Не так давно советник американского президента по национальной безопасности Роберт О'Брайен заявил, что США готовы разместить в Европе ракеты средней и меньшей дальности для «сдерживания России». С этой целью США могут возобновить программу ракет «Томагавк» наземного базирования. Кроме того, на разработку новой крылатой ракеты (на этот раз гиперзвуковой) в США уже выделено 57 миллионов долларов.
Реанимация угроз времен холодной войны
В чем опасность ракет средней и меньшей дальности? Во-первых, они мобильны, их пусковые установки могут перемещаться в заданном районе (то есть их координаты заранее неизвестны). Во-вторых, они в короткий срок способны изготовиться для пуска. Возможность нести ядерные боеголовки делает такие ракеты особенно опасными. Иначе говоря, это оружие для внезапного, непредсказуемого и практически неотразимого ядерного удара по противнику.
Первые оперативно-тактические ракеты появились в США еще в начале шестидесятых годов прошлого века. С тех пор они стали одними из основных целей для советских групп специального назначения ГРУ ГШ. А с размещением в Европе ракет «Першинг-1А», «Ланс», а затем и «Першинг-2», и вовсе оказались основными объектами специальной разведки Вооруженных сил СССР.
Как советский спецназ работал против таких ракет? Разведгруппа специального назначения (РГСпН), обнаружив, например, «Першинг-1А» в вертикальном положении на стартовой позиции (то есть в десятиминутной готовности к пуску), обязана была любой ценой уничтожить или вывести ракету из строя. Это можно было сделать двумя способами. Во-первых, совершить налет на стартовую позицию силами группы спецназа (правда, в результате эта группа почти гарантированно должна была полностью погибнуть). Во-вторых, при возможности скрытно приблизиться к ракете на старте и обстрелять из бесшумного оружия ее головную часть, нафаршированную электроникой. Это давало уверенность, что после взлета ракета в цель не попадет.
Почему обнаружение и уничтожение американских ракет средней и малой дальности было важнейшей задачей советского спецназа в пору холодной войны? Мало ли у нас было средств разведки и поражения в те годы?
Дело в том, что только РГСпН могли, обнаружив пусковую установку крылатой ракеты на марше или в позиционном районе, дать точные координаты цели. Получив эти координаты, командование оперативно вводило эти данные в программу советских средств поражения – с тем, чтобы немедленно нанести по ним удар (может быть, даже ядерный). А спецназу предстояло, как у нас говорили в то время, «прижав уши к спине», то есть стремительно покинуть район. Ведь именно сюда прямо в это время, возможно, уже летели наши ракеты. Вопрос выживания группы спецназа в этих условиях опять-таки был сомнителен. Однако ущерб, который способна нанести тактическая ядерная боеголовка, настолько колоссален, что по сравнению с этим гибель нескольких бойцов спецназа – приемлемая цена за успех операции.Эта задача, поставленная перед спецназом, была настолько важной, что в силу инерции, даже после подписания Горбачевым и Рейганом Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности, советский (а затем и российский) спецназ продолжал готовиться выполнять ее вплоть до начала двухтысячных. Только тогда – через пятнадцать лет! – в соответствующие руководящие документы были внесены коррективы.
И вот теперь очевидно, что перед спецподразделениями Минобороны РФ вскоре вновь встанет та же задача, что уже стояла перед советским спецназом в годы холодной войны.
Двойное подчинение спецназа
Однако готовы ли сегодня бригады спецназ (специальной разведки), находящиеся в штате военных округов российских Вооруженных сил, к выполнению подобных, чрезвычайно сложных задач? Для тех, кто плохо знаком со структурой ВС РФ, поясним в чем подвох.
В СССР спецназ начали формировать еще в 1950 году на штатной численности (то есть в рамках, в структуре) подразделений 2-го Главного управления, которое позже было преобразовано в Главное разведывательное управление (ГРУ) Генштаба. Тогда было предписано сформировать 46 отдельных рот специального назначения в армиях и военных округах, не имеющих армейских объединений. А в 1962 году были развернуты отдельные бригады специального назначения во всех пограничных округах и группах войск. Они входили в состав так называемого фронтового комплекта разведки, то есть в перечень разведывательных частей военного округа, которыми руководил начальник разведки округа.
