планеты.
— Какие вы бы выделили самые главные экологические проблемы человечества?
— Кусто: Карбоновый кризис (Выделение СО2 в атмосферу от деятельности человека. — Прим. ред.), который стал причиной изменения климата. Это влияет на всех людей, ситуация становится хуже, и нас ждут драматические изменения.
— Брок: Если говорить о проблемах океана, то перелов рыбы — это огромная проблема. 90% видов рыбы, которой торгуют на мировом рынке, находится в ситуации чрезмерного вылова или вылова за пределами выделенных квот. Мы так много извлекаем рыбы из океана, что у этих ресурсов нет возможности восстановиться. Парадокс состоит в том, что если бы вылавливали меньше рыбы, то сохраняли бы возможность большего улова в будущем.
— Кусто: Ещё одна проблема — пластиковое загрязнение океана. Учёные подсчитали, что к 2050 году в океане рыбы будет меньше, чем пластика. Мы загрязняем океан и делаем его более опасным для нас самих.
— Что вы думаете насчёт мусора в океане, насколько велики мусорные острова?
— Брок: У нас есть пять огромных мусорных островов посреди океана. Они образовались из-за особенностей океанических течений. Туда попадает пластик изо всех точек мира. Самый большой мусорный остров расположен в Тихом океане. По размеру он больше, чем штат Техас в США, по площади равен Франции.
— Кусто: Это огромная проблема для океана. Надо понимать, что это не только пластик на поверхности. Проблема в том, что пластик распадается на более мелкие частицы и рыба и другие океанские жители начинают воспринимать его как еду. В итоге мы обнаруживаем птиц и рыб, чьи желудки полны пластиком. Конечно, пластик не может быть источником питательных веществ. Нас это тоже касается, потому что мы вылавливаем рыбу, набитую пластиком и употребляем в пищу. Пластик токсичен, и токсины, которые попадают в рыбу через пластик, передаются человеку, потому что мы едим рыбу. Фактически мы едим отравленную рыбу.
Брок: Я не ем рыбу!
— Из-за пластика?
— Брок: Из-за того, что она токсична. Я решила, что не хочу больше есть такую рыбу.
— Кусто: В рыбе содержится много токсичных компонентов, например, ртуть. Ртуть в основном оказывается в рыбе, благодаря ТЭЦ, сжигающим уголь, по всему миру (Ртуть содержится в угле и выделяется при его сгорании. — Прим. ред.). Большое количество ртути содержится в крупных рыбах, таких как тунец.
— Хорошо говорить о том, чтобы отказываться от пластика или использовать меньше пластика в жизни, но что вы сами делаете с лодками и оборудованием, когда они выходят из строя или устаревают?
— Кусто: Лучший способ переработать лодку — не иметь лодки. У нас нет своего судна, мы арендуем их. Корабль, на котором ходил мой дед, пытаются восстановить и сделать музеем. Дома же мы пытаемся использовать как можно меньше пластика. Мы отправляем отходы в компост, едим мало мяса, потому что считаем, что овощи лучше позволяют сохранить окружающую среду.
— Брок: Мы живём в Лос-Анджелесе, а этот город известен тем, что здесь любят автомобили. У нас на семью один автомобиль, который мы делим между собой. Мы ходим пешком до тех мест, куда возможно.
— Если вернуться к морским экспедициям и сохранению природы, вы верите в то, что они могут быть СО2-нейтральными и не производить мусора?
— Кусто: Невозможно сделать их совсем СО2-нейтральными, потому что мы дышим в экспедиции, а значит выделяем СО2. То же самое касается мусора, какой-то мусор мы все равно производим. Сейчас есть технологии, которые позволяют использовать солнечные батареи на кораблях, и это действительно здорово, потому что обычные двигатели загрязняют окружающую среду. Уже есть технологии, которые могут переработать наши отходы до того, как мы просто опустим их в океан. Все это есть и можно использовать.
— Почему Антарктида является сферой ваших интересов, почему вы так много говорите о ней?
— Кусто: В этом году празднуется двухсотлетняя годовщина открытия Антарктиды. Она была открыта русским мореплавателем Фаддеем Беллинсгаузеном.
— Брок: Недавно сбылась моя мечта и я побывала в Антарктике, провела неделю во льдах как учёный. Это было три года назад, и я буквально влюбилась в этот прекрасный континент. Это же единственный континент, который никому не принадлежит. Мы все делим его друг с другом и ответственны за него. Как Филипп сказал раньше, полюса крайне важны для всей планеты. Южный и Северный полюса отвечают за температуру на планете. Даже если вы живете на экваторе, то причина того, что там может стать слишком жарко и место перестанет быть пригодным для жизни, причина этого в циркуляции потеплевшей воды от полюсов к экватору.
