В Полярном открыт памятник адмиралу Геннадию Сучкову, и названа его именем площадь
Cобытие это вовсе не регионального, а всероссийского масштаба, поскольку речь идет о государственном деятеле, известном на всех четырех флотах России – от Северного Ледовитого океана до Тихого, от Черного моря до Балтийского.
И дело даже не в том, что Геннадий Александрович Сучков, моряк до мозга костей, был единственным в нашей истории адмиралом, которому выпало командовать и Северным, и Тихоокеанским флотами. Хотя и в этом тоже.
Он не водил свои флоты в сражения. По жизни у него была другая задача – спасать эти флоты от погрома псевдореформаторов. Спасать от воровской распродажи боевых кораблей, не выслуживших своего срока, спасать флот от застоя в базах и в бессрочных ремонтах.
Благодаря титаническим усилиям адмирала оба наших океанских флота сохранили свое стратегическое ядро, свою боеспособность в лукавые пацифистские времена, когда было объявлено, что у России нет внешних врагов, и Вооруженные силы ей, в общем-то, не больно нужны. Как тут не вспомнить революционный 1917 год, когда громили флот, а офицеров выбрасывали за борт...
А он считал иначе и действовал наперекор предательской доктрине. Бился за то, чтобы на флот поступало оружие новейших разработок, и за то, чтобы бесценные специалисты не покидали своих кораблей.
Душу свою положил за флот. Такое у нас не прощается: «Ты что, святой? Белая ворона?». Так мы тебе покажем, где вороны зимуют!».
Это была даже не подковерная борьба: поединки с конформистами шли на открытых рингах, если судебные заседания можно назвать рингом.
Его боялись. Боялись, что именно такой адмирал займет кресло главнокомандующего и прикроет «теплые местечки», перекроет сомнительные «финансовые потоки». Желтая пресса взахлеб злословила по поводу «злоупотреблений адмирала» в связи с поставкой флоту новых торпед. Травля Сучкова достигла своего пика, когда адмирала классически подставили с буксировкой списанного атомохода К-159, затонувшего в Баренцевом море. Под улюлюканье «демпрессы» адмирала отдали под суд.
Свои протесты по поводу «громкого» процесса выразили и объединенный Совет ветеранов ВМФ, и международный клуб моряков-подводников, и главы многих субъектов РФ, и бывшие главкомы, и старейшины российского флота. Но можно было не опасаться «давления на суд». Наш военный суд, самый независимый (особенно от мнения общественности) и, разумеется, самый справедливый в мире, определил меру наказания в «три года условно».
А дальше произошло беспрецедентное назначение Сучкова на новую должность: «уголовника», хоть и условного, взял к себе советником тогдашний министр обороны РФ Сергей Иванов. Но это уже никого не волновало. Главное, что вероятный претендент на пост главкома ВМФ надежно устранен. И хотя наказание было условным – душа и сердце адмирала болели более чем реально. Это была катастрофа всей его безупречной карьеры, точнее, всей его нелегкой морской жизни, его беззаветного служения российскому флоту. Утешаться оставалось только тем, что и такие военачальники, как Ушаков и Суворов, Жуков и Кузнецов – тоже знавали опалу...
***
У англичан есть такое определение – «адмирал с палубы», то есть не паркетный адмирал. Применительно к подводнику адмиралу Сучкову это могло бы прозвучать так: «адмирал из прочного корпуса». Большая часть его службы прошла в прочных корпусах полярнинских подводных лодок.
Один из его дальних походов длился 18 месяцев! Никто в мире не уходил от своих баз на полтора года. Это был рекорд человеческой выносливости, поставленный не ради книги Гиннеса, а в силу сложившейся военно-политической обстановки. Капитан-лейтенант Геннадий Сучков с честью выдержал это суровое испытание.