Однако бригады имели двойное подчинение. С одной стороны, они подчинялись ГРУ. С другой – военному округу, которому бригада передавалась в оперативное управление. Иначе говоря, решала задачи спецразведки в интересах фронта (которым в случае войны становился округ). Однако ключевые вопросы – назначение на должность офицеров, оснащение специальной техникой и вооружением, руководящие документы и тому подобное – были в ведении ГРУ. Управление создавало и контролировало инструмент решения определенных задач, но сами задачи должен был решать при необходимости округ.
Поскольку в разведуправлениях округов не было специалистов специальной разведки (СпР), там были созданы отделы СпР, которые комплектовались также офицерами ГРУ. Причина такого разделения в том, что общевойсковые части и соединения округов ведут только войсковую разведку в своих интересах. А разница между войсковой разведкой и специальной – как между гармошкой и аккордеоном.
Проблема в том, что задачи и возможности общевойсковой и специальной разведок путают не только обыватели, но даже многие офицеры и генералы. В том числе после успешного окончания военных академий. Для примера: в советское время какой-нибудь командарм мог отдать приказ поставить отдельную роту спецназ на танкоопасное направление. Это все равно что забивать гвозди микроскопом – то есть уничтожить уникальный инструмент, который должен служить для выполнения совсем других, гораздо более важных миссий.
Чтобы препятствовать подобным глупостям и помогать командованию правильно использовать спецназ, такое двойное подчинение было вполне оправдано. Тем не менее эта двойственность подчинения еще в советское время порождала среди некоторых представителей военного руководства мысли о том, что надо целиком передать право распоряжаться спецназом той структуре, которая его применяет – то есть в военные округа.
Именно эта идея, к сожалению, и была реализована в рамках печально известных реформ Сердюкова. Тогдашний министр обороны резал ГРУ по живому. Не нашлось никого, кто смог бы отстоять статус-кво специальной разведки. Бригады специального назначения были исключены из штатной численности ГРУ и включены в штат округов Сухопутных войск.
Таким образом, Главное управление (ГРУ) Генштаба больше не отвечает ни за назначение офицеров в эти бригады, ни за их боевую подготовку, ни за формирование соответствующих руководящих документов.
ССО – в чем разница?
В рамках тех же реформ Сердюкова Центр спецназначения «Сенеж», который был предназначен для решения задач особой важности и укомплектован исключительно офицерами и прапорщиками, вывели из подчинения ГРУ. «Сенеж» был передан в непосредственное подчинение начальника Генерального штаба (НГШ). Это положило начало созданию в России Сил специальных операций (ССО), которые стали совершенно отдельным, уникальным инструментом – не предназначенным, однако, для решения главных задач, ради которых создавался спецназ.
Согласно изначальному замыслу реформы, бригады специальной разведки ГРУ также должны были войти в состав ССО. Но в конечном итоге все вышло по Черномырдину: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». ССО сегодня действительно стали известны своей великолепной подготовкой и блестящей работой в Сирии.
Что же касается СпН – бригады, можно сказать, тихо умирают в дружеских объятиях округов. А ведь это и есть те самые силы и средства, которые и должны будут направлять в глубокий тыл противника группы спецназа – в частности, для разведки и уничтожения ракет средней и малой дальности. Тех самых, которые, согласно заявлениям руководства США, уже в ближайшие годы снова нацелятся на Россию с европейской территории.
Однако с советских пор офицеры и генералы Сухопутных войск, к сожалению, так и не разобрались, как именно и зачем должен работать спецназ. Военные округа не знают, зачем им бригады специальной разведки, как ими распоряжаться, как заботиться об их подготовке и боеготовности.
В частности, были примеры, когда в Сирии спецназ порою использовали ... в качестве подразделений охраны! Представляете себе часового, который должен, согласно уставу, делать предупредительный выстрел – из бесшумного автомата «Вал»? А это – один из реальных случаев из района боевых действий в Сирии.