Полюса также важны для питания рыб. Любая рыба в мире зависит от полюсов, от питательных веществ, которыми наполняется вода именно в Антарктиде. Если мы сохраним здесь здоровый океан, то сможем сохранить здоровый океан везде.
В этом году члены АНТКОМ (Комиссия по сохранению морских живых ресурсов Антарктики. — Прим. ред.) подготовили три предложения по созданию морских охраняемых районов рядом с берегами Антарктики. Сейчас ситуация выглядит так, что все государства готовы сказать да этому заповеднику, но все-таки не хватает небольшого усилия со стороны России, чтобы сказать окончательное да для создания этой охраняемой территории. Если заповедник будет создан, то это будет самая большая природная территория в истории человечества.
— Кусто: Четыре миллиона квадратных километров акватории, где будет строго регулироваться рыболовство, запрещено бурение и добыча полезных ископаемых. Эта территория станет местом, где животные могут выжить до того, как человек их истребит. Мы боремся за то, чтобы именно Россия в год двухсотлетия открытия Антарктиды поддержала эту инициативу. Для глобального сообщества это будет знак, что даже в эти сложные времена пандемии человечество может объединиться для сохранения ресурсов для будущего. Все страны, входящие в АНТКОМ, поддержали идею создания природных парков, пока не высказались только Китай и Россия. Я надеюсь, что в октябре, когда будет встреча стран-участниц Конвенции, Россия поддержит создание морских охраняемых районов.
— А если мы прекратим ловить рыбу на такой большой территории, то человечеству не хватит рыбы. Для многих именно это является аргументом, чтобы не присоединяться. Есть здесь реальная угроза?
— Брок: Ирония состоит в том, что если мы продолжим ловить, как ловили, то мы останемся без рыбы. Когда мы защищаем территорию, мы сохраняем рыбные запасы и можем даже увеличить добычу. Рыбы не знают границ, ловить рыбу можно везде.
Кусто: Дело не в том, как запретить людям ловить рыбу, а в том, как позволить им ловить больше рыбы. Мы хотим, чтобы рыбаки были успешными, у нас нет цели оставить их и их семьи без еды. Не важно, живут ли люди у моря или на континенте, у нас существуют больницы для сохранения здоровья всего населения. Морской природный парк выполняет похожие функции: сохраняет жизнь и здоровье обитателей океана, а вслед за этим и человека.
— Что мы можем сделать с этим? Может быть, нам стоит отказаться от употребления рыбы?
— Брок: Рыба для большого количества населения является источником протеина. Мы не должны прекращать её есть, мы должны разумнее ловить: делать это в нужное время и сохранять способность рыбы к воспроизводству. Надо понимать, в каком возрасте отлавливать рыбу. Часто её ловят ещё до полового созревания, а значит, до того, как она оставила потомство. Некоторые виды рыб могут жить до 70 лет. Если мы вылавливаем рыбу слишком рано, то рушим цепочку воспроизводства.
— Как вы думаете, насколько аквакультура может помочь сохранить рыбу в океане и в меню у человека?
— Кусто: Авакультура может быть отличной возможностью для того, чтобы накормить людей и сохранить рыбу. Как и для сельского хозяйства, здесь нужны строгие правила. Без этого аквакультура может также стать источником загрязнения воды и исчезновения рыбы, нарушить местные аквасистемы и истребить местные виды рыб.
Современные технологии позволяют всего этого избежать, могут обеспечить замкнутый цикл использования воды и её очистку, но они дороже. Аквакультура может стать технологичной отраслью хозяйства, предоставить новые рабочие места, но только в случае правильного применения технологий.
— Скажите, какие виды животных, обитающих в Антарктиде, мы можем потерять в ближайшие 10-20 лет?
— Брок: В Антарктиде этот год был одним из самых жарких, там было +20 по Цельсию. Такая погода хороша для Калифорнии, но не для Южного полюса. Что касается животных, то у нас есть маленький ребёнок – девочка, – и при её жизни исчезнут пингвины из Антарктиды.
— Кусто: Может быть, некоторые виды останутся в Аргентине, но те, что обитают в Антарктиде, исчезнут.
— Можно пофантазировать и спасти белых медведей, которые тоже теряют свои места обитания, переместив их из Арктики в Антарктиду?
— Кусто: Это невозможно. Нельзя просто переместить медведей, у них есть своя экосистема, в которой они обитают. Важно помнить, что ни один вид не живёт в изоляции. Все живые организмы живут в пищевых цепочках, как мы их называем. Если мы переместим белых медведей в Антарктиду, то животные, которые обитают там не поймут, кто это. Полярные медведи уничтожат экосистему в Антарктиде. К сожалению, перемещение – не выход. Я хочу обратить внимание на то влияние, которое оказывает потепление в Арктике. Здесь теплеет вдвое быстрее, чем на остальной планете. С этим связаны и масштабные лесные пожары за полярным кругом, в том числе в России.
