«Такого раньше не было, чтобы один расчет мог без потерь уничтожить в одиночку десятки единиц техники или сотни единиц личного состава противника. Их работа для врага очень чувствительна, и операторы дронов становятся первоочередной целью», – рассказал в интервью газете ВЗГЛЯД эксперт в сфере БПЛА и офицер Андрей Беднарский. Он также считает, что женщины – операторы дронов проявляют себя ничуть не хуже мужчин.
Оператор дрона стал настолько востребованным специалистом на фронте, что теперь управлять БПЛА в России учат даже со школьной скамьи. На днях Ульяновская область вошла в российский проект по развитию беспилотных авиационных систем (БАС). Благодаря этому в 17 школах и в авиаколледже начнется обучение будущих асов беспилотной авиации. Уже разработаны программы дополнительного образования базового и продвинутого уровней.
Возможности обучения есть почти в каждом регионе страны. О том, как проходит обучение дроноводов и почему вокруг этой сферы возникло так много мифов, газете ВЗГЛЯД рассказал Андрей Беднарский – офицер, историк, аэрократ (эксперт в сфере БПЛА), автор Telegram-канала «Хартленд».
ВЗГЛЯД: Какими моральными качествами и навыками должен обладать оператор беспилотника?
Андрей Беднарский: Прежде всего – смекалкой и храбростью. К оператору предъявляются серьезные требования по технической подготовке и умению работать с современными технологиями. Ребятам помладше удается это немного легче. Скоро даже повар или водитель будут управлять беспилотниками. Наша армия становится все более «воздушной», ведь СВО – это первый военный конфликт в истории человечества, когда настолько массово используются беспилотники.
ВЗГЛЯД: Неужели управлять беспилотником так просто?
А. Б.: Обычные беспилотники, которые стали первой волной массового применения БПЛА на СВО, такие как DJI Mavic, Autel Robotics, – это гражданские машины, готовые к сборке прямо из коробки. Базовые знания по управлению доступны практически любому, ими можно овладеть за день. Курс обучения длится три-пять дней.
Более сложные в управлении – FPV-дроны (пилотирование происходит от «первого лица» по видео с камеры дрона). Если бросить стики пульта, то дрон сразу упадет, а не зависнет, как Mavic, в той же точке, где ты его оставил. Обучение таких специалистов занимает более длительное время. И сегодня мы приходим к тому, что операторы FPV-дронов заменяются нейросетями.
Конечно, операторы по-прежнему нужны, но искусственный интеллект позволяет получать интерфейс, с помощью которого легче управлять FPV-дронами. Нашими инженерами разрабатывается специальный софт, позволяющий неподготовленному человеку использовать для управления мышку и ноутбук, подключенный к системе связи с беспилотником. Такое обучение занимает 15–20 минут.
ВЗГЛЯД: Но речь идет о получении базового уровня знаний?
А. Б.: Конечно. Если повару нужно доставить воду бойцам на передовую, то ему достаточно базовых навыков, чтобы прикрепить бутылку к дрону.
ВЗГЛЯД: Если человек решил стать оператором дрона в зоне СВО, куда пойти учиться?
А. Б.: Есть множество коммерческих курсов, но там дают урезанную информацию. Если же стоит цель стать военным оператором, то специализированные знания приобретаются на курсах, закрытых для гражданских лиц. Чтобы туда попасть, нужно быть ветераном СВО или участником других военных конфликтов, иметь связи с бойцами, у которых есть выходы на обучающие центры.
Поэтому сначала человек заключает контракт с Минобороны, а затем выказывает свое желание быть оператором БПЛА. Но нужно понимать, что министерство обороны не обязано удовлетворять ваши желания. Если на данный момент им не нужны операторы БПЛА, то вас обучат другой специальности.
Также обучение можно пройти через систему БАРС (Боевой армейский резерв страны – спецпроект мобилизационного людского резерва Минобороны). Но после подписания контракта придется убедить командира подразделения, что ты именно тот человек, который способен выполнять нужную задачу. Понятно, что базовые навыки может получить каждый, но высококлассный пилот получается не из каждого.
Исходя из опыта могу сказать, что чем моложе курсант, тем быстрее он освоит беспилотник. Возрастным пилотам сложнее осваивать дроны. Такова особенность психологии. Молодой ум более восприимчив к новой информации.
