С добрым утром, Вьетнам!
В последние год-два Москва активно восстанавливает сеть военных баз в дальнем зарубежье. Работа пока в самом начале, но она ведется сразу по нескольким направлениям, что выдает ее системный и долгосрочный характер. Тем не менее потенциальному набору российских баз за рубежом далеко даже до ограниченных масштабов военного присутствия СССР.
На минувшей неделе Ханой и Вашингтон обменялись резкостями, причиной которых стали российские военные. Самолеты-заправщики ВВС России в последнее время действовали с аэродрома вьетнамской базы Камрань для обеспечения полетов бомбардировщиков над акваторией Тихого океана.
Это вызвало приступ раздражения в Госдепе и в Пентагоне. США, нимало не смущаясь, потребовали от Ханоя выставить российских военных с территории страны. Потому что, мол, полеты российских бомбардировщиков над Тихим океаном носят провокационный характер.
Официальный Ханой отмолчался (хотя наверняка переслал пару увесистых намеков по неофициальным каналам), а для публичного комментирования в дело запустили экспертов из исследовательского института при Минобороны Вьетнама. Реакция была довольно резкой: Вьетнам — суверенное государство и сам определяет, с кем и как взаимодействовать.
Понятно, что Вьетнам, оказавшийся прямо в середине кипящего котла АТР, который уже считают главным центром активности на планете в XXI веке, не хочет портить отношения ни с США, ни с Россией.
Отношения США и Вьетнама, к слову, — хороший пример той ситуации, которую сформулировал известный британский теоретик «непрямой стратегии» Бэзил Лиддел Гарт: «Сегодняшний противник завтра станет вашим покупателем, а послезавтра — вашим союзником». Торгово-экономические связи ханойского правительства и США, еще 40-45 лет назад сражавшихся на поле боя, — лучшее тому подтверждение. Однако даже эти прекрасно оборудованные двусторонние отношения не позволяют Вашингтону указывать наследникам Хо Ши Мина, что делать.
Хорошо выдержанные перепалки стали великолепным обрамлением другого процесса. Россия, с конца 1980-х до начала 2000-х годов сокращавшая военные базы в дальнем зарубежье, решила вернуться в мир. Российские базы, по привычке именуемые «пунктами материально-технического обеспечения» (ПМТО), могут появиться сразу в нескольких регионах планеты.
От Камрани до Сьенфуэгоса
Надо понимать, что такой сети военных баз, как у США, СССР никогда не имел. Континентальная держава превратила в огромный военный лагерь Восточную Европу и развернула общевойсковую армию в Монголии. Но эти действия были вызваны желанием укрепить периферийные зоны контакта с основными соперниками: НАТО и Китаем. Афганистан в 1979-1989 годах стоял особняком, но войска в нем главным образом занимались борьбой с местной партизанщиной. Особую роль играла также группировка советских войск на Кубе — интересное военно-политическое наследие кризиса 1962 года.
Визит отряда советских кораблей на Кубу. Встреча в кубинском порту Сьенфуэгос, 1970 год
Однако СССР никогда не имел чего-то похожего на «ограниченные контингенты» американцев в Южной Корее, Японии и в зоне Персидского залива. Не было и полноценных авиабаз, в то время как по периметру Евразии с конца 1940-х годов дежурила американская стратегическая авиация.
Основной целью создания советских пунктов базирования за рубежом было расширение возможностей для кораблей в дальних походах и авиации, оперирующей далеко за пределами воздушного пространства СССР. В основном это касалось вопросов логистической поддержки постоянного присутствия советского флота в определенных районах Мирового океана, а также возможностей обслуживания разведывательной и противолодочной авиации. В редчайших случаях речь шла о боевом дежурстве ударных самолетов (скажем, в той же самой Камрани).
Наиболее плотной была система базирования вокруг Ближнего Востока: в Средиземном море, а также в непосредственной близости Африканского Рога. 5-я оперативная эскадра ВМФ СССР постоянно находилась в Средиземном море, в разное время задействуя для своих нужд ПМТО в сирийском Тартусе (с 1971 года, используется до сих пор) и Латакии, а также заправляясь в тунисских Бизерте и Сфаксе, ливийских Триполи и Тобруке и в алжирских портах.
До 1972 года корабли базировались в египетском Порт-Саиде, до 1977 года широко использовали Александрию и так называемую «точку 52» у Мерса Матруха. Но после разрыва договора о военно-техническом сотрудничестве с Египтом это стало невозможно.
Местные жители приветствуют советский крейсер «Дзержинский». Объединенная Арабская Республика (Египет), Порт-Саид, июль 1967 года
По ту сторону Суэца «советская военщина» обосновалась не менее солидно. ВМФ СССР пользовался йеменской базой на острове Сокотра у входа в Аденский залив, а также правом захода в порт Аден. До 1977 года советский флот опирался на еще один ПМТО, в сомалийской Бербере, но после обострения отношений с режимом Сиада Барре советские военные «переехали» северо-западнее — в Нокру, на эфиопский (ныне эритрейский) архипелаг Дахлак, где и развернули новый форпост.