— Давайте вернёмся к проблеме перелова. Недавно вышло исследование, которое доказывает, что в мире огромное количество судов ведут незаконный промысел. При таких всемирных масштабах браконьерства возможно ли с этим справиться?
— Брок: Я бы сказала, что в мире множество судов, которые незаконно ловят рыбу, и это проблема всего мира. Если быть честным, во всех странах есть "плохие" рыбаки, но во многих случаях невозможно определить, какому государству принадлежит тот или иной пиратский корабль. Такие корабли называют "кораблями-призраками". У них на борту есть рабы, как мужчины, так и женщины. Корабельное рабство — ещё одна очень большая проблема, потому что в открытом океане, то есть морях вне чьей-либо юрисдикции, трудно проследить за кораблями. Новые технологии — спутниковое слежение и дроны — позволяют отследить такие корабли и спасти рабов. Проблема незаконного промысла касается не только перелова, но и прав человека.
— Кусто: Браконьеры могут ловить рыбу в одном месте, и на следующий год там нечего ловить. Коронавирус пришёл с рынка диких животных в Китае, но это только предупреждение. Если мы продолжим вырубать леса, вмешиваться в природу и увеличивать своё влияние на неё, то обязательно столкнёмся с очередным вирусом, который вполне естественно живёт в дикой природе. По подсчётам учёных, коронавирус обошёлся мировой экономике уже в десять триллионов долларов. Это хорошее предупреждение. Если мы продолжим уничтожать природу, то получим страдания и убытки. Необходимо вкладывать в образование людей и заботу об их здоровье, а не в то, чтобы заработать ещё несколько миллионов долларов на вырубке леса и убийстве животных. Коронавирус — это напоминание: если мы уничтожаем природу, мы уничтожаем самих себя.
— Брок: Я хочу добавить про современных пиратов и незаконных ловцов рыбы. Хорошо известна история сомалийских пиратов, которые до сих пор очень активны. Все началось с незаконной рыбной ловли. В места, где ловили местные сомалийские рыбаки, зашли корабли браконьеров и выловили всю рыбу. Каждый год местные рыбаки пытались противостоять незаконным рыболовам. В конце концов проще оказалось стать пиратами, чем победить нелегальный вылов.
— Можете назвать количество судов, которые занимаются нелегальным выловом рыбы?
— Кусто: Таких судов тысячи, но проблема в том, что мы не знаем точно, сколько. В океане довольно трудно найти кого-то и отследить, какие-то суда маленькие, какие-то большие, но сказать, сколько их, не представляется возможным (В зависимости от акватории от 15 до 45% вылова рыбы в Мировом океане идёт незаконно. — Прим. ред.)
— А как пандемия повлияла на состояние океана?
— Кусто: Можно сказать, что океан получил небольшую передышку. Стало меньше судов и перевозок. Но проблемы, которые есть у океана — изменение климата и перелов, — долгосрочные и не могут быть решены за пару месяцев, когда люди уменьшили свою активность в океане. Это хорошо, но на самом деле ничего особенно не решает. Важны долгосрочные решения, создание сети морских охраняемых районов, как в случае с Антарктикой. Сейчас самое время подумать о том, что мы можем защитить окружающую среду. Экономика упала, но это не повод не думать о будущем и не сохранять природу. Она спасёт нас в будущем.
— Брок: За последние 40 лет планета потеряла 50% своего биоразнообразия. Единственный способ избежать дальнейших потерь — создание охраняемых природных территорий в море и на земле. Я думаю, что в 2020 году страны должны сосредоточиться на принятии решения по Антарктике. Сейчас защищено 6% морских акваторий. Если новый заповедник будет создан, то удастся защитить 10% (Мирового океана).
— У вас есть какие-то планы, связанные с Россией?
— Брок: Наша мечта — побывать на Камчатке. Там потрясающая природа, медведи, рыба, горы, просто потрясающе! Я и Филипп мечтаем поехать туда и снять фильм.
— Кусто: У нас нет пока сценария фильма, но мы работаем над этой идеей. Из-за коронавируса наши планы откладываются на год-два, но в ближайшие несколько лет мы обязательно снимем фильм про Камчатку.
— Ещё один дискуссионный вопрос для России. У нас в стране существует более 30 дельфинариев и океанариумов, где дают представления с морскими млекопитающими: дельфинами, косатками и белухами. Как вам кажется, такой тип развлечений имеет право на существование? Многие апологеты дельфинариев считают, что таким образом дети могут познавать окружающий мир, а иначе они не увидят животный мир океанов?