ВЗГЛЯД: От чего зависят возможности человека стать асом по управлению беспилотниками?
А. Б.: Кроме стандартных качеств любого военнослужащего – хладнокровие, храбрость, умение прогнозировать ситуацию – нужно обладать серьезной технической подготовкой. Все беспилотники, кроме штатных, таких как «Орлан», «Иноходец» и так далее, – это гражданская техника, приспособленная к нуждам войны. Вся инфраструктура вокруг них, в том числе выносные антенны, системы передачи сигнала – все это дело рук наших инженеров, «народного ВПК». Это не продукт из коробки, поэтому технические знания здесь важны. Многие элементы могут отказать, и нужно уметь починить их прямо на месте.
Также важна моторика пальцев. Есть распространенное мнение, что геймеры – хорошие операторы дронов, потому что у них развита моторика. Но на самом деле любой человек, который держал в руках что-нибудь более изящное, чем кузнечный молот, занимался вышивкой, играл в конструктор Lego, обладает достаточно развитой моторикой.
ВЗГЛЯД: Вы знаете тех, кто не подавал надежд, но после обучения становился асом? Или наоборот – перспективные молодые люди проваливали экзамен?
А. Б.: Это чистая психология. Бывает, у молодых все получается во время обучения, но не хватает опыта преодоления сложных жизненных ситуаций. Таких подводит юношеский максимализм, они слишком уверены в себе и начинают ошибаться – дроны бьются, инструкторы недовольны. А бывает наоборот, когда возрастному пилоту, далекому от компьютеров, сложно обучаться на симуляторе, но на полигоне у него получается управлять дроном намного лучше, чем у молодого самоуверенного человека.
ВЗГЛЯД: На обучение берут всех или есть ограничения?
А. Б.: Когда в 2023 году мы только начинали обучать управлению FPV-дронами, то нуждались в большом количестве операторов и брали всех подряд. Из потока в 15–20 человек отсеивались один-два пилота, которые не хотели обучаться чему-то новому или у них были проблемы с моторикой и пространственным мышлением. Очень частая, но неочевидная проблема – топографические ограничения, потому что при выполнении боевой задачи никакого GPS на борту дрона нет, нужно заранее хорошо изучить местность и уметь ориентироваться по карте.
ВЗГЛЯД: А сейчас происходит более тщательный отбор?
А. Б.: Средний уровень курсантов серьезно вырос. Сроки подготовки тоже заметно изменились. Армия многое взяла у волонтеров, тех, кто умел управлять дронами еще до СВО. Современные внутриармейские курсы, которые дают очень хороший продукт, серьезно относятся к отбору и к уровню изначальной подготовки бойцов.
Недавно я общался с ребятами, которые после частичной мобилизации стали операторами БПЛА, и был поражен, как хорошо они подготовлены.
ВЗГЛЯД: А как развитие дронов влияет на нюансы подготовки операторов?
А. Б.: Напомню, что первая революция массового применения гражданских дронов началась с вертикального сброса боеприпасов на дистанции одного-пяти километров. Вторая революция – это появление в конце 2022 года дронов-камикадзе. Во многом украинский «контрнаступ» летом 2023 года был отбит благодаря использованию этого вооружения. Представьте, что вы можете поражать вражескую бронетехнику на дистанции до 25 километров. Это сильно поменяло войну.
Но нужно понимать, что управление дронами «Орлан», «Охотник», «Иноходец» и другими БПЛА типа «крыло», которые летают на дальнюю дистанцию, сильно отличается от управления FPV-дронами. Они требуют не симуляторов, а постоянной практики на полигоне. Также у нас есть стратегические дроны «Герань» с дальностью полета на тысячу и более километров, это другой уровень подготовки, здесь требуется обладание специальными знаниями.
Не надо забывать и про ударный дрон «Ланцет». Прелесть этой уникальной российской разработки в том, что удары наносятся до 100 километров в глубину. Обучение занимает минимум полгода, потому что цена выстрела очень высокая.
ВЗГЛЯД: А насколько условия обучения операторов приближены к боевым?
А. Б.: Большинство курсантов прошли СВО и прекрасно понимают, что придется выполнять приказы при любых условиях. В дождь или туман задача не отменяется, потому что поражение цели приводит к тому, что вы, возможно, понесете меньше потерь – это жизни ваших товарищей и гарантия вашей победы.