Крестьянский внук, сын офицера-фронтовика, он был воспитанником и героем самой отчаянной на Флоте эскадры – Четвертой эскадры дизельных подводных лодок. Прошел на ней все должностные ступеньки – от лейтенанта-минера до командира-адмирала. «Столетие» уже рассказывало о судьбе адмирала Сучкова («Прости нас, адмирал!» от 30.08.2013):
«Отец передал ему профессию защищать Родину. В 1969 году Геннадий окончил лучшее наше военно-морское училище – высшее ВМУ имени М.В. Фрунзе, и пришел на Северный флот лейтенантом. Сначала попал на тральщик, но сделал все, чтобы перевестись на подводную лодку и, в конце концов, был назначен командиром торпедной группы на дизельную подводную лодку Б-9. Именно с этой поры он, как говорят моряки, «не вылезал из морей», прочный корпус стал ему вторым домом: «автономка» за «автономкой», сначала на полгода, потом на девять месяцев, потом на год, и в 1975–76 годах невольный мировой рекорд – боевая служба в отрыве от базы на 18 месяцев! Полтора года в Атлантике и Средиземном море в отсеках дизельной подводной лодки!».
Заметим, что все свои лейтенантские и капитанские звездочки Сучков получал в морях, да и все его ордена окроплены морской солью – и орден Красной Звезды, и – «За службу Родине в ВС СССР». Офицер без каких бы то ни было связей, без поддержки сверху, шел по ступеням служебной лестницы весьма уверенно: командир подводной лодки, командир бригады подводных лодок, командир эскадры подводных лодок, заместитель командующего Черноморским флотом, командующий Тихоокеанским флотом, после гибели атомной подводной лодки «Курск» его назначили командующим родным Северным флотом...
До этого он занимал пост первого заместителя командующего Черноморским флотом. В то, более чем непростое, время Сучков всеми силами души способствовал сохранению российского флота в Крыму, проявлял недюжинные дипломатические усилия. Севастопольцы произносят его имя с искренним уважением и благодарностью. И не только они одни.
***
На открытие памятника флотоводцу приехали в Полярный его сослуживцы, друзья, а главное – оба сына – Александр и Егор, внук Тимур, который вместе с командующим Кольской флотилией вице-адмиралом Олегом Голубевым, сдернул покрывало с монумента. Потом был торжественный митинг, ружейный салют почетного караула. Парадным маршем прошли экипажи надводных и подводных кораблей Флотилии. Духовой оркестр играл «Прощание славянки», «День Победы» и даже переложенную на строевой шаг любимую песню Геннадия Сучкова «Прощайте, скалистые горы»...
Адмирал Сучков «обронзовел» только после смерти. Три бронзовых бюста поставлены в его честь: на малой родине в городе Сеченове, что в Нижегородской области, на Троекуровском кладбище в Москве и здесь, в Полярном, былой столице Северного флота, которая назвала Геннадия Сучкова своим почетным гражданином. При жизни же он был открыт всем, кто искал у него помощи и поддержки. Не было более веселого и остроумного собеседника в тесной офицерской компании.
Но самое удивительное: моряк-подводник Сучков никогда не пил. Даже глотка из рюмки не делал. Поднимал вместе со всеми и ставил на стол. Может быть, в этом и заключался секрет его феноменальной памяти и исключительной работоспособности?
Так или иначе, но адмирала Сучкова чаще видели на причалах и палубах, в отсеках и рубках, чем в береговом кабинете. И даже далеко на суше, в стенах министерства, он всегда оставался моряком. У него всегда собирались моряки. Он всегда и все делал для флота и во имя флота. Будем верить, что однажды появится на Севере боевой корабль с именем «Адмирал Сучков» на борту. Адмирал Сучков спасал флот, помогал морякам. Вот только себя не смог спасти, себе не смог помочь – скоропостижно скончался от запущенной болезни. Обычно в таких случаях говорят – сгорел на работе. Да, сгорел. Но жизнь его просияла, как факел. Как свет маяка, предупреждавшего: ваш курс ведет к опасности.
Теперь они стоят в ближайшем соседстве: бюст адмирала Геннадия Сучкова и бронзовое изваяние адмирала Федора Ушакова. Оба смотрят на причалы Екатерининской гавани, на корабли под Андреевским флагом, готовые к выходу в дальние моря. В этом и был смысл службы и служения адмирала Геннадия Александровича Сучкова – отправлять в дальние моря боевые корабли, и ждать их с победой.
Фото автора
Специально для «Столетия»