Почему в наряд был поставлен часовой именно с таким оружием? Очевидно, это ошибка командира части спецназа, который просто не понимает, чем предстоит заниматься его подразделениям в Сирии, какие задачи и какими средствами они должны решать. Ведь в распоряжении этих подразделений есть и самые обычные автоматы Калашникова. Вопрос возникает и к командованию того военного округа, который назначил столь некомпетентного человека командиром части спецназа. Почему это произошло – остается только догадываться.
Одним из мотивов передачи бригад в ведение округов было то, что, неся за них полную ответственность, командование округа будет стремиться обеспечить нормальное снабжение частей, их подготовку и наладить их быт. Что же на самом деле происходит с их бытом?
24-я отдельная бригада спецназа (обрСпН) передислоцировалась в последние годы с места на место четыре раза! Может быть, это делалось ради повышения уровня боевой подготовки бригады? Нет. Причина всего лишь в необходимости обеспечения сохранности освобождавшихся военных городков. В конечном итоге 24-я бригада переехала в Шилово, где был казарменный фонд, но не было военного городка. Теперь военнослужащим приходится ездить из Новосибирска и Бердска, где проживают их семьи, в свою часть за 60 километров. А ведь говорят, что два переезда равны пожару. Получается, что одна из лучших в спецназе бригад, успешно воевавшая на Северном Кавказе, стараниями окружных «отцов-командиров» уже дважды сгорела.
Не забивайте гвозди микроскопом
Реагировать на угрозу американских ракет средней и малой дальности надо уже сейчас. За десятилетия, прошедшие с подписания договора о ликвидации РМСД, охранные технические средства, мягко говоря, не стояли на месте. Сегодня российским разведчикам гораздо сложнее подобраться к американской ракете, чем это было в советское время. Охрана позиционного района и ракетного подразделения на марше оснащена американцами многочисленными электронными системами. И это значит, что помимо прочего, бригады российского спецназа должны быть по-новому оснащены – а подготовка такого оснащения и вооружения дело как минимум нескольких лет.
Что же требуется сегодня российскому спецназу? Современные средства разведки и огневого поражения – например, беспилотники (БПЛА).
На вооружении спецназа в настоящее время имеются беспилотные комплексы (от небольшого и легкого «Тахиона» до более тяжелого и мощного «Орлана-10»). Однако все это – чисто разведывательные машины. А учитывая важность оперативного уничтожения выявленной пусковой установки, спецназу требуется беспилотник, способный не только разведать цель, но и самостоятельно поразить ее. Ничего подобного в данный момент для спецназа в России не разрабатывается.
Кто же в такой ситуации отдаст приказ соединениям специального назначения начать подготовку к разведке и уничтожению американских ракет средней и малой дальности? Кто будет заниматься изменением задач спецназа? Кто будет разрабатывать руководящие документы, определяющие тактику действий подразделений специального назначения при поиске и уничтожении новых ракет средней и малой дальности? Кто будет ставить задачу на разработку новых средств разведки и поражения?
Теоретически это могли бы сделать штабы военных округов, все еще имеющие (по штату) в своих разведуправлениях отделы специальной разведки. Но начальники разведки округов – выходцы из подразделений тактической разведки. К сожалению, они не имеют достаточных знаний в области СпН и потому игнорируют даже элементарные предложения начальников отделов спецразведки (вспомните про гармошку и аккордеон!). Их понимание целей и задач спецназа весьма поверхностны.
Вот и выходит, что назрело время забрать из округов слишком уж сложные для них игрушки – бригады специального назначения и вернуть их в штаты РУ ГШ ВС РФ. Это не значит, что округа надо лишить специальной разведки. Как и ранее, бригады будут входить в состав фронтового комплекта разведки округа. Вот только кадровая политика, разработка руководящих документов, организация боевой подготовки в бригадах, вопросы их боевого применения, оснащения и тому подобные вопросы необходимо вернуть в введение РУ ГШ.
Так было до Сердюкова, на протяжении 60 лет истории советского (российского) спецназа. Так должно быть и впредь. Хотя бы ради того, чтобы Россия, как и в советское время, могла успешно противостоять американским ракетам в Европе.
Сергей Козлов, ветеран спецназа