Инструкторы не жалеют курсантов и в зависимости от ресурсов используют для обучения любые доступные дроны. Дронов в наличии должно быть как можно больше. Когда мы начинали, то дронов было очень мало. У нас был один дрон, который был склеен суперклеем и завязан изолентой, но при этом он все равно выполнял боевые задачи. Сейчас ситуация намного лучше.
Тепличного отношения к курсантам во время обучения нет, но очень важно, чтобы бойцы, которые приехали с линии фронта, хорошо ели и крепко спали, были отдохнувшими и здоровыми. Качество пилотирования дрона напрямую связано с тем, насколько ты физиологически хорошо себя чувствуешь. Конечно, на войне это возможно не всегда.
ВЗГЛЯД: Операторы дронов должны уметь работать в команде? Одному действовать невозможно?
А. Б.: Работа в команде – это обязательный навык любого бойца, один в поле не воин. В одиночку можно управлять гражданским дроном-разведчиком. Но зачем это делать? Что-то обнаружить и сообщить товарищам по связи о результате? Работа ударного дрона, дрона-крыла требует командной работы. Физически одному невозможно пройти предполетную подготовку. Если это ударный дрон, то нужно подготовить боеприпас, а для этого нужен расчет.
Взаимодействие между бойцами – это гарантия выживания и выполнения задачи.
Напомню, что большинство дронов – это не штатное военное оборудование, а переделанные гражданские девайсы, и существует достаточно много опасностей их применения. Если вы неправильно пройдете предполетную подготовку, то ваш дрон несет угрозу не только противнику, но и вам самим, когда будете поднимать его в воздух. Четкое взаимодействие и выполнение техники безопасности – это база, которую нельзя обойти.
ВЗГЛЯД: Как быстро после прохождения обучения операторы попадают на фронт?
А. Б.: Сегодня проводятся интенсивные операции, и пилоты нужны на фронте. Все курсанты сразу после обучения отправляются на выполнение боевых задач. Поэтому никаких поблажек, упрощение обучения невозможно. Моя первая группа, которая обучалась в январе 2023 года, за два дня до окончания курса была отправлена на штурм авдеевского укрепрайона. Потребность в операторах очень высока.
ВЗГЛЯД: Это правда, что дроном управляют только мужчины, а женщинам не стоит лезть в это дело? Это один из самых распространенных мифов об операторах БПЛА.
А. Б.: Современная война стала более доступной для женщин. У нас есть десятки примеров, как женщины становились операторами дронов. Это женщины с определенным складом ума, они жестче, готовы принимать решения, что не умаляет их женственности.
Они выполняют материнскую архетипическую функцию – воспринимают эту работу как защиту общества. Но при этом они совершенно не хуже мужчин-пилотов. Я лично знаком с девушкой – оператором дронов-камикадзе с позывным Радистка, которую наградили орденом Мужества за участие в освобождении Авдеевки. Это заслуженная награда.
Но некоторые мужчины с ограниченным мышлением не хотят видеть женщин в расчете. Им кажется, что складываются дополнительные бытовые проблемы. Но женщины, которые хотят стать операторами БПЛА, в том числе ударных, добьются этого. Женщины-операторы не уступают мужчинам, если они понимают, для чего это нужно.
ВЗГЛЯД: А геймерский опыт помогает в освоении управлением БПЛА?
А. Б.: Не каждый геймер хороший оператор, но каждый оператор хороший геймер. Любой человек с нормально развитой моторикой способен овладеть навыками управления. У некоторых людей есть безусловный талант, уровня которого другие не достигнут за сотни часов обучения.
Я уважаю игровую индустрию, но далеко не каждый геймер обладает необходимыми психологическими качествами и характеристиками, чтобы пойти на фронт и рисковать собой.
Управление беспилотником – небезопасный способ присутствия на войне. Расчет – это группа бойцов, которые получили невиданные ранее в истории человечества возможности асимметричного нанесения урона. Такого раньше не было, чтобы один расчет мог без потерь уничтожить в одиночку десятки единиц техники или сотни единиц личного состава противника.
Их работа для врага очень чувствительна, и операторы дронов становятся первоочередной целью.