— Кусто: Я думаю, что это не обязательно. Например, у нас есть слоны, которых демонстрируют в зоопарках сотни лет. И несмотря на это, они вымирают. То же самое относится к китам. Нам не нужно помещать животное в коробку, чтобы спасти. Возьмём таких животных, как белуха или косатка. Они живут в семьях, и у них сложная семейная структура и коммуникация. Мамы, папы, бабушки, тёти и дяди, двоюродные братья и сестры — они живут вместе и взаимодействуют. Когда вы забираете животное из семьи, вы занимаетесь кражей детей. Потом вы помещаете их в бочку, которая всего в два-три раза превосходит размер их тела. И это для животных, которые проплывают сотни километров. Ещё одно — им надо общаться, а вместо этого они сидят поодиночке. Вы разрушаете их жизнь просто для того, чтобы несколько человек могли заработать деньги, а зрителям — получить несколько минут удовольствия за небольшие деньги. В этом нет никакой природоохранной составляющей. Неверно уничтожать природу ради обогащения.
— Есть ещё одно убеждение, что дельфинов можно использовать для терапии заболеваний у людей и детей? Что вы об этом думаете?
— Кусто: Существует успешная практика использовать в подобных целях лошадей. Использовать диких дельфинов в этих целях не стоит, можно обойтись лошадьми. Мы не должны превращать дельфинов в рабов.
— Какой ваш личный рецепт спасения планеты?
— Брок: Людям сложно отказаться от пластика, от еды, упакованной в пластик, и прочих благ цивилизации. Поменять стиль жизни в один момент очень сложно. Я обычно советую делать лучший выбор. В следующий раз, когда вы ищете средство для уборки, найдите лучшее решение. Например, я использую для чистки продукты, которые состоят из белого уксуса и воды. Они прекрасно очищают все в доме, но при этом они даже дешевле и полезнее для здоровья. Я также покупаю сухой шампунь в кусочках без пластиковой упаковки. Если вы видите у себя в доме кучу пластиковых вещей и впадаете в депрессию, просто подумайте о том, что в следующий раз вы попытаетесь избежать такого количества пластика.
— Кусто: Мы также думаем о еде. Вы знаете, что 40% продуктов, которые производятся в мире, выбрасываются в мусор. В развитых странах, как Россия или США, большая часть продуктов выбрасывается конечными потребителями, которые покупают больше продуктов, чем нужно. В других странах большая часть продуктов остаётся на полях или теряется и портится при транспортировке. Мы можем есть меньше мяса. Это не означает ограничивать себя в мясе, но, может быть, один день в неделю обходиться без мяса или одним приёмом пищи. Это не так сложно. Такие простые шаги позволят уменьшить наш углеродный след.
— Брок: Если у вас есть небольшой садик рядом с домом, то вы можете делать компост и выращивать овощи, ягоды. Например, наша дочь больше всего на свете любит клубнику из нашего небольшого палисадника. У нас нет сада или заднего двора, только палисадник, но этого достаточно. Это символичные вещи, которые мы делаем, но они классные и позволяют экономить деньги.
— Если мы заговорили о детях, то ещё один сложный вопрос. Что вы делаете с детскими игрушками, они же в основном пластиковые и не перерабатываются?
— Кусто: У нас игрушки, которые можно переработать, или друзья отдают нам игрушки. Мы также пытаемся не обрастать большим количеством игрушек. Так же, как с этой мировой идеей, что человеку нужны все эти вещи. Меня сводит с ума мысль о том, что вся комната может быть забита пластиковыми игрушками. Надо все-таки менять установки. Лучше иметь одну добротную вещь долго, чем десять дешёвых. У нашей дочки большинство игрушек деревянные, и они умещаются в одну коробку, которую можно обхватить руками.
— Брок: У нас ещё есть собака хаски и две кошки. Мы ходим гулять с дочкой и собакой, предпочитаем смотреть на жучков, а не на игрушки. Таков план.
— Кусто: Стремление купить все, что можно, не кажется мне хорошим. К тому же нельзя купить все, будет что-то, чего у тебя нет. Мы учим нашу дочь оценивать вещи и выбирать значимые. Она может увидеть людей, у которых дом больше или машин больше. Это не важно. У нас есть природоохранный фонд, который работает с молодыми людьми, и мы видим изменения, что молодое поколение отказывается от массы ненужных вещей в пользу сохранения природы и своего здоровья.
— Вы сказали, что у вас есть природоохранный фонд, который сфокусирован на молодёжи и подростках? Могут российские дети участвовать в ваших программах?
— Кусто: В наших программах участвуют дети из Индии, Бразилии, Китая и многих других стран, мы будем рады участникам из России. У нас проходит природоохранный саммит, в котором участвуют дети из Южной Африки и Европы.