Интересно выглядела и сетка советских баз в Атлантике. ПМТО имелись в кубинском Сьенфуэгосе и в ангольской Луанде, советский флот и авиация до 1984 года активно пользовались портом и аэродромом гвинейской столицы Конакри в Западной Африке, а периодически — портами Бенина и республики Сан-Томе и Принсипи. Это в первую очередь позволяло обеспечивать регулярное появление советских разведчиков Ту-95РЦ и противолодочников Ту-142 над Южной и Центральной Атлантикой.
А в Юго-Восточной Азии опорной точкой советского присутствия была та самая база Камрань (с 1979 до 2002 года). Там базировалась 17-я оперативная эскадра ВМФ СССР, на нужды которой работал местный судоремонтный завод, а также располагался аэродром, откуда велись регулярные полеты разведчиков (Ту-95РЦ) и противолодочников (Ту-142, Ил-38). Кроме того, на базе развертывались и ударные машины (ракетоносцы Ту-16К-10-26 в 1982-1989 годах) с авиацией прикрытия (истребители МиГ-23).
Это, конечно, не полный список советских военных объектов за рубежом, но общая картина ясна. Перед нами серьезная система снабжения и базирования, сильно уступающая американской, однако в подобном масштабе созданная впервые в отечественной истории и позволившая «большому флоту» адмирала Горшкова сделать серьезную заявку на постоянное присутствие в Мировом океане.
Возвращение в свет
С конца 1980-х до начала 2000-х годов страна свернула большую часть этого присутствия. Последними уходили в 2002 году из Камрани и из кубинского Лурдеса, который, как и любая база радиоэлектронной разведки, представляет собой совершенно отдельный объект (просто попавший в фокус внимания прессы).
По сути, если не считать военных баз в ближнем зарубежье, сегодня Россия имеет только ПМТО в сирийском Тартусе, который трудно именовать базой в силу его крайне ограниченных возможностей. Тартус и соседняя Латакия активно использовались не только для обеспечения присутствия российских кораблей в Восточном Средиземноморье, но и в организации работы так называемого «сирийского экспресса» — системы перевозок в интересах правительства Башара Асада в Дамаске, уже несколько лет ведущего гражданскую войну с местными и «привозными» исламистами.
Однако с начала 2010-х годов ситуация постепенно меняется. Уже действуют соглашения об использовании портовой инфраструктуры в Камрани, подписанные в ноябре 2013 года. Активно используется и тамошний аэродром, — реакция Госдепа говорит сама за себя.
Вид на базу Камрань
Камрань нужна российскому флоту по целому ряду причин: от организации полетов авиации над Тихим океаном до таких прозаических вещей, как материально-техническое и судоремонтное обеспечение ВМФ России на маршруте «Владивосток — Красное море». Маршрут стал активно использоваться с конца 2000-х годов, когда в регионе Африканского Рога развернулась борьба с сомалийским пиратством, при этом ВМФ России опереться в регионе было не на что (Сокотра и Дахлак утрачены).
В июле 2014 года были заключены соглашения с Кубой, подразумевающие развертывание и эксплуатацию на кубинской территории объектов инфраструктуры, в том числе военной. Пресса в связи с этим поспешила заново открыть Лурдесский центр радиоэлектронной разведки, однако Владимир Путин тогда заявил, что Россия может обойтись и без возобновления его работы. Как расценивать это заявление, пока не очень понятно, учитывая специфику объекта в Лурдесе. Вряд ли российское военное присутствие на Кубе обойдется без инфраструктуры электронной разведки, вопрос в том, где именно и в каком виде она будет существовать.
Есть и третье, крайне интересное направление, частично примыкающее к кубинскому. Это Никарагуа. Соглашение об упрощенном порядке захода кораблей ВМФ России в никарагуанские порты уже подписано, однако уже почти год говорится о возможности развертывания новых ПМТО в Латинской Америке вообще и в Никарагуа в частности.
Бомбардировщик Ту-160
В октябре 2013 года Россия уже сделала ход конем: два стратегических бомбардировщика Ту-160 с саратовской авиабазы Энгельс перелетели в Венесуэлу, а оттуда демонстративно «перескочили» на никарагуанский аэродром Манагуа. Это направление особенно интересно: «аэродромы подскока» в Центральной Америке существенно увеличат оперативные возможности российской дальней авиации и авиации флота.
Политическое давление подобных полетов на Вашингтон тоже нельзя сбрасывать со счетов, учитывая тот факт, что Ту-160 по своей концепции — сверхзвуковой «прорыватель ПВО». Его крылатые ракеты большой дальности Х-55 (Х-555), а в перспективе и Х-101 (Х-102) могут заставить понервничать и Командование североамериканской воздушно-космической обороны (NORAD). Собственно, уже заставили, судя по их комментариям о рисках, которые несет массовое развертывание новых российских крылатых ракет в неядерном оснащении.
Но никарагуанский сюжет с гипотетическим появлением дальней авиации в Карибском бассейне — это в лучшем случае пропагандистские сливки на политическом молоке. Куда важнее восстановить в Мировом океане инфраструктуру присутствия: опорную сеть ПМТО и аэродромов, которые позволят ходить по морям планеты и летать везде, где потребуется.
Есть все основания полагать, что курс на восстановление такой сети взят и никак не связан с обострением отношений с Западом из-за Украины.
Константин Богданов