Их серьезно выслеживают. У тебя в руках мощное оружие, но при этом ты более приоритетная цель для противника и рискуешь не меньше, чем пехотинцы в окопах. Наши операторы идут на передовую и иногда находятся на расстоянии 200–300 метров от противника, особенно в условиях городской застройки. Радиогоризонт в городе ограничен, но задача все равно должна быть выполнена. Поэтому наши ребята рискуют и совершенно не являются «комнатными растениями».
ВЗГЛЯД: Что происходит вокруг оператора во время боевой задачи? Что он слышит и видит?
А. Б.: Операторы более мобильны, передвигаются вдоль фронта и больше рискуют. Регулярный заход и выход с позиции – это момент риска, тебя могут подловить и нанести поражение. Обычно операторы заходят на позицию на два-три дня, а затем меняют ее. В зависимости от особенностей работы это может происходить ежедневно.
Заход и выход – это тот момент, когда они совершенно уязвимы. Нужно вовремя загрузить и выгрузить огромное количество хрупкого оборудования в машину, уехать без потерь. Обычно на позицию заходят в сумерки, оборудование заносится в какое-нибудь разрушенное здание или блиндаж. Пока не рассвело, нужно успеть в короткий срок настроить антенны, наметить точки взлета, места для укрытия личного состава.
Ты не просто ждешь, когда что-то произойдет, а купируешь проблему, интенсивно работаешь целый день.
Тебя постоянно пытаются выследить, перехватывают видеосигнал. Твой заряжающий выносит дрон под открытое небо, рискуя собой. Если это дрон-камикадзе, то заряжающий должен быть без рации, потому что любой электромагнитный сигнал может повлиять на работу БПЛА, поэтому команды буквально приходится выкрикивать под гул боевой канонады.
Все твои навыки за время многомесячной подготовки сводятся к короткому полету пять-десять минут, в этот момент происходит сверхнапряжение, потому что ты отвечаешь за дрон, выполнение боевой задачи. Вечером при смене позиции все нужно сделать в обратном порядке, скрытно собрать оборудование и в сумерках или ночью загрузиться в машину и поехать на следующую позицию. То есть интенсивность работы очень высокая.
ВЗГЛЯД: Еще один миф: оператор беспилотника – это временная профессия. Так ли это на самом деле? Заменит ли операторов ИИ?
А. Б.: Есть движение луддизм – борьба с новыми технологиями. Аэрократия – господство в воздухе – порождает те самые технологии, которые доступны всем. Но в мирное время доступность технологий может создать риски для общества. Например, беспилотники в руках террористов – это серьезная угроза.
И чтобы бороться с ними, нужно обладать своими дронами в воздухе. То есть операторы будут нужны в будущем для обеспечения гражданской безопасности. Да, сложное пилотирование будет забрано у пилотов искусственным интеллектом, но принятие решения о нанесении удара все равно останется у оператора.
Этот рынок будет расти. Все больше военных технологий начнет применяться в гражданской сфере – это логистика, доставка, транспортные услуги. Грузовые беспилотники уже ездят по трассе Москва – Санкт-Петербург, а скоро появятся и на других трассах. Воздушные беспилотники – это не только съемка свадеб и красивых видео, как было до войны. Мы просто еще не можем представить, как мы можем применять воздух в гражданских целях.
ВЗГЛЯД: Последний и довольно распространенный миф: беспилотник – одноразовая машина, если речь не идет о совсем большой «птице» типа «Орлана».
А. Б.: В одну сторону летают только дроны-камикадзе, FPV-дроны, а все остальные – достаточно дороги и хорошо бы, если бы они возвращались. Ресурсы не безграничны. Когда ты сохраняешь Mavic, то на сэкономленные деньги мы купим еще один Mavic. Запас дронов повышает уверенность в работе.
Большие дроны тоже не одноразовые, как и большинство дронов-разведчиков. Даже дрон-камикадзе, если что-то произошло в полете и понятно, что он не долетит до цели, хороший пилот деактивирует и сохраняет, хотя это и рискованно. Наши бойцы прекрасно понимают, насколько дорога эта техника. Многие дроны оплачены не только государством, но и простыми людьми, которые задонатили на фронт. Без помощи народа многие никогда бы не смогли стать операторами.
Автор: Алёна Задорожная
Заглавное фото: Иван Высочинский/ТАСС
